Лилия торопливо слезла со стола, закинула за спину рюкзак, перезарядила автомат и поспешила вниз.

Она выскочила из подъезда и побежала к валяющимся в крови троим кислотникам.

Один из них еще дышал. Пули пробили ему плечо и ногу. Увидев Лилию, он ощерился, словно загнанная в угол крыса. В его руке блеснул нож. Собравшись с силами, он привстал и был готов защищаться.

Кислотник уставился на Лилию злобными впалыми, как у мертвеца глазками. Разглядев женщину, его синюшную физиономию исказила ухмылка.

– А-а-а, – протянул он мерзким скрипучим голосом. – Это ты-ы… За тебя Барон сто доз обещал. Мы тебя искали, но ты нас сама нашла.

– Но если ты не заметил, то автомат у меня, а не у тебя… – спокойно проговорила Лилия, обшаривая рюкзак.

– Зачем ты нас убила? – прохрипел кислотник.

– Извини, но мне нужны ваши вещи, – Лилия закинула автомат за спину и стала обшаривать остальные брошенные рюкзаки, бесцеремонно вываливая их содержимое на асфальт. – Кинь мне свой рюкзак тоже. У тебя есть в нем еда?

– Есть… А ты попробуй возьми… – злобно прошипел наркоман, выставив вперед нож. – Я этот рюкзак три дня наполнял. Так просто не отдам.

Лилия направила ствол на кислотника и у же хотела нажать на спуск, как услышала сзади характерные, до боли знакомые булькающие хрипы.

Она обернулась и опустила автомат. Из-за угла кафешки показались двое оживших. Они пришли на шум выстрелов. Когда-то это были женщина и ребенок лет десяти. Они ковыляли бок о бок, будто до сих пор были семьей. На их высохших посеревших и сморщенных мордах отобразился голодный оскал. Губ не было. Сразу начинались гнилые десна и черные зубы. Почуяв свежую кровь, зомби ускорили шаг.

Кислотник, завидев мертвецов, вмиг изменился в лице. Он выпучил глаза и жалобным голосом пробормотал:

– Прошу, убей меня, они меня сожрут! Я не хочу так! Прошу…

– Рюкзак, – спокойно проговорила Лилия и указала на пухлую заплечную сумку, что лежала возле наркомана.

– Забери! – наркоман швырнул рюкзак из потертой черной кожи под ноги женщине. – Убей меня! Стреляй! Ну же!

– Выстрелы могут привлечь других зомби, – ответила Лилия. – Или жнецов. Я и так надела много шуму. Извини… Мне пора. Прощай, и передавай дьяволу привет.

– Сука-а! – кислотник выхватил откуда-то нож и неумело швырнул его в Лилию.

Он пролетел, не задев ее, и звякнув об асфальт, покатился по дороге.

Лилия торопливо сгребла продукты в один рюкзак, выкинув все лишнее (ножи, топоры, веревки и прочую добычу кислотников), нацепила его лямки на плечи и поспешила убраться.

– Убей! Сук-а! – летел ей вслед вопль кислотника.

Но Лилия не оборачивалась. Ей было уже не до этого. Перед этим она успела заметить, что на горизонте появились еще трое зомби. Все они спешили к вопящему кислотнику. Скоро здесь станет жарко. Нужно скорее убираться. Пока они будут жрать наркомана, у нее будет время дотащить тяжеленный рюкзак до какой-нибудь подворотни, где можно будет исчезнуть с глаз мертвецов.

Вопль кислотника захлебнулся и сменился на булькающий сдавленный крик и жадное чавканье пожирающих его тварей. Он не сразу сдох, болевой порог был нарушен постоянным приемом наркоты, часть рецепторов уже давно атрофировалась. Он умер только когда мертвецы, обглодав ему руки и ноги, наконец, добрались до горла. Все это время он наблюдал, как зомби пожирают его заживо. Но Лилия уже этого не видела. Она тащила добычу в убежище и чувствовала себя настоящим мародером. Но угрызения совести ее нисколько не терзали. В такое время совестью лучше вообще не пользоваться.

Зиновьев сопел, но слушал меня внимательно и старался все запоминать. На его лбу выступили крупные капли, он постоянно снимал и протирал очки. Хотя запоминать тут было нечего. Но интеллигент никак не мог усвоить азы стрельбы из Вальтера. Ради общей безопасности Кастет пожертвовал своим новым пистолетом, доставшимся от покойного друга, и отдал пистолет профессору. Автомат профессору доверить не решились, убьет еще ненароком нас.

– Это кнопка предохранителя, – объяснял я. – Выстрелить получится, только после нажатия на нее.

– Я это уже понял, – пыхтел профессор. – Но скажите пожалуйста, а как мне его перезаряжать?

– Товарищ Зиновьев, сколько раз повторять! Перезаряжать вам его не понадобится, – раздраженно проговорил я. – В магазине аж шестнадцать патронов! Вам этого с лихвой хватит. Пока вы их в бою израсходуете – либо мы всех победим, либо нас убьют или сожрут. Если я буду учить вас менять магазин, то это еще займет полчаса. И не факт, что в реальной схватке вы это сумеете сделать.

– Ну я же не виноват, что никогда не имел дело с оружием! – всплеснул руками Зиновьев. – Я человек совершенно иной душевной организации, я дитя науки.

– У любого мужчины это должно быть в крови, – покачал я головой, – но похоже у вас какая-то другая кровь. Академическая…

– Попрошу без оскорблений, – голос Зиновьева немного перешел на визг. – Мои предки были из уважаемых людей. Из аристократов.

– Не похоже, – хмыкнул я. – Испокон веков аристократы служили боевой мощью империи и поддерживали монарха во всех войнах и защите отечества. Вы явно не из их числа, Зиновьев. Но вы не обижайтесь, у меня вообще предки были из простых неотесанных крестьян.

– Оно и видно, – пробурчал Зиновьев и убрал пистолет в поясную кобуру, застегнув ее на хлястик.

Я вздохнул, боясь представить, как он будет его оттуда доставать. На это тоже сноровка нужна. Но сноровка и профессор – понятия противоположные. Ладно… Может пистолет ему все-таки когда-нибудь пригодится. Пулю, например, себе в лоб пустить, когда нас уже сожрут, а он еще жив будет. Зря Кастет доверил ему Вальтер. Рожденный ползать будет только землю ноздрями втягивать.

Мы привалили ветками трупы погибших жнецов, собрали все оставшиеся патроны (лишнее оружие пришлось бросить) и двинулись в путь.

Решили продолжить идти в Темногорск. Обратно возвращаться слишком далеко и опасно. А в городе можно попробовать найти машину. И, если все будет нормально, Кастет не терял надежды все-таки добраться до мифической лаборатории. Если он не передумает, то умрет раньше. Если мне удастся его уговорить вернуться в Верхний Уральск (как только раздобудем транспорт, поиски лабы отложив на потом), то, возможно, я оставлю его в живых. Он расскажет Барону, как наш отряд убили апостолы и бегуны, и мы не смогли выполнить задание. Я попробую вызволить Лилию, и мы с ней смоемся подальше от Барона. Если удастся прихватить с собой еще и Зиновьева, то будет вообще распрекрасно. Биотехник нам пригодится. Все-таки я не терял надежды создать вакцину. Может не сейчас и не завтра, но когда-нибудь… Нельзя, чтобы уникальный дар Лилии просто так канул в лета. Возможно, она последняя надежда человечества…

Мы брели по шоссе, навьюченные рюкзаками, только Зиновьев шагал без поклажи лишь с пистолетом на поясе. Впереди шел Кастет, он постоянно вертел головой, как филин и прислушивался к каждому шороху. Второго нападения апостолов или бегунов мы не переживем.

Следом плелся профессор, я замыкал нашу куцую колонну. Регулярно оглядывался назад, всматриваясь в прилегающие пролески, и тающую позади нас ленту дороги. Нет ли опасности, не идет ли кто за нами? Путешествовать пешком маленькой группой теперь стало смертельно опасно. Недобитки и мутанты могли подстерегать на каждом шагу.

Самое время помолиться, но я не верующий… Жаль. Так бы попросил помощи у Господа. Привык надеяться только на себя, но сейчас это могло не сработать. Нас разгромили даже на неприступном броневике. А теперь мы вообще бредем по пустынной дороге пешком. Видно нас издалека. Я предлагал свернуть в лесок и продираться скрытно через кусты. Но там не оказалось даже захудалой тропинки. Места слишком глухие. А продираться через чащу тяжело. Скорость замедляется раза в три.

Уже вечерело, и дневная жара, наконец, уступила прохладе, когда лес сменился желтизной степных просторов. Вдалеке замаячили очертания мертвого города. На обочине показался покосившийся дорожный знак. Сидевшая на нем ворона ковыряла облупленную надпись: «Темногорск 10 км».