– Ты мне расскажешь? – спросила Тома.

– Было бы что рассказывать, – ответила я.

Рабочий день пролетел довольно быстро. При этом мне хотелось спать. К четырем часам я работала только на кофе и мечтала поскорее дойти до дома и лечь отдыхать. Зато я знала, что сегодня будет на ужин – пельмени. Готовить мне сегодня совсем не хотелось.

Последний час перешел в переписке с Петей, который спрашивал не передумала ли я. Пришлось ему ответить, что мое решение останется в силе. И если он не заберет вещи, то я их выкину. Он пообещал мне, что я об этом пожалею. И чего мне угрожать? Я ему не изменяла. Спокойно работала. Растила сына. Но он почему-то во всем обвинял меня.

Я стерла нашу переписку. Стала собираться домой. Прибралась на столе. Выключила компьютер. Тома ушла после трех, чтобы закончить свои дела, поэтому в кабинете я была одна. Мне осталось лишь закрыть окно, когда я услышала тяжелые шаги.

– Тебя подвезти? – спросил Александр Павлович.

– Спасибо, но сама доеду.

– Ладно тебе. Поболтаем по дороге. Могу помочь с муженьком поговорим, – сказал он.

– Не нужно. Он обещал к моему возвращению собрать вещи. К тому же я не хочу скандалить при сыне.

– Разумно. Но я все же тебя подвезу.

Последние слова он сказал таким тоном, что возражений Александр Павлович не хотел слушать. Я встретилась с ним взглядом. Упрямый тип.

– Пойдемте, раз так настаиваете, – сказала я.

– Тебе надо поспать. Выглядишь ужасно. Синяки под глазами.

– Сейчас все решу и буду спать спокойно.

– Вот как мне сейчас приехать домой и спокойно с ней разговаривать? Слушать весь этот бред? Откуда взять терпение? Я же с ней поругаюсь. Сразу стану плохим для детей.

– Александр Павлович, мой вам совет, не поезжайте сейчас домой. И не будет ссор.

– Может напиться? Я двадцать лет в завязке.

– А может не стоит развязываться?

Мы сели в его машину. Александр Павлович завел машину. Потер указательными пальцами виски.

– Болит голова? – спросила я.

– Несколько дней почти не сплю. Не могу работать. У меня все мысли только о жене, детях и фотографиях. Аж бесит.

– Но это не повод, чтобы начинать пить. У вас есть друзья?

– Есть. Но друзья общие. Не хочу ставить их в неловкое положение и выбирать чью-то сторону, – ответил Александр Павлович.

– Ясно. И чем вы сегодня займетесь? Куда поедете?

– Не знаю. Пока меня раздирает желание напиться, разругаться с женой и с твоим мужем.

– Это все плохие мысли.

– Знаю. Давай сегодня вместе пожалуемся друг другу на жизнь?

– А завтра вы придете в себя и меня уволите.

– С чего это?

– Начальник, который показал слабость перед подчиненным, не захочет терпеть сотрудника, видевшего эту слабость.

– Не буду я тебя увольнять. Мы же почти родственники. К тому же мне с тобой нравится разговаривать. Ты здраво смотришь на вещи.

– Это защитная реакция. Внутри бушует буря, но показывать я ее никому не собираюсь.

– Вот я и говорю, у нас много общего. Можно я у тебя сегодня переночую? Или это совсем нагло?

Я задумалась. С одной стороны, я не хотела, чтобы он ночевал у меня, а с другой – я опасалась, что он найдет себе приключения. И я буду в этом виновата, потому что не остановила, хотя могла.

– Хорошо, – ответила я, зная, что потом пожалею о своем решение.

Возвращаясь домой, я боялась встретить там Петю, но его не было. Как не было и Макара. Дверца шкафа была приоткрыта. Пустые полки. Петя собрал вещи и оставил мне записку, что я дура. От Макара была записка, что он ушел гулять и вернется лишь к восьми вечера.

Александр Павлович в это время разбирал сумки с продуктами. Ему похоже надо было чем-то заняться, поэтому я не была против его самодеятельности. Сняв с кровати постельное белье, я закинула его в стиральную машинку. Потом застелила кровать свежевыстиранным бельем. Казалось, что если отстирать вещи, то и в жизни все наладится. Уйдет грязь, в которую меня окунули. Я переоделась. Закрыла дверцы шкафа. После этого проверила документы. Петя забрал свидетельство о браке и свои документы. Ничего не забыл. Свидетельство о рождение Макара и медицинский полис остались у меня.

– Я приготовлю ужин? – предложил Александр Павлович.

– Пожалуйста. Я не против.

– Уехал?

– Муж? Да. Сын гуляет.

– Повезло, что ссоры не будет, – ответил он.

– Знаете, я только сейчас поняла, что как прежде уже не будет.

– Дальше поймешь, что придется перестраивать планы, образ жизни, мечты. Это сильно подкашивает. Нюра, может перейдем на «ты»?

– А потом будет точно увольнение, – сказала я.

– Я тебя не уволю, – сказал он. – Это будет подло с моей стороны. Да и по имени общаться проще, чем по имени отчеству. Я вовсе не люблю, когда меня по имени отчеству кличат. Чувствую себя стариком.

– Но вы выглядите солидным.

– Солидным? – он посмотрел на меня. Улыбнулся. – Или старым.

– Нет, скорее солидным. Этаким богатырем.

Я стала чистить картошку. Он лепил котлеты.

– Первая моя жена погибла в аварии, – неожиданно сказал Александр Павлович. – Долго не мог оправиться. Потом появилась Жанна. Новенькая секретарша И чего-то прям меня она так привлекала, что я впервые за долго лет себя живым почувствовал. Вскружила она мне голову сильно. Пирожки таскала. Вкусные. Сразу нашлись темы для разговоров. Она начитанная. Умная. Идеальная женщина. Даже в кровати. Устоять было сложно.

– Все бывает, – ответила я. – Вы ведь долго в браке прожили. Она могла измениться.

– Самое противное, что она никогда так на меня не смотрела, как на него.

– Это бесит больше всего.

– Ага. Такое ощущение создается, что все это было обманом.

Мы переглянулись. И правда, мы были с ним в одной лодке. Похоже, что мы испытывали одинаковые чувства. Только Александр Павлович переживал все сильнее. Я видела его растерянность. Он вроде крепился, но при этом не понимал чего делать дальше.

– Надо это все пережить. Я уверена, что дальше все будет лучше, – сказала я.

– Чего лучше? Мне уже пятый десяток. Искать любовь – это глупо. Создавать семью, чтобы вновь испытывать такую боль – я не хочу. И чего мне ждать? У меня сейчас осталась лишь одна обязанность – это обеспечить детвору. Но детей можно обеспечить и счетом в банке. Сейчас такие мысли, что мне хочется продать компанию, поделить деньги между счетами детей и уйти в закат.

– Александр Павлович, это опасные мысли.

– Нет. Они не опасные. Скорее реальные мысли. Для чего горбатиться и для чего стараться? Для себя? Было время, когда я жил для себя. А сейчас уже привык, что у меня есть семья. Что детвора носится по квартире. Вечером кто-то ждет. Прибегает с уроками и проблемами.

– Но все это осталось. Пусть вы с Жанной расстались, но дети все равно останутся вашими детьми. И детям нужен отец. Я не знаю сойдется ли Петя с Жанной, будут ли они вместе жить или разбегутся, а у нее появится другой мужчина. Но детям нужны будете вы, а не он, – сказала я. – Нельзя так даже думать.

– Я не хочу быть один, – ответил он.

Ужин был приготовлен. Ели мы молча. Я думала о человеке, который сидел напротив меня и его ситуацией. Он не хотел быть один. Но пока будет длиться развод, пока он будет все это переживать, то не станет ни на кого смотреть. Уйдет в депрессию. И что дальше?

– Если честно, то я даже рада вашей компании сегодня. Тоже пришла домой и никого. Это как-то напрягает, но это не повод уходить в закат или все бросать и переезжать на тропический остров, чтобы под пальмой в позе лотоса сидеть. К тому же со временем все пройдет. – Вот только не надо говорить, что время лечит. Ничего оно не лечит.

– Александр Павлович, я понимаю ваше состояние, но…

– Забудь. Так, мне просто захотелось поныть, – ответил он.

– Но меня это нытье пугает.

– Нюра, а если честно, то какое тебе дело до моего нытья?

– Чисто шкурный интерес: не хочу остаться без работы. Вот если вы уйдете в закат, то как мне потом коммуналку оплачивать и ребенка кормить?