Игнорируя на данный момент то, как её заклинания были востребованы моей собственной магией, я сказала:

— Итак, будучи раздражительным маленьким социопатом, которым ты являешься, ты решила, что пытки невинных людей это цена, которую мир заплатит за то, что не дал тебе желаемое.

Она снова щёлкнула пальцами, и меня отбросило вбок на массивную деревянную стойку бара. Мои рёбра заныли от боли, но ничего не было сломано. И снова заклинание заплясало по моей коже, вниз по руке и по кончикам пальцев. И тут меня осенило. Я вспомнила отрывок, который прочитала в семейном гримуаре, и, наконец, поняла Проклятие Кори.

Берегись. Если рука поднята и Кори совершит поворот,

Силы, рожденные и приобретённые, будут отняты.

Предательство, как яд, ослабило наш клан.

Мы, трое, разработали план.

Некогда великие, нас только единицы.

Убей, и ты будешь уничтожена. Мы донесли истину.

— Ты не узнала её, не так ли? Женщина, которую ты пытала в той задней комнате?

Когда она снова щёлкнула пальцами, я подняла руку и поймала заклинание, как брошенный мне софтбольный мяч. Я крепко сжала его в кулаке, а затем отпустила, чувствуя, как заклинание прыгает по моей руке, оседая в груди.

— Она была твоей тётей.

И вот. Я видела это. Вспышка страха в её глазах, прежде чем она снова взмахнула запястьем. Я ничего не почувствовала, и она это осознала.

— Не такая могущественная, какой ты была раньше. Помнишь, как ты разрушила мой разум? То цветное стекло в моей голове. Чёрт, это было впечатляюще. Теперь, — сказала я, пожимая плечами, — полагаю, это называется возмездием.

Напевая себе под нос, она направилась ко мне, её руки готовили сложное заклинание. С ворчанием она отправила его в полёт. Леденящий холод сковал мои конечности. Усмехнувшись, она сказала:

— Ты умрешь хуже, чем все остальные. Я собираюсь посмотреть, как твоя кожа будет сдираться по одной полоске за раз с твоих костей.

Холод покинул мои конечности, став единым целым с магией, туго свернувшейся в моей груди.

— Убийство твоей тёти, твои заклинания соскальзывают с меня. Это, видимо, то самое Проклятие Кори, о котором я так много слышала.

Лицо Эбигейл покраснело.

— Нет!

Она ударила меня раньше, чем я успела увернуться от заклинания. Это было именно то заклинание, которое повергло меня пару месяцев назад; то, которое было похоже на стеклянный дождь в моём черепе. Вместо того чтобы упасть на пол, я крепко ухватилась за перекладину, оставаясь в вертикальном положении. Когда осколки стекла вонзились в мой мозг, открылась дверь…

Я бродила по чьему-то разуму. Темнота, случайные искры синапсов, вспыхивающие поблизости, воспоминания вспыхивали, а затем тускнели, был ли с нами вампир? В чьём сознании я была?

Когда рядом со мной вспыхнул свет, я шагнула внутрь. Это была последняя квартира, которую мы с мамой делили. Она запихивала меня в крошечный чулан. Я спотыкалась о разбросанные туфли.

— Тссс. Что бы ты ни услышала, любимая, оставайся здесь и молчи.

Она похлопала по кулону, который она сделала для меня, и который висел у меня на шее.

— Она не почувствует тебя. Помни, никогда не снимай это.

Ниже меня ростом, она поднялась на цыпочки и поцеловала меня в лоб.

— Я люблю тебя вечно, моя девочка.

Входная дверь распахнулась, и моя мама встала немного прямее. Она махнула запястьем в мою сторону, а затем закрыла дверь шкафа. Когда я попыталась открыть его, чтобы выяснить, что происходит, я не могла пошевелиться. Она околдовала меня. Однако защёлка была старой. Если не потянули за ручку, когда закрывали дверь, она открывалась. Она приоткрылась всего на сантиметр или два, но я могла видеть что снаружи.

В комнату вошла женщина, очень похожая на мою мать. Их голоса были приглушёнными, как будто они разговаривали под водой. Я не могла разобрать слов, не совсем ясно. Заклинание моей матери пыталось защитить меня от всего этого.

Рука Эбигейл взлетела, и в мою маму попало заклинание, от которого она пошатнулась. Когда моя мама нанесла ответный удар, Эбигейл пошатнулась, а затем подняла обе руки вверх и закричала, запрокинув голову. Позади неё с пола поднялась тёмная фигура. Её лицо превратилось в маску безумной ярости, Эбигейл указала на мою мать.

Мама попятилась от демона, держа в руках защитный амулет, который носила на собственной шее. Демон скрылся из виду и вернулся с борющимся человеком, который, казалось, жил тяжело, одежда была испачкана и плохо сидела, лицо грязное, волосы спутанные. Он держал мужчину за шею, а затем вошёл в него, став единым целым с бездомным человеком. Выражение лица мужчины, состоящее из двух частей замешательства и одной части опьянения, стало ужасно сосредоточенным и радостно-садистским.

Эбигейл протянула ему нож. Он проверил вес, а затем почти так же быстро, как мог заметить мой глаз, он бросил его, пригвоздив мою мать к стене сквозь шею. Кровь забрызгала комнату, когда он разорвал её на части. Застыв, я не могла закрыть глаза.

Кровь капала с самодовольного лица Эбигейл, она сказала что-то на латыни, и демон снова опустился на пол. Вытирая лицо рукавом, она уставилась на то, что осталось от моей матери.

— Ты всегда была чертовски идеальной, не так ли? Уже нет. Теперь власть принадлежит мне.

Только когда я увидела, как она выплывает из квартиры, я поняла, что слышала её слова, что я могу двигаться. Заклинание закончилось вместе с жизнью моей матери.

С каждым морганием глаз воспоминания исчезали, я уставилась в то же самодовольное лицо, когда колдовское стекло нагрелось на моей шее. Глаза загорелись злобным умыслом, она произнесла непонятное слово, а затем снова начала петь. Позади неё из половиц поднялась чёрная фигура. Чернильно-чёрная фигура приняла форму мужчины, высокого, мускулистого мужчины. Она что-то крикнула, указывая на меня.

Нет. Она причинила достаточно вреда в этой жизни. Пришло время покончить с ней. Я призвала мёртвых к себе, попросила, чтобы они покинули промежуточное место, где они жили, и пришли ко мне. Глаза Эбигейл засияли фанатичным блеском, когда мертвецы собрались вокруг меня в количестве, слишком большом, чтобы сосчитать.

Мысленно я попросила их навестить её с той болью, которую они испытали в своей смерти. Пламя позади неё с рёвом ожило, и вихрь духов пронёсся мимо меня и окутал Эбигейл. Выпучив глаза от ужаса, она развернулась, пытаясь разглядеть невидимых нападавших.

Корчась в конвульсиях от боли, она взвыла:

— Что ты делаешь?

Мне было всё равно, даже если проклятие Кори вернётся, чтобы наказать меня за убийство родственника. Слишком многие потеряли свои жизни из-за безумной ревности этой единственной женщины.

Бормоча слова демону, она боролась, в панике теперь, когда ей было больно. Дейв обещал, что демон-заменитель не причинит мне вреда. Полагаю, мы увидим, правда ли это.

Выпустив когти, я рванула вперёд и была немедленно отброшена назад. Повиснув в мясистой хватке демона, я наблюдала, как Галадриэль прошла сквозь зеркало, вытащила свой меч из ножен и подняла его над головой. Ей потребовалось всего мгновение, чтобы взглянуть в глаза женщине, которая пытала и убила её подругу, а затем меч описал дугу в воздухе, отблески пламени отразились на эльфийском металле, и у Эбигейл отлетела голова.

Галадриэль подняла окровавленный меч и лизнула его плоскую поверхность, выпивая кровь своего врага. Коротко поклонившись мне и демону, она отступила назад через зеркало и вернулась в Волшебную страну.

Демон бросил меня, поднял голову и тело, подмигнул, как Дейв, и вернулся в Ад с Эбигейл в качестве добычи.

Оставшись наедине с бесчисленными призраками, я поблагодарила их всех за помощь и легонько оттолкнула их. Я не могла думать, когда меня окружало так много людей.

Эбигейл была мертва. Женщина, которая преследовала меня всю мою жизнь, была мертва. Это казалось нереальным. И моя мать… Она сделала всё, что было в её силах, чтобы защитить меня — защитила меня — и была убита своей собственной сестрой из горечи и зависти. Какой во всём этом был смысл?