— Волки, — сказала женщина за стойкой.

— Да, волки. Но она — колдунья. Я чувствую её силу. Хотя странный запах.

Старуха снова оглядела меня и фыркнула.

Барменша покачала головой, забирая поднос.

— Волковедьма.

Старуха быстро отступила назад с явным отвращением, когда барменша распахнула дверь и пошла подавать чай Лидии.

— Кто твои родственники? — снова спросила она с суровым выражением лица.

Это была плохая идея. У меня уже имелась Эбигейл, которая хотела стереть меня из-за моей смешанной крови. Мне не нужно было добавлять эту ведьму в список людей, которые хотели моей смерти. Когда я повернулась, чтобы уйти, дверь снова захлопнулась, преграждая мне путь.

— Не заставляй меня спрашивать снова, девочка.

— Кори, — сказала я, держась на расстоянии. — Моя мать была ведьмой Кори, а мой отец — волк Куинн.

Я выпустила когти, пятнадцать сантиметров, острые, как бритва. Она не возьмёт меня без боя.

Её взгляд скользнул вниз к моим рукам, а затем снова поднялся на моё лицо.

— Была, — выдохнула она. — Как её звали?

— Бриджит.

Закрыв глаза, она выдохнула порыв воздуха.

— Проклятье.

Она зашла за стойку бара, вытащила из-под неё стопку, схватила бутылку виски со стойки позади себя и налила себе порцию. Она подняла глаза, пробормотала что-то на незнакомом языке и выпила виски.

Когда барменша вернулась, старуха налила ещё порцию и подвинула ей по стойке.

— Бриджит мертва.

— Ач, — барменша произнесла ту же фразу, что и старуха — возможно, на эльфийском, — а затем осушила напиток.

— Поскольку ты дочка Бриджит, думаю, что уместно будет представиться и мне. Я твоя двоюродная бабушка Марта. Моя сестра Мэри была твоей бабушкой. Это, — сказала она, махнув рукой барменше, — Галадриэль. Она эльф и мой менеджер бара.

Мой мозг запнулся и остановился от её слов. У меня была двоюродная бабушка?

— Галадриэль?

Я точно вошла во «Властелина Колец» и нашла семью.

Закатив глаза, барменша сказала:

— Сначала было моё имя. Потом этот идиот называет персонажа в мою честь, и внезапно мне приходится иметь дело со всеми, кто хочет получить волшебный дар, — она убрала стопку обратно под стойку и достала кружку. — Чай?

— Да, пожалуйста.

Поскольку никто, казалось, не хотел моей смерти, я убрала когти.

Марта махнула мне на столик в углу комнаты.

— Я не поддерживаю связь со своей семьёй.

Услышав фырканье Галадриэль, Марта искоса взглянула на неё, а затем продолжила:

— Я не слышала о твоей матери. Это недавно случилось?

— Нет.

Размышляя о настоящем члене семьи, который, возможно, не хотел моей смерти, я села за стол, на который она указала, и стала изучать зеркало на стене рядом со мной. Я сидела прямо перед ним, и всё же там не было никакого отражения. Ароматный ветерок обдувал моё лицо. Я вгляделась в замысловатую раму, её серебристая поверхность стала чётче, как окно в глубокий зелёный лес.

Я протянула палец, чтобы прикоснуться к нему. Марта и Галадриэль одновременно закричали:

— Нет!

Вздрогнув, я отдёрнула руку и решила пересесть за другой стол, чтобы увеличить расстояние между собой и манящим порталом.

— Сэм, верно?

Когда я кивнула, она села и сделала глоток из своей кружки, устраиваясь поудобнее.

— Расскажи нам историю, девочка.

Свет от камина мерцал в полутёмной комнате, пока я рассказывала ей о своих матери и отце, о безумной миссии тёти покончить со мной, о том, как мы с мамой пытались держаться на несколько шагов впереди моей тёти, переезжая с места на место. Я рассказала ей о защитном амулете, который мать надела мне на шею в детстве, и о том, как весь ад вырвался на свободу, когда я его потеряла. А также поведала, как у меня начали развиваться способности к некромантии. Когда речь пошла о Клайве, Марта и Галадриэль обменялись взглядами. Решив, что я, вероятно, сказала ей более чем достаточно, я взяла свою кружку и сделала глоток уже тёплого чая.

— Кто сделал ожерелье, которое ты носишь сейчас?

— Коко Дрейк, — ответила я.

В то же время Галадриэль сказала:

— Дракон.

— Ну, история твоя была впечатляющей. Ведьма, оборотень, любительница вампиров, повар-демон и ювелир-дракон, — она приподняла брови и постучала пальцами по столу с равномерным ритмом. — И ты пришла сюда, ожидая, что я буду тебя тренировать. Это всё?

— Прошу, а не ожидаю.

Семья. У меня были живые родственники. Она, вероятно, собиралась бросить меня через минуту, поэтому я хотела запомнить о ней всё.

— Да, ну?

Марта наблюдала за барменшей, которая резала лимоны. Женщина мгновение смотрела сквозь меня, а затем покачала головой.

Чёрт.

— Слушайте, даже если вы не хотите меня тренировать, могу я как-нибудь навестить вас? Я просто… у меня очень давно не было семьи.

Внезапные слёзы затуманили мне зрение. Смутившись, я быстро сморгнула их обратно.

— Никто тебя не выгоняет, — она умолкла, изучая меня. — Хорошо. Ты можешь приходить по утрам, до открытия. Если ты придёшь слишком рано, до того, как дверь будет открыта, ты можешь посидеть снаружи. Я скоро подойду.

— Спасибо, — слеза скатилась, и я быстро смахнула её. — Я очень ценю это.

— Первый урок, — сказала она, наклоняясь вперёд и пригвождая меня взглядом. — Тебе не обязательно слепнуть каждый раз, когда ты используешь свои силы.

— Не обязательно?

Моё сердце подпрыгнуло при мысли о том, что я не останусь уязвимой для нападения, как это было в Новом Орлеане.

Галадриэль принесла чайник свежего чая и новую кружку для меня. Мой уже остыл. Наливая, она сказала:

— Когда я услышала, что ты приедешь, я поспрашивала о тебе.

— О?

Я сглотнула и подумала о том, как она покачала головой Марте.

— Мне сказали, что ты сломала Лиаму руки.

Она поставила чайник на поднос с силой большей, чем это было необходимо.

Мой желудок сжался.

— Да.

— Это всё, что ты можешь сказать в своё оправдание?

Она скрестила руки на груди и ждала, фиолетовые глаза сверкали от гнева.

В тот момент я поняла, что всё кончено. Никаких визитов к моей двоюродной бабушке, никаких уроков, никакой семьи.

— Да, мэм. Я сломала ему обе руки.

Галадриэль покачала головой, взяла поднос и направилась обратно к бару.

— Ты уверена, что она одна из твоих?

Марта выдохнула.

— Я задавалась тем же вопросом.

— Мне также сказали, — продолжила Галадриэль, — что ты могла убить его сразу, когда он напал, что этот шрам, который у тебя на шее, потому что ты пыталась понять, как не причинить ему боль, пока он прижимал тебя, приставив нож к твоему горлу.

— Это была не его вина. Эбигейл завладела его разумом. Она подталкивала его убить меня. Он добрый человек. Он бы никогда этого не сделал без её влияния.

— Да. Вот почему ты остановила своего демона от сожжения его и попросила ту женщину помочь исцелить его, прежде чем ты вернула его в море.

Она положила руки на стойку и наклонилась вперёд.

— Когда я покачала головой Марте насчёт тебя, я не говорила ей вышвырнуть твою задницу вон. Я говорила ей, что в твоей ауре нет черноты.

— В отличие от некоторых других членов нашей семьи, — добавила Марта, плотнее запахивая шаль на плечах. — Вернёмся к твоей проблеме. Предполагаю, что твой разум придумал потерю зрения в качестве оплаты, и ты никогда не перенаправляла это. У тебя есть глубоко укоренившийся страх ослепнуть?

Я вспомнила, как семь лет назад меня связали и завязали глаза в той лачуге, пока меня пытали, и я понятия не имела, кто он такой.

— Да, думаю, что так и есть.

— Сформулируй это по-другому. Принимай платёж свободно, но направляй его по-другому. Когда ты используешь свою власть, сосредоточься на оплате, которую ты считаешь приемлемой. Головная боль, боль в животе, боль в суставах, седые волосы, увядшие черты лица. Ты предлагаешь свою плату и смотришь, будет ли она принята.