Это значило только одно…

— Пакажись, челавек! — вскочил обезумевший от страха Барадавка и приставил крис к горлу Алисы.

— М-м-м! — возмутилась через кляп рыжеволосая амазонка.

— Выхади или ана умрёт! — Смрадазуб раскрутил между пальцев два дротика и скрестил их на груди обратным хватом.

С трудом поднявшийся с бревна Длинаух, покрепче взялся за трость и принялся читать заклинания маскировки на гоблинском волшебном алфавите.

— Я ни шучу! Выхади па-харошыму, челаве… — Барадавка прервался на полуслове. Главарь резко обернулся назад, лишь затем, чтобы увидеть, как падает в костёр обезглавленное тело его младшего брата. При том их пленница чудесным образом испарилась.

— Длинаух, какова Дурха?! — помянул их общего, гоблинского Бога Смрадазуб.

Но старший застыл в ужасе. Трость выпала из рук седого гоблина. Сделав шаг в сторону и выглянув из-за его плеча, Смарадазуб также оторопел. Из тьмы на них смотрели два, будто блюдца серебряных, глаза.

Мёртвых и… голодных.

«Начной Ахотник? Нет, это вен…» — только и успел подумал главарь.

В следующую секунду старшего брата Смрадазуба разметало по всему лесу, а самому главарю неведомая сила рассекла грудь и сбила того с ног.

* * *

При помощи ночного зрения, Эспен легко обнаружил две сосны, чьи покосившиеся стволы сформировали крест над разорённым лагерем.

Лунный цикл был не тот, чтобы подозревать в содеянном Ночного Охотника. Да и не столь глубокой была чаща. Кроме того, обнаруженные повсюду тела гоблинов были убиты холодным оружием. Вот только как…

Некоторые были изрезаны до неузнаваемости. Другие и вовсе расчленены и разбросаны по окрестностям. И к счастью для Эспена, среди убитых всё также не было Алисы.

— Где она? — возник за спиной Энас.

— Не знаю… Следов нет. Запаха, кроме гоблинского, тоже не чувствую, — нервно ответил герой.

— В окрестностях никого! — сообщил, стоя на толстой ветке, лейтенант.

Будучи лучником, он изучал специальные техники для увеличения дальности зрения. Да и отработанные за годы практики движения, позволяли поражать цели с нескольких километров, при условии, что не было препятствий.

Неожиданно, раздался хрип. Белый клинок упёрся в горло попытавшемуся подняться гоблину. Синекожий был покрыт кровью своих соплеменников, а на его груди расходился глубокий порез.

Подлые и жёлтые, а ещё — до жути испуганные глаза, встретились с холодными и жестокими аметистовыми.

— Ну вот я и пришёл один, — произнёс Эспен, игнорируя присутствие Энаса. — А вы где, «одни»? — и надавил на рукоять. Ему было достаточно дёрнуть рукой вперёд-назад и похититель расстался бы с жизнью. Но паразит, с трудом сдерживаясь, лишь заставил гоблина зайтись болезненным кашлем.

— Паслушой, челавек… — прохрипел «смертный» адепт. Эспен отметил, что тот, в здоровом состоянии, мог бы доставить ему некоторые проблемы, несмотря на то, что в открытом бою против паразита пал когда-то, в том числе, и настоящий «Человек».

— Я тебя слушаю, чушка синекожая, — герой присел на корточки, удерживая главаря прижатым к земле. — Постарайся не испытывать моё терпение, если не хочешь, чтобы у тебя открылся второй рот на шее.

— Мы ни сабирались убивать бабу, — произнёс гоблин. — На нас напал…

— Кто на вас напал? — спросил Эспен.

— Вен… вендиго, — синекожий закашлялся, по уголкам рта растеклась кровь. — Памаги, челавек…

— Что за вендиго?! — прорычал паразит, игнорируя просьбу похитителя.

— Вендиго?! — воскликнул Энас.

— Ты знаешь? — обернулся Эспен.

— Проклятье вендиго, да. Наряду с кровными клятвами и Ночным Охотником, это одно из проявлений воли Древа Жизни. Если разумное существо поедает себе подобных на постоянной основе, то оно рано или поздно превращается в вендиго — вечно голодный дух, обитающий по ночам в лесу.

— И ты говоришь, что он на вас напал? — вернулся к гоблину паразит.

— Да-а… — простонал тот. — Глоза сиребриные, как двеманеты… Пустые, жуткие… Челавек бывший, — добавил главарь.

— С чего ты взял? — хмыкнул Эспен.

— Нашых ни трогал… Убил… Бабу забрал… Съест… Памаги, челавек…

— Если только помочь тебе отправиться в загробный мир! — прорычал мечник и приготовился прирезать похитителя, но их остановил «шлепок».

С дерева упал Индро — один из лучников, посланных вместе с лейтенантом на прикрытие. Эспен медленно поднял взгляд и посмотрел туда, откуда тянулась струя крови.

В кроне дерева он не сразу рассмотрел силуэт. Пожалуй, одной из причин были рога существа, что сливались ветвями, а также чрезвычайно тонкие конечности. Также, как и любое проклятие, оно абсолютно не излучало света телума.

Эспен всего секунду переглядывался с двумя серебряными блюдцами-глазами. Лицо вендиго когда-то действительно принадлежало человеку. Угадывались некоторые черты, но какие именно, паразит и сам сказать не мог.

Рот превратился в месиво из растущих во всю сторону клыков, челюсть вытянулась, нос стал похож на конский. Руки и ноги, от кончиков долговязых пальцев, до самых плеч и бёдер покрывал мех цвета кладбищенской земли. На теле вендиго ещё оставались какие-то обноски, но определить, кому именно принадлежала одежда было невозможно.

Самое главное, что тварь держала в свободной руке отрезанную голову рейнджера, а между пальцев левой ноги спрятался охотничий нож.

Раздалась вспышка техники лейтенанта, что подожгла сосну. Вендиго абсолютно безмолвно перепрыгнул на другое дерево, игнорируя трёхэтажные ругательства обернувшегося Энаса и его заряженные синей энергией стрелы.

Эспен только секунду спустя осознал, что ослабил давление на меч. Лишь тогда, когда Смрадазуб накрыл его своим телом и что-то прошептал.

— Малчи, челавек. Я скрыл нас ат астальнова мира! Я спасу тибя, а ты паможишь мне, — шепнул она на ухо паразиту.

Герой мысленно выругался, чувствуя, как намокает от вонючей гоблинской крови его плащ.

— Где эта тварь! — проревел разгневанный лейтенант и поджёг ещё одно древо.

— Aevo sae! — сорвалось заклинание с уст лучника-неко и следующая стрела, пролетая, выпускала искры во все стороны, ненадолго разгоняя тьму. — Твою мать!

Дух-каннибал успел переместиться к нему за спину ещё до этого. В тот миг, как Энас отпустил тетиву, ему в бок вонзился нож. Кольчуга минимизировала урон настолько, насколько это было возможно. Неко не испустил дух тотчас, но скрючился от сильнейшей боли в животе.

В место, где должен был находиться вендиго лейтенант и другой рейнджер, по имени Робин, выпустили сразу четыре стрелы, но все они угодили в пустую землю.

— Да слезь нахер с меня! — крикнул Эспен и столкнул с себя гоблина, развеяв тем самым чары скрытности. — Энас!

Паразит навис над стонущим неко с мечом в руках, приготовившись защищать друга даже… ценой собственной жизни. Слева от него с треском обвалился полыхающий сосновый ствол. Эспен обернулся на пламя.

Сквозь огненные языки на него продолжали пристально смотреть два «блюдца». Если в них ещё и оставалась крупица жизни, то настолько изуверски извращённая, что даже хладнокровию паразита дало трещину от омерзения.

Моргнув в очередной раз, он упустил момент, когда вендиго скрылся.

«Боится огня?» — сообразил Эспен.

— Сука! Индро, тварь, замочила! — спрыгнул вниз лейтенант и накрыл нос рукавом. — Сваливаем, пока не задохнулись!

— А где ещё один? — осведомился длинноволосый мечник.

— О, Равин! Робин! Робин, где ты?! — поднеся ладони ко рту, выкрикнул адъютант.

Звериный инстинкт подсказал Эспену, что нужно использовать технику. Оттащив лейтенанта на пару шагов назад за плечо, паразит сформировал в воздухе небольшой шарик из магмы и направил энергию так, чтобы лопнув, оный разлил по кругу пылающее вещество.

— Союз Огня и Молнии! — рявкнул герой и вокруг троицы адептов выросло кольцо из стены в которой сочетались бушующее пламя и разрывающие пространство молнии.