Жуткая, яростная и необузданная энергия волной обрушилась на героя, подобно яркой вспышке едкой злости, окутывающей потерявшего всё человека.

Это место, чем бы оно ни было, жило страхом и ужасом всех живых существ и оттого, даже воздух здесь был пропитан… Погибелью.

На плечи Эспену легли когтистые, с длинными пальцами руки с багряной кожей.

— Стало быть, даже Нижнее Царство ты представлял себе несколько более… опрятно. Чёткая иерархия — Дьявол на троне, вой адских тварей и котлы с грешниками вокруг него.

Что же, теперь ты знаешь, что такое настоящий Ад! И самое удивительное, что тебе вовсе не обязательно умирать, чтобы попасть в него! Ха-ха-ха! — рот «трактирщика» теперь находился над макушкой Эспена.

Герой трясся, он впервые боялся посмотреть в глаза своему противнику.

— Ну же! — не унимался «владелец», — Проходи! — и попытался толкнуть длинноволосого внутрь, но тот выстрелил щупальцами и намертво вцепился в дверные косяки, издав от страха тонкий писк.

— Не хочешь? — пару раз попытавшись сдвинуть Эспена с места, демон вздохнул, — ТОГДА КАКОГО ЧЁРТА ТЫ СЮДА ПОЛЕЗ?!

Невероятная сила оторвала воина-паразита от земли, а секунду спустя, он вновь очутился в зале трактира. Длинные пальцы рогатой твари сжимали горло ошейником. Левая же рука, соединилась в кулак.

— К-к-кт-т-т…

— Кто я? — демону явно надоел стук зубов героя, — Это длинная история. Просто запомни перед смертью, что смертные называют меня Асмодей!

Эспен никогда в своей жизни не слышал ни про какого Асмодея, но так и не успел задать второй вопрос. С силой крепостного тарана кулак демона пробил насквозь живот, и отправил паразита прошибать спиной стены.

Первой стала стена трактира, следом, Эспен прошёл навылет через две избы и оказался на полу кузницы, разбив окно.

Ужинавший бутербродами с козьим сыром Олаф, подобно крану, отверстие которого зажали пальцем, разбрызгал содержимое своего рта по всей комнате.

В теле Эспена практически не осталось целых костей. Он был не в состоянии даже слова произнести, просто потому, что откусил язык при ударе челюстью об очередную балку.

— Что за…

Тук-тук-тук. Гном резко обернулся в сторону двери. Куча мяса, которая осталась от Эспена попыталась закричать: «Не открывай!» — но вместо этого, лишь брызнула очередным потоком крови.

Олафа пробрало до холодного пота, когда с улицы раздалось:

— Открывай, дружище! Я пришёл за своим кольцом!

«Не-е-ет… Не делай этого… идиот…» — крутилось в голове паразита, пока гном, достав из потайного лаза заряженный мушкет, медленно приближался к двери.

— Говорил же… Уходите, — грустно покачал головой кузнец и дёрнул ручку на себя. Мушкет упёрся в… то, во что превратились жители деревни. Огромный кусок плоти со множеством рук, голов и глаз ввалился в помещение, причём, судя по всему, даже не в одну десятую своей длины.

Раскрыв глаза и рот, Олаф выронил мушкет и шлёпнулся на задницу, в лужу крови натёкшую из Эспена. Тварь из плоти и мицелия вдруг стала рваться напополам, давая проход почти двух с половиной метровому демону, что вынужден был горбатиться, дабы не застревать рогами в потолке.

— О, Эспен! Так вот ты куда запропастился, — ехидным, скрипучим голосом произнёс Асмодей. — Ты закончил? — повернулся он к длиннобороду.

— Д-д-д-д… — с каждой запинкой, кузнец мысленно прощался с жизнью.

— Отлично, я знал, что ты не подведёшь. Подай мне его, — демон махнул рукой в повелительном жесте и вернулся к разглядыванию того, что осталось от Эспена.

— Я вижу, тебе интересно узнать, что всё это значит? Для чего нужна была деревня, для чего нужен был трактир…

Стало быть, ты принял меня за какого-то душегуба, что ищет выгоды? Но, уверен, сейчас, ты отбросил и эту версию и просто ничего не понимаешь. Ведь какой смысл мне, скажешь ты, устраивать весь этот цирк, если деревня и так вся под мои контролем?

А всё дело в том, что кроме Олафа и вас троих — в этой деревне не было никого, кто не являлся частью меня! — начал рассказ Асмодей, — Это история куда более древняя, чем этот фальшивый мир с его фальшивыми богами и духами!

— В-вот, в-в-ваше кольцо… — несмотря на то, что о гордости горного народа слагали песни и легенды, Олаф упал на колени перед Асмодеем, протянув сложенные ладони на которых завёрнутый в платок лежал перстень.

Демон даже не посмотрел на кузнеца. Кольцо, при помощи неведомой силы поднялось в воздух и очутилось на указательном пальце правой руки Асмодея.

— Когда-то, я был вторым после Хозяина Земель Бескрайних и Бесплотных, хоть это имя ничего не говорит жителям твоей планеты. Я был правой рукой могущественнейшего из существ в Петле. Его мудрость и сила были столь велики, что однажды, он пожелал, чтобы рядом с ним оказался кто-то, кто был бы умнее него.

Так и появился я… Мы с моим Творцом провернули не мало кампаний, войн и экспериментов. Иногда, нам доводилось играть с ним в настольные игры смертных. Я всегда выигрывал, поскольку был умнее, но он никогда не злился.

Просто потому, что если бы он хотя бы подумал о том, чтобы убить меня, то я бы прекратил своё существование также неожиданно, как и начал.

Однако был кто-то, кто стал мне роднее даже собственного Творца — его дочь, де-факто — моя младшая сестрёнка.

«На кой хрен он мне это рассказывает?!» — прорычал в глубине сознания Эспен, чувствуя, как жизнь покидает его тело, а на включение состояния «берсерка» и намёка не было.

— Такие как я — не знают рождения или смерти. Мы появляемся с готовой программой поведения, навыками и возможностями. Единственное, что может привнести в такую жизнь удовольствие — вещи, которые не поддаются простой, элементарной логике. Смекаешь?

Ты — паразит, но твоё сознание вышло за пределы животного. Увы, я не могу читать мысли, но в твоих, пусть и не человеческих, но осмысленных глазах я вижу некоторое увиденное дерьмо.

Ты обуздал необузданное для себе подобного и от этого — жизнь твоя только хреновей, — покачал головой демон.

Из ниоткуда, во второй руке Асмодея возник зелёный камушек, который он погрузил внутрь кольца. Тот сразу замерцал изумрудным цветом, хотя и ежу понятно было, что эта вещь бесценна и явно не из этого мира, а значит — никакие горы золота не затмят даже одну тысячную от её реальной стоимости для демона.

Наполнив артефакт энергией, он расплылся в ужасающей улыбке. К нему возвращалась часть утерянной силы и памяти.

— Да-а-а… Великолепное чувство, когда становишься чуть более целым, чем обычно. Хотя можно ли назвать целым меня, когда я — сам по себе часть чего-то большего?

«Я сейчас сдохну…»

— Когда начала Третья Война за Порядок, врагам моего Отца удалось пробраться в его главный дворец. Мы с Хозяином бились двое, против двенадцати Уравнителей…

«Что он несёт… Что всё это значит…»

— …и нам удалось перебить девятерых, прежде чем самый главный из них — Некто Наместник, отступая, не решил нагадить Хозяину и не убить его дочь. Он вложил в ту атаку столько сил, что хватило бы на разрушение десяти таких миров как этот.

И тогда, я закрыл её своей грудью. Она спаслась, подхваченная Отцом, а я… — Асмодей вздохнул, — Как я уже и сказал, есть существа, Эспен, сила которых выходит за рамки понимания. Такие как я, такие как Хозяин или Наместник.

Нас невозможно уничтожить с концами. Его атака разорвала моё сознание на бесконечное множество мелких частиц и разбросала по всей Петле.

И теперь, я, вернее — мы, стремимся объединиться вновь. Поселившись в этом теле, я потратил почти три тысячи лет на то, чтобы переработать эссенции для создания этого артефакта, — Асмодей демонстративно покрутил кольцом. — Сложно удерживать мощь осколка собственной души в этом бренном теле. С его помощью, я смогу концентрировать собственную Территорию в одной точке и покинуть это захолустье, ха!

Асмодей взмахнул рукой, и биомасса из плоти и плесени втянулась внутрь драгоценного камня, не оставив и следа. Олаф же чувствовал, как вокруг «трактирщика» закручиваются вихри чужеродной энергии и каждая упущенная секунда, приближала его бесславную кончину.