Я не позволю. Пусть он могуществом хоть с богом равняется, я не позволю ему отобрать у меня Риссу. 

– Дайте и мне гранаты, – расстроилась Лиенна. – Пойду с Дарайном.

Халлар отказал категорически:

– Это решено. Мы с тобой будем резать дверь.

Старейшина ещё в Гриарде дал понять, что сомневается в нашей способности защитить Лиенну в случае беды. Своё сокровище он никому не мог доверить, только себе.

У меня преимущество. Я опытнее него. Знаю о жизни намного больше, чем он узнал из своей клетки с трена-жорами. И на шее Риссы уже стоит моя метка. Утрись, поделка. 

Лиенна не сдавалась:

– Я могу с Таром на крышу…

– Я сказал нет, Мио! – рявкнул Халлар. – Хватит споров, иди за руль!

Мы притворились, что не поняли оговорки. Тар – тот просто не понял, без притворства, он был занят завязываньем банданы. Сама Лиенна и ухом не повела. Неужели Халлар забылся так не в первый раз? Всякое могло быть между ними за закрытой дверью бокса. Возможно, Керис не так уж ошибалась про суррогаты…

Надев плоскую шляпу, Лиенна промаршировала к фургону, раскрыла дверцы кузова, фырча от обиды. Таких раздолбайских униформ, как в «Коммуне ландшафтных дизайнеров», у неё ещё не было. Рубаха эта серая, штаны на подтяжках – дурачок деревенский, ну или бродячий артист. Чем более придурковато она выглядит, тем меньше вызовет подозрений. Туго перемотанные тканью груди Лиенны совершенно не выделялись. Бета как бета.

Я поправил наушник; микрофон занял своё место на груди. Кроме гранат, из оружия взял опровскую «бесшумку». Таким трофеем можно гордиться: лёгкая, надёжная, сама в руку ложится. Ещё со времён Ласау осталось с десяток полных магазинов к ней.

Пошарив по карманам сброшенных вещей – не забыл ли чего – я вытащил за жёлтые волосы однорукого куклёныша, которого дала мне Вайлин.

Папка, ты только не мри

Постараюсь, родная.

Игрушечный я уставился крашеными в лазурь глазами; чувство вины вгрызлось в сердце. Где-то на прорве квадратных километров от Гарала до Приморья четыре трейлера, возможно, уже достигли того места, где мои дети смогут расти в безопасности. Если же нет, они уже нашли покой. Я дал им жизнь, но вместо того, чтобы быть рядом и её защищать, волокусь за омегой, оправдывая себя тем, что Райдон бычара. Райдон кремень, боец, он справится. Я же – телок на омежьей верёвке.

Моя пластмассовая копия легла в карман разгрузки, я прикрыл её клапаном на липучке. Не потеряю.

Рисса стащила с себя майку и осталась нагой, как в день нашей встречи в поезде. Грациозным прыжком она забралась в фургон, там забренчали цепи.

Пора.

У двери кабины творилось непотребство. Тар целовал Лиенну – яростно и глубоко, будто сожрать её собрался. Слышно было, как стучат, сталкиваясь, зубы. Слетела в траву дизайнерская шляпа; Лиенна давалась покорно, прикрыв глаза, сползала в жадных объятьях, как течная омега от феромонов альфы. Ого! Это точно тихоня Тар? Аж меня проняло.

По правилам нашей группы они получили бы лютую нахлобучку, чтоб не бесили тех, с кем омег на вылазке нет. Даже дома, в клане, никто не позволял себе так откровенно лизаться при посторонних. Но у Халлара им всё можно. Старательно отворачиваясь от них, старейшина влез в фургон, таща за собой генератор.

– Всё, грузимся.

Я прикусил язык: раз сам старейшина это бесстыдство допускает… Следом за Халларом в фургон полез Гай с болгаркой в чехле и канистрой бензина, которая поможет прикрыть наш отход. Карвел уже вернулся со стороны заросшего бурьяном котлована, где он спрятал под сухими ветками «Шеро».

Арон в таком же, как у Лиенны, наряде ландшафтных дизайнеров, всё не шёл в кабину, будто ждал чего-то. Я наткнулся на его взволнованный взгляд. То ли сказать мне хотел что-то, то ли поцеловать тоже. Кхарнэ, как и где мне укрыться от его надоедливой привязанности? Ясно же дал понять – не нужно мне это…

– Мы не умрём сегодня, – внезапно сказал мне Арон. Полувопрос-полуутверждение.

Тьфу ты! Да у него поджилки тряслись похлеще, чем у меня. Ещё бы: намечается второй реальный бой в его жизни, тем более на таком ответственном участке: натасканный на стрельбу с семидесяти метров Арон будет помогать на крыше. Не поцелуй ему сейчас нужен, а братский толчок в спину. Вера, что бетонная махина Саарда ему одному кажется неодолимой, а для старших-опытных она просто пшик.

– Сегодня, – ответил я, – мы станем сильнее.

Обвешанный стволами Тар прошёл между нами к фургону: потащил и снайперку, и гранатомёт, и «танатос» с «мухой». Его морда выглядела пьяно-шальной: вот у кого были более важные планы на будущее, чем какая-то смерть. Я хлопнул Арона по плечу и полез вслед за Таром.

Голая Рисса сидела на полу фургона, поправляя цепи, закреплённые в стенах. Я присел перед ней, помог защёлкнуть кандалы. Они на тонком штырьке держались; на тренировке Рисса освобождалась за четыре секунды. На вид беззащитная такая, чумазенькая – не мылась неделю, как и сговорились; исцарапанная – она громила вещи в Большом зале в полном угаре; руки и ступни потемнели от сажи. Шрам метки слился с кожей, тщательно замазанный гримом. По запаху беты не способны различить, меченая омега или нет.

Не получит её поделка. Моя. Любой ценой.

Я на минуту вытащил из носа затычки, которые мешали ощутить густой омежий аромат с привкусом гари и наших вчерашних поцелуев, обнял ладонями её лицо. Растянутые цепями руки не позволяли ей обнять меня. Но она и так касалась – иронично-ободряюще.

«Береги себя, Рисса, милая».

«Прошу, прекрати так бояться, Дар!» 

– Всё получится. Иди, – поторопила она меня.

Хорошо бы.

Я поцеловал её в лоб и прошёл вглубь фургона. Втиснулся между Карвелом и Таром в огороженный фальшивой стеной промежуток. Кусок фанеры занял своё место, загораживая свет. Мы только в потолке узкую щёлку оставили для воздуха. Когда коммуны заглянут в фургон, за спиной пленницы увидят обычную стенку.

Лязгнули, захлопываясь за нами, дверцы. Мягко загудел усиленный движок. Вот теперь пути назад точно не было.

Я так и не выучил ни одной молитвы Отцу-Альфе, хотя Керис пыталась научить. Но душа у меня не лежала. Разве Отец-Альфа сам не видел, чья правда? Видел же, сволочь небесная. Да только насрать Ему. Он ради прикола мог дать нам выжить и привести всех сюда, чтобы коммуны нафаршировали своих больных нашими молодыми печёнками и почками. Может, кто-то там, сверху, нас и подстраховывает, но это не благодаря Ему, а, скорее, вопреки. Сколько ещё дерьма жизнь должна вылить нам на головы, чтобы мы окончательно поняли, на чьей Он стороне?

Короче. В жопу молитвы.

***

Уже через несколько минут пути стало ясно, что щель в потолке мы оставили чересчур узкую. Пятерым альфам и так было не продохнуть в тесном промежутке между стенками. Но мы не учли ещё и жару. Фургон и до КПП не доехал, а я взмок уже, будто в ливень попал. Лишь бы «некусайка» не подвела. Но вроде проверенная.

Кроме свиста встречного ветра из щели, снаружи ни хрена не было слышно. В крохотной полоске света мы даже лиц друг друга не видели толком. Запертые в фанерную коробку, были беспомощны, как никогда. Если что-то случится с Лиенной и Ароном, мы даже выберемся из фургона не сразу – дверь-то с той стороны заперта. Пока через запасной выход на крыше вылезем, лжедизайнеров пристрелить успеют.

Чтобы мы были в курсе происходящего, Халлар раздал приём со своего наушника на наши. Лиенну, по обыкновению, несло, сидеть с закрытым ртом – выше её сил.

– …и делай выводы, Арон Халлар Тэннэм, – трындела она. – Я принципиально круче тебя.

Даже не пробуй, Арон. Эту говорящую голову тебе не переспорить.

– С каких это пор ты круче? – возмутился он.

– С самого начала. Тебя зачали на дне колодца на свалке, а меня в королевском люксе отеля «Вентара Платинум».

– Брешешь ты всё. Как ты можешь знать, где тебя зачали?