— Я заложил взрывчатку под башни. Именно после обрушения вышек и начнётся восстание. Всего в паре километров отсюда нас поджидает отряд рыцарей из пятисот «смертных». Если мы сумеем навязать бой охране Разлома, то удар армии Бальдра Большерука просто сметёт ублюдков, — сказал Эспен.

— Звучит неплохо, но что будет на деле? — поинтересовался Ноланд.

— На деле всё зависит только от того, как сильно вы стремитесь заполучить свободу, сыны Ашраам. Доставайте оружие из нор. Как только ветер стихнет и зажгутся огни — гриф без проблем разыщет гниль, — вспомнил он слова из песни барда, услышанную в одном из бесчисленных трактиров Карцера.

* * *

Запасы кустарного оружия гномов и правда оказались внушающими. Правда о качестве даже Эспен — ничего, кроме как убивать в этой жизни не умевший — сказать что-то хорошее не мог. В лучшем случае, каменная палица сможет проломить пару черепушек, после чего сама разлетится в пыль. Да и сумеют ли всю жизнь державшие лишь кирку гномы управляться с лёгким, одноручным оружием?

— Стоп! — обратил к себе внимание паразит. — Я тут подумал: зачем изобретать колесо? Я всю жизнь держал только меч, а вы только кирку. У вас уже есть отработанная техника движений, да и рукам привычно. Возьмите кайло в качестве основного оружия, — он взял кирку в руку. — Наконечник достаточно острый, чтобы пробить стальной доспех. При желании, можно сбить противника с ног, подцепив за пятку и добить ударом в лицо. У большинства рыцарей оно или не защищено, или имеет достаточно широкую прорезь для глаз.

Второй находкой для Эспена стали одноразовые пистоли. Сделанные из деревяшек разной длины и изношенных металлических трубок от станков, они развалились бы если не сразу в руках, то после первого выстрела. Впрочем, на большее создатели и не рассчитывали. Эспен скептически относился к их пробивной мощи, но выбора особо не было.

— Яхтир, нам нужен Голем, — сообщил мечник. — Ты не против если я…

— Доставай, — ответил кочевник.

И на глазах у ошарашенной толпы, паразит пробил насквозь живот киренийца, начав копошиться у того в кишках, пока не вытащил небольшое синее ядрышко с наложенной печатью Гарольда. Направив частичку собственной энергии, Эспен разрушил её и вокруг сферы тут же начала собираться каменная крошка из дальнего кармана, где Голем был рассыпан.

— Ты знаешь, мечник Эспен, впервые за долгое время я вновь почувствовал себя дома, — проскрипел каменными связками глыба. — Ух ты, как много друзей! — присвистнул он, завидев окруживших его гномов.

Что было забавно, те тут же рухнули на колени, побросав дела.

— Апостол Ашраам! — возликовали коротышки.

— Что с ними, мечник Эспен? — спросил Голем. — И где моя секира? Чем я, по твоему, буду нести Вселенскую Большую Любовь?

— Руками, по видимому, — усмехнулся паразит. — А что до первого твоего вопроса, то ты, вероятно, для них что-то вроде реликвии.

— Реликвии? Что есть реликвия? — сомкнул брови Голем.

— Ну, это то, что концентрирует в себе большое количество любви, — схитрил Эспен.

Глаза каменного воителя загорелись, несмотря на отсутствие зрачков и он подошёл поближе к гномам, став на одно колено.

— Друзья мои, а вы знаете, что такое «любовь»?

— Ох, только не это! — закрыл уши Энас.

* * *

Когда с момента последнего толчка прошло несколько часов, отряд из сотни стражников решил спуститься в пещеру, откуда те доносились. Какого же было удивление надзирателей, когда на голову им посыпались валуны, а из тёмных углов выскакивали коротышки, нанося одновременно три-четыре удара со всех сторон.

— Какого чёрта тут происходит?! Вы забыли, кому принадлежите, выродки?! — рявкнул одноглазый надзиратель и хлыст его наполнился энергией. Рыцарь взмахнул резко удлинившееся оружие рассекло на десяток кусков парочку гномов. — Да вы у меня вечно под землёй гнить будете! Я вас заставлю своими тушками Забытых задавливать! — ещё один взмах стоил троим горцам голов.

— Откуда в тебе столько злости, угнетатель? — послышалось за спиной. Надзиратель резко обернулся, столкнувшись лицом к лицу с Големом.

— Бросок Девятихвостой Кошки! — выкрикнул рыцарь занося хлыст. За его спиной возникло эфемерное изображение поджавшего уши назад, готов броситься в атаку кота. Техника обрушилась на грудь Голема и там, где казалось бы, нанесли один удар, их было девять.

Но Голем даже не моргнул. Принимая атаку всем телом. Надзиратель сумел оставить несколько борозд, которые довольно быстро начали затягиваться, но самое страшно для мужчины было в другом: выставив руку, Голем намотал на неё хлыст. Схватившись второй, он одним резким движением разорвал оружие.

— Д-да кто ты…

— У тебя было трудное детство, — произнёс Голем, заключая противника в крепкие объятия. — Сколько боли я вижу в твоём единственном глазу. Почувствуй мою безграничную любовь и пропусти её через себя! — по щекам Голема потекли каменные слёзы. — Ты никогда не знал любви! Как небо любит всех тех, кто под ним ходит, как трава любит всех, кто её топчет и жуёт, так и камни любят всех без исключения смертных, что оставляют на нас свои следы!

— От-пус… Кха! — пытался сопротивляться надзиратель, но его всё было тщетно. Голем стиснул его так, что изо рта мужчины вырвался сгусток крови, а позвоночник с треском превратился в пыль.

— О, сколько же вас несчастных, ищущих любви! — воскликнул каменный солдат, оборачиваясь к несущимся на него стражникам. — Я отдам вам всего себя, дети мои! Только дождитесь! — и с этими словами Голем раздавил голову рыцарю с копьём, что сломал наконечник в попытках пронзить ожившую скалу.

* * *

Разобравшись с первой сотней, Эспен подвёл подсчёт трупов. Пусть большая часть захватчиков была убита в спину, он успели забрать почти восемьдесят гномов с собой в Нижнее Царство, и это при поддержке Голема, Яхтира, его самого и Энаса.

— В соседних пещерах также завязался бой! — сообщил Витольд.

— Возьмите оружие с убитых рыцарей и идите им на подмогу! — скомандовал Ноланд. — И передайте, чтобы не вздумали подниматься на поверхность! — добавил вождь.

Несмотря на почтенный возраст, старейший гном проявил себя, как самый яростный из воинов. Проломив череп киркой воина с молотом, он поднял трофей и забил им ещё четверых.

Из дальнего коридора шахты послышался топот множества сапог, видимо, подкрепление стражников.

— Занять высоты! — распорядился Эспен. — Пистоли наготовь-с! Пли!

Единовременный грохот пары сотен одноразовый самопалов затмил любые другие звуки, а дым застелил низовья кармана. Опасения Эспена оказались оправданными: один выстрел мог и вовсе не пробить доспех, а если так, то максимум разорвать кожу. Другое дело — сотни таких разрывов, некоторые из которых пришлись и на голову.

Десяток рыцарей упали: кто замертво, кто без сознания. Оставшиеся же, выхватили собственное оружие. И пусть их пистоли долго перезаряжались, а потому больше, чем один залп позволить угнетатели не могли, они были точнее и убийственней. Рядом Эспеном упал гном с вышибленными мозгами.

Кто-то взвыл от ран, десятки коротышек попадали с высот замертво, убитые картечью.

— Вперёд! — рявкнул Ноланд с дырой в левом плече, и бросился первым на солдат Ультрас. Захваченный молот тут же приземлился на голову одному из них.

Эспен не стал ждать и прыгнул на рыцарей сверху, разрубив одного из них надвое вплоть до таза. Сверкнул окровавленный белый меч и через секунду ещё несколько лишились головы. Один из солдат успел сориентироваться и замахнулся на паразита, но замер, когда спереди из его живота показалась катана Яхтир.

— Вселенская Большая Любовь идёт к вам, заблудшие души! — весело произнёс Голем, сворачивая шеи одновременно двум врагам.

* * *

По прошествии нескольких часов, тоннели Разлома Нилот заполонили реки крови. Может рыцарей перебили и не мало, но те брали качеством, унося жизни десятка-другого горцев.