— У тебя всё на лице написано, — мать жены без затей хлопает меня по плечу. — А-ха-ха, какие вы оба забавные!

Хм, в их реалиях — очень красноречивый и близкий жест. Но я это только теперь понимаю, после уроков и лекций Далии.

Попутно: кажется, я теперь знаю, откуда у Мадины такие же загибы. Точнее, от кого.

Яблоко от яблони.

— Когда его можно у вас забрать? Так, чтоб без вреда для здоровья?

— Хоть сейчас: программы регенерации почти отработали, инерции хватит, его клетки сами всё завершат, как надо. Кишечник, правда, стал короче на пару метров, но это не критично.

— Я не в претензии! — заполошно машет руками отец Шурик. — Спасибо! После Пчелы Пращника, да в живых, да на ногах через несколько дней! Благодарю от всей души.

Он подскакивает с кровати и кланяется, подметая рукой пол:

— Когда-нибудь, в наших краях если будете, только скажите.

— Спаси Аллах! — неподдельно вздрагивает Шамса. — Но за само предложение тоже спасибо, учту. Дим, что-то ещё или это всё?

— Если позволите, я с соотечественником прямо сейчас из портального зала домой: очень дела серьёзные, без него не обойдусь.

— Позволяю. Я его одного отпускать не хотела: вдруг с ним что-то случится в его же церкви, так чтоб потом на тебя собак не повесили. — Она многозначительно поднимает и опускает правую бровь. — А раз ты всё лично проконтролируешь…

— Вы мудрая и умная, не только ослепительно красивая, — констатирую без тени комплимента.

Чистая ситуационная правда. Так влёт считывать нюансы оперативной обстановки, ещё и в стране, где она никогда не была… ещё и в социальном институте чужой религии… скажем, для врача — более чем пилотаж.

Снимаю шляпу.

— У него же ранение от вашего церковного артефакта, — пожимает плечами сексапильная тридцатилетняя с небольшим тёща. — Их внутренние разборки откровенные. А отсюда он скорее всего тоже к своим отправится. Какой прогноз сделал бы на моём месте ты? Что его ждёт по возвращении?

— Дострелят со второй попытки рано или поздно, — вздыхаю в ответ. — Или с третьей, дело нехитрое. Причём скорее рано, поскольку покушавшегося лично я в лицо не увидел, а пострадавший даже не предполагал, что он есть.

— Это почему ещё? — подозрительно впивается в меня взглядом отец Шурик, выслушав перевод нашей беседы, выполненный мною по его запросу.

— Потому что под ТТХ того инструмента, которым тебя отработали, как мишень на моём участке между вражескими небоскребами ты не подставился бы, — пожимаю плечами второй раз. — Если б хоть что-то подобное в свой адрес предполагал.

— Чего-о-о? Что за… ⁈

— Тактико-технические характеристики. Этой самой Пчелы Пращника показатели в цифрах, — теперь уже не скрываю, что наблюдаю за его мимикой внимательно. — Ты в этом вашем церковном артефактном оружии волочёшь профессионально, так?

Он порывается набрать воздух и ответить, но я его останавливаю поднятой рукой:

— Так. У тебя на лице тоже всё написано, ты тоже врать не умеешь. Получается, выстрела того ты не ждал, раз подставился: врасплох тебя застали. Подловили с опущенными руками прямым ударом, иначе говоря.

— Однако кто руку приложил из наших, знаю отлично! — старик неожиданно отворачивается в сторону.

— Ладно, я пошла. — Мать Мадины тактично захлопывает дверь с той стороны, беззвучно целуя перед этим воздух и глядя на меня. — Дим, ты здесь уже как дома? Справишься сам?

— Угу.

— Только по женской половине его без себя не отпускай! Это тебе можно, как мужу, в порядке исключения!

— Ой. А отцу Шурику?

Мне его что, на руках нести, в ковёр завернув предварительно?

— Своего протеже ведёшь и сопровождаешь строго по коридорам, ни в какие комнаты заходить не даёшь.

— Принял, будет сделано. Спасибо ещё раз за всё.

Там же, через некоторое время.

— А теперь наедине колись: чего ты от меня хочешь? — епископ, услыхав, что желанная свобода близка и никем не ограничена, наружу почему-то торопиться перестал.

Вместо того, чтобы в моём сопровождении опрометью рвануть в родные пенаты к родным берёзкам и ёлочкам, он по-хозяйски прыгает спиной обратно на кровать и разваливается, как барин.

Шу Норимацу, Изначальная Соты и глава клана Ивасаки. Сигнал передан через защищённое соединение магических амулетов Изначальных Соты, заключивших союз.

— А теперь наедине колись: чего ты от меня хочешь? — церковный иерарх вопреки собственным пожеланиям минутной давности воспользоваться опцией немедленного возвращения домой не поспешил.

Шу подоплеку понимала: если в родной столице происходит то, что происходит, то серьёзный разговор с серьёзным человеком типа Ржевского следует вести в гарантированно защищённом месте.

Например, во дворце другого государства, удалённого от эпицентра событий на многие тысячи километров.

— Помощи, — не затянул с ответом напарник по бизнесу.

— На тему?

— Самодержца нашего, х** ему в сраку, в суд на заседание доставить. Всё, дальше я сам.

Японка отметила, что церковник несильно удивился.

— Какой именно ты видишь мою помощь? — архиепископ забросил ногу за ногу и поправил подушку под головой. — Чем я, в твоих ожиданиях, должен тебя поддержать?

О подоплёке, что интересно, старик даже не спросил. Видимо, у него имелись собственные прогнозы по ситуации до ранения — раз сейчас не интересуется причинами.

— На царство нашего монарха ты помазал? — в лоб ответил Ржевский.

Вроде как и не утвердительное предложение, однако все вопросы сразу отвалились.

— Да. — Священник тоже предпочёл лаконичность.

— Текст твой, который ты при этом читал, вспомнить можешь?

— Издеваешься? — отец Александр поменял ноги, забросив теперь правую на левую, и минуты на три зачастил церковным речитативом.

— Ну вот тебе и причина, — пожал плечами потомок гусара, совсем не пафосно вгрызаясь зубами в большое южное яблоко. — Ты, если формально говорить, венец царский ему под добросовестность и самоотречение ради народа доверил. Настала пора кое-какие накопившиеся за время правления проблемы гласно поднять.

— У меня нет такой власти, — немного помедлив, закусил губу старик. — При всём желании. Ты, кстати, оценил, как я никаких наводящих вопросов тебе не задаю?

— А чё тут оценивать? — Дмитрий посмотрел на остатки яблока и забросил в рот огрызок. — Артефакты твои в этой комнате не блокировались, связные по крайней мере. Со своими ты наверняка пообщался — не зря же я в столичный храм ходил. Тебя должны были вызвать, как в сознание придёшь. — Кое-кто покосился на чужой крест и прочую фурнитуру.

— Таки ты это был… не подстава…

— Да. Соответственно, о том, что ваша похищенная из церкви интеллектуальная собственность по миру в виде оружия массового поражения гуляет, не знать не можешь! — подытожил Ржевский. — И, в отличие от твоих соратников по профессиональному цеху, именно тебе понятия совести, долга и обязательств не чужды.

— Я не представляю, как царя из дворца в этот твой суд вытаскивать. И да, я по большей части в курсе, можешь не пересказывать.

— Про последний эпизод в столичном молле тоже знаешь?

— Да.

— Что это неправильно, согласен? Или ты как обер-прокурор, тройной стандарт исповедуешь?

— Согласен. Не тяни кота за…

— Тебе вытаскивать из дворца никого не надо, — припечатал потомок гусара. — Там я сам справлюсь.

— Да ну⁈ — в глазах старика мелькнуло недоверие.

— Ну или не справлюсь, — легкомысленно отмахнулся напарник по бизнесу. — Но тогда уже и тебе всё пофиг будет… Твои люди, бойцы в облачении церкви, нужны лишь для одного.

— Без драматических пауз, пожалуйста, — иерарх неожиданно стал нормальным мирским человеком.

— Твои церковники со всеми вашими атрибутами, — Дмитрий защёлкал пальцами, подбирая слова, — с крестами, с шапками этими вашими высокими, нужны для одного: от дверей Зала заседаний Суда сопроводить ответчика до любой из тройки трибун. Всё.