«А впрочем, если и Алиса, и капитан ему доверяют, то и хер с ним! Ты заслужил моё уважение мечник-Эспен! Ума тебе не занимать!» — ухмыльнулся лейтенант и принялся помогать Маку.

Когда цепи с Фелуции были сняты, в комнату вошёл рыцарь в чёрных доспехах.

— Говорящий с Воронами приказал… Вы кто такие?! — гаркнул нелюдь, доставая палаш из ножен.

— О! — широко раскрыв глаза, Эспен указал пальцем за спину адепта.

Тот обернулся и тут же расстался с головой.

— Какого… — только и успел сказать Мак, как Фелуция сбила его с ног и вырвалась в большой зал пещеры, приковав внимание всех культистов. Голодный до мести оскал напомнил Эспену о том, что невзирая на свою красоту, Белогривые Лютоволки остаются одними из самых страшных хищников внешней стены Карцера.

— Поехали! — продемонстрировал за компанию свои небольшие клыки паразит и бросился в атаку. В сторону диверсантов уже полетели техники и волшебные символы. Раздались крики первых жертв. Вечер обещал быть весёлым.

Глава 32. Самопожертвование

Захрипел вражеский зверолов, один из тех, что пленили Фелуцию. Лютоволчица помнила своих похитителей и с удовольствием впилась первому из них в глотку. Дёрнув головой влево, она метнула расставшегося с кадыком культиста в толпу товарищей.

Белый меч Эспена ударил телумом в шлем чёрного рыцаря, «смертный» адепт расстался с куском головы выше верхнего ряда зубов. Не прошло и мига, как следующий противник держался за выпадающие внутренности.

— Рука!

Пропустив мимо лица кинжал жнеца, герой вонзил клинок ему под мышку, отделяя плечевой сустав от тела. Взяв кричащего от боли культиста за шкирку, паразит развернул его в качестве живого щита от заклинания «иссушающей стрелы». Жнец развеялся прахом по ветру, лучник-аммастец приготовился повторить атаку и избавить Тёмного Бога от занозы в заднице, но болт из самострела Мака оборвал его жизнь.

— Кто этот ублюдок?! — воскликнул кто-то из новичков.

— Я… — ответил Эспен, парируя движение вражеского меча, — ваш палач! — белый меч рассёк воздух, даже не заметив шейных позвонков сразу двух тёмных рыцарей. Те ещё несколько секунд двигали руками, пытаясь нащупать улетевшие под ноги головы.

— Используйте оборотный порошок! — крикнул один из пятеуровневых аммастцев.

— Не так быстро! — меч лейтенанта вошёл под рёбра, заставив ублюдка хрипеть.

Во всей этой суматохе у героев была лишь одна цель: добраться до выхода из пещеры. Проблема была лишь в том, что несколько сотен скучковавшихся культистов загородили дверь.

— Compressio! — отбив в сторону топор, Эспен прислонил ладонь к нагруднику рыцаря. Заклинание сжатия в исполнении «повзрослевшего» паразита разорвало тело культиста, выворачивая наизнанку рёбра.

— Р-р-р! — виляя головой с зажатым в пасти стариком, прорычала Фелуция. Как только один из слуг Тьмы попытался ткнуть копьём в шею, Лютоволчица набросилась на него и, прижав лапами к полу, вскрыла позвоночником. Взмахнув хвостом, она подняла копьё в воздух, где его в прыжке поймала Алиса, что также хотела внести свою лепту в битву.

Разинувший от удивления пасть культист так и не смог её больше закрыть, ведь наконечник угодил в раскрытое горло. Рядом с амазонкой, застыл с занесённым кинжалом жнец. Подняв взгляд на противника, рыжеволосая увидела торчащий из глаза культиста болт.

— Все, отойдите! — гаркнул Эспен и выстрелил лавовым шариком, прожигая насквозь сразу троих. Разлетелись в сторону пылающие капли. Всепоглощающие огненные молнии вспыхнули посреди пещеры.

Полсотни аммастцев обратились в пепел и ещё столько же остались корчиться от боли на земле, получив как совместимые с жизнью, так и не очень, увечия.

— Теперь-то вам конец! — произнёс один из жнецов пятого уровня, что успел обернуться.

В своём истинном обличье, адепт напоминал антропоморфного дикобраза, покрытого синеватыми иглами и красными, безумными глазами. Убрав за пояс кинжалы, он выдернул из макушки несколько волосинок и, зажав меж пальцев, произнёс:

— Ледяная Стая! — и развёл руки в стороны, запуская в полёт… нет, это были не иглы. Вместо них, в направлении Эспена и остальных устремились вороны, будто выточенные из льда гениальным скульптором. Возможно кем-то, кто создавал подобных Голему истуканов.

Ничто не отличало этих воронов от настоящих, кроме структуры и того фактора, что каждый из них, соприкоснувшись с противником, мог обернуть оного в статую.

Увы, Эспен не успел хоть сколь-нибудь продвинуться в технике закалки «Каменного Покрова», но что-то подсказывало ему, что даже она бы не спасла от замораживания при контакте.

Что также было печально — в простом готическом волшебном алфавите не существовало защитных символов. «Сюда бы Гарольда с его светлой магией», — невольно вспомнил Эспен.

Впрочем, у паразита была одна идея. Он и сам невольно ухмыльнулся, вспомнив про это заклинание, которое иные адепты, порой, даже не знают из-за его практической бесполезности.

«Eurus» или же «дуновение ветра». Иногда его также называли символом «спокойного ветра». Именно на этом безобидном слове разрабатывал точку Нодо Эспен. В устах адепта ниже уровня «смертного» оно могло лишь растрепать волосы противнику. Невольное произношение из уст активировавшего точку Нодо — поднять небольшой ветерок, который смёл бы листы бумаги со стола и отогнал мух. Но стоило приложить немного телума и…

— Eurus! — выкрикнул Эспен, выставляя меч вперёд. И вот, из-за его спины поднялся вихрь, что сбил с толку ледяных ворон, отправляя из в спины культистов. Однако самая последняя, миновав тела замороженных товарищей, так и не сбилась с курса.

Эспен приготовился отражать атаку, которую едва ли мог разглядеть, но вдруг, перед носом, возникла вспышка огня и лейтенант с зажжённым мечом рассёк ледяного ворона, обращая его осколки в капли воды.

— Дыхание Кустоса! — с кончиков пальцев офицера сорвался огненный смерч, пожирая попавшихся под руку — буквально! — аммастцев, и растапливая тех, что в результате заклинания Эспена обернулись ледяными статуями.

— Пустотный Карман! — ответил жнец-дикобраз, поглощая атаку лейтенанта воронкой диаметром в полтора метра.

Обменявшись техниками, адепты сошлись в партере на клинках. Эспен до этого никогда не рассматривал лейтенанта через Тульмус. Не было нужды и интереса. Однако обнаружив то, что офицер находится лишь в двух шагах от пятого уровня, герой не сильно удивился.

Пусть жнец и не был полноценным «Человеком», он на голову превосходил практически любого «смертного», вне зависимости от числа акупунктурных точек, особенно в истинном обличье. И, что поражало вдвойне, у лейтенанта, в отличии от Эспена, не было природных преимуществ в виде щупалец и врождённых звериной скорости и ловкости.

Он проворно уходил от выпадов жнеца-дикобраза и вовремя контратаковал. Всего через десять секунд и сотню ударов, культист начал запыхаться от такого темпа. Один из уколов лейтенанта разорвал аммастцу нос. Плечи и грудь культиста покрылись порезами, тогда как правая рука Людвига отделался небольшой алой полоской на левом локте и рассечённой бровью с той же стороны.

— Хладные Клыки! — в панике выкрикнул жнец-дикобраз и, разорвав клинч, занёс оба кинжала, покрывшиеся ледяной коркой над головой лейтенанта.

— Луч Кустоса! — ответил офицер, поджигая клинок, и тут же исчез в огненной вспышке, которая, насколько понял Эспен, была невероятно эффективной и энергозатратной техникой перемещения.

Когда кинжалы дикобраза вонзились в пол, лейтенант стоял за его спиной тяжело дыша. Культист тут же попытался поднять оружие, но вот незадача — кисти рук так и остались держать рукояти клинков, а сам жнец разглядывал две кровоточащие культи. Впрочем, издать какого-либо крика колючка также не успел, его голова отвалилась в следующий миг.

Лейтенант был сильно изнурён поединком с превосходящим противником и не успевал уклониться от падающего ему на макушку молота, но вмешалась Алиса. Амазонка, пробежавшись по головам культистов, аки рыба-меч набросилась на детину. Вращающееся подобно юле копьё вонзилось в поднятое забрало шлема, аккурат промеж глаз подонка. Глаза культиста закатились, когда крутящийся наконечник превратил мозг в кровавую кашу, выливающуюся через уши. Молот замер и потянул тело рыцаря назад, придавливая им более мелкого прислужника Тьмы.