Нет. Причина, по которой я не могу расстаться с Полом, не в Поле. Это кто-то другой.

Рис говорит мне, что меня ждет работа в местной средней школе, и теперь, когда я работаю с молодежью, я начинаю серьезно об этом думать.

Это то, что я хотела сделать со своей жизнью, когда я была подростком? Нет. Я хотела играть. Быть на сцене. Но мечты меняются. Люди превращаются в разные версии самих себя. А комфорт — …

Ужасно, — завершает голос Арсена в моей голове.

Когда приходит звонок от акушера-гинеколога, и они просят меня вернуться в клинику, я не разваливаюсь, как я себе представляла. Я бронирую время, сообщаю маме и сестрам, надеваю солнечное платье и беру ключи.

У меня есть история любви, которую я хочу снять.

Люди нуждаются во мне.

Арсен был прав. Обязательство — это блаженство.

Один месяц превращается в три. Арья звонит каждую неделю, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, и подтвердить, что она не злится из-за того, что отказывается от своей благотворительности. Крисси идет еще дальше и наносит мне визит. Заряженный, хоть и приятный. Она все еще недовольна моим решением встать и уйти. Она была той, кто остался, чтобы убрать мой беспорядок. Но меня также воодушевляет тот факт, что она действительно больше, чем просто агент. Что она поехала в Малберри-Крик, чтобы увидеть меня, хотя мое будущее в ее агентстве висит на волоске.

Мы отправляемся на девичник в Нэшвилл.

— Добро пожаловать на наш Бродвей. — Я протягиваю руки и веду ее по залитым неоновым светом улицам Нэшвилла. Низкие здания из красного кирпича пестрят вывесками гитар и пива. Может быть, это не такой шикарный город, как Нью-Йорк, но он интересный. Мы заходим в "дыру в стене" в стиле хонки-тонк, где пол липкий, а плейлист состоит только из Блейка Шелтона и Люка Брайана.

Мы опрокидываем шоты, заказываем корзину грибных шляпок в пивном кляре и запиваем их местным пивом. Посасывая свою электрическую сигарету, Крисси говорит мне, что с кем-то встречается. Что он живет в Лос-Анджелесе и что она подумывает переехать туда.

— Это было в твоей повестке дня какое-то время. — Я потягиваю ледяное пиво. — Переезд на запад. Может быть, это последний знак того, что тебе стоит сделать рывок.

— Может быть. Посмотрим. — Крисси хмурится. — А ты? Пожалуйста, скажи мне, что ты встречалась с кем-то и что ты больше не зациклена на нем.

Когда она говорит «он» , я сразу же думаю об Арсене, хотя знаю, что она имеет в виду Пола.

— Я не зациклена на нем, — подтверждаю я, и это правда. Во всяком случае, о Поле. — Но я также ни с кем не встречаюсь. Просто выясняю, что такое фертильность. План жизни.

Мы говорим еще немного. Она не спрашивает о анализах, а я добровольно не сообщаю никакой информации. Я не смущена как таковой. Просто чуть более осторожная, чем в Нью-Йорке, когда я видела все сквозь раскаленную и безумную дымку возможности того, что я никогда не стану биологической матерью.

Я хочу затронуть Арсена в разговоре. Спросить, говорила ли она с ним в последнее время. Я знаю, что он узнал мой адрес через нее. Я бы хотела иметь кроху информации о нем. Что угодно подойдет. Теперь, когда я не слышала о нем несколько месяцев, я ненавижу себя за каждую секунду, которую я не ценила, когда он был здесь, в Теннесси. Я должна была как-то продлить это время. Пригласить его на ужин. Спросить о видео. Что он о них думает.

Я была так занята защитой, что не успела насладиться его близостью.

Он приехал, чтобы оттащить тебя за уши в Нью-Йорк, напомнила я себе. Вряд ли это большой романтический жест.

— Эй? Вин? Ты здесь? — Крисси щелкает пальцами перед моим лицом.

Я сижу прямо.

— Ага. Думаю, выстрелы попали в меня.

— Ты слышала что-нибудь, что я сказала? — Она скрестила руки на груди.

— Что-то о Джейдене, верно? — Джейден - ее новый парень.

Она закатывает глаза, вздыхая.

— Ладно, говори. В чем дело?

— О чем ты? — Я моргаю, сбитая с толку.

— Что ты хотела сказать и/или спросить с тех пор, как я пришла сюда? Я знаю, что ты скрываешь от меня.

Я тревожу свою губу. Явный признак того, что я нервничаю. Но, в конце концов, я не могу остановиться.

— Ты вообще говорила с Арсеном? — выпалила я.

Она откидывается на спинку кресла, улыбаясь, как кошка, получившая сливки.

— Ах, Арья должна мне пятьдесят баксов. Мои чувства никогда не подводят меня.

— Арья? — Я моргаю, сбитый с толку. — Почему ты говорила об этом с Арьей?

— Ну, сначала она не подумала, что будет хорошей идеей давать Арсену твой адрес. Сказала, что он хулиган класса А. Но я думала, что это нечто большее. Мужчина не встает и не уходит, чтобы преследовать сотрудника. Требуется страсть, чтобы прибыть куда-то без приглашения.

— И что ты ей сказала? — Я спрашиваю.

— Насколько мне известно, у тебя с Арсеном были сердечные, профессиональные отношения, и вы делились некоторыми заметками о ваших покойных близких, но на этом все. Она согласилась со мной.

Я с облегчением киваю.

— Но. — Крисси допивает остатки пива и бьет кружкой о липкий стержень. — Я также думала, что ты ему нравишься больше, чем просто друг, что, по словам Арьи, невозможно, потому что он явно не испытывает чувств. Ну, мне все равно, что он хочет сделать, на практике он уловил много чувств к тебе, и от этого нет лекарства.

Она делает паузу, наклоняя голову, чтобы более внимательно рассмотреть вопрос.

— А еще мне показалось странным, что ты решила ну… переехать после того, как тебе удалось выжить без Пола в Нью-Йорке. Время было подозрительным.

— Я не убегала, — выдавливаю я, вспоминая слова Арсена.

— Конечно, дорогая. Конечно.

— Ты не ответила на мой вопрос. — Я кладу последние грибы в рот и жую. — Ты давно говорила с ним?

Она качает головой.

— Не недавно, и не совсем недавно. Он не отвечает на мои звонки. Очевидно, он разорвал твой контракт на глазах у всех в тот день, когда вернулся из Теннесси, и поднял по этому поводу большой шум, сказал Лукас. Это было последнее, что о нем слышали или видели в "Калипсо Холл". Его трудно вычислить. Я могла бы, конечно, наладить контакт с Арьей, но какой в этом смысл? Я хотела поговорить с ним о некоторых из моих перспективных актрис, и я уверена, что этот мост сожжен.

Я и вполовину не чувствую себя виноватой из-за этой информации. На самом деле меня больше беспокоит его публичное проявление презрения ко мне. Разорвать мой контракт на глазах у публики? Он так отличается от человека, которого я узнала еще в Нью-Йорке. Безразличное, отчужденное существо. Он казался человеком, который ничего не воспринимал всерьез. Он, должно быть, действительно ненавидит меня.

— Пожалуйста, не делай такое лицо. — Крисси вздыхает. — Лучше бы я тебе не говорила. Кого вообще волнует, что он думает? Не то чтобы он владел Бродвеем. И вообще, он известный мудак в городе. Никто не осудит тебя за то, что ты бросила его.

Я издала полупридушенный смешок, просто потому, что знаю, что она ожидает какой-то реакции. Но в глубине души мне хочется плакать.

ГЛАВА 28

Арсен

— Может быть, он мертв.

Я слышу голос Риггса, прежде чем чувствую, как что-то — палка? — утыкается мне в шею. Я испытываю искушение схватить эту штуку и сломать ее, но потом передумаю. Если я буду игнорировать их достаточно долго, они могут оставить меня в покое.

— Он не умер, — убежденно говорит Кристиан. — Это было бы слишком удобно для нас. Нет. Он будет затягивать этот экзистенциальный кризис до тех пор, пока мой сын не отправится в колледж, а у тебя не останется мест для посещения в мире.

Книга по астрономии, которую я читал, соскальзывает с груди на землю. Я держу глаза закрытыми. Это была идея Риггса и Кристиана затащить меня в эксклюзивный комплекс в Кабо, как будто я чертова светская львица, которую они хотят заполучить. Никакая часть меня не понимает плана. Во-первых, я в полном порядке. Во-вторых, даже если бы это было не так, солнечная вилла — последнее место, где вы бы меня застали добровольно. В-третьих, и вдобавок ко всему этому, у меня есть работа, которую нужно делать дома. Это неприятность. Не элитный отдых.