Около сходней на бочке сидел колоритный персонаж. Рыжебородый, краснолицый, лысый. Мощные руки казалось готовы разорвать ткань рукавов рубахи. В руках он держал большую глиняную кружку.

— Доброго дня уважаемый, обратился я к нему.

— И тебе доброго дня.

— Как бы мне увидеть стюримана этого корабля.

— Легко, смотри.

— Значит стюриманн это Вы.

— Быстро сообразил, чего хотел.

— Хотел узнать, когда Вы плывете на Грённей и возьмете ли пассажира до Исея?

— А с чего ты взял, что этот корабль с Грённея?

— Ну так разве на парусе не цвета клана Касатки с острова Грённей?

— На парусе цвета клана Касатки, но корабль не с острова Грённей.

— Плохо, я надеялся, добраться с вами до Исея.

— Я думаю сейчас никто не повезет тебя до Исея. Еще неделя и начнется сезон зимних штормов, да и ветра будут дуть с севера. К тому же интересные для торговли товары на Исее появятся только к весне, когда Белые медведи наберут на охоте шкур и костей и изготовят из них свои шедевры. Сейчас все торговцы пойдут на юг к галатам и ромеям. Если и сможешь кого найти, то не раньше, чем месяца через два.

— Понял, остался еще один вопрос — сколько серебра могут запросить?

— Тебя тут никто не знает, поэтому запросят много и вперед. Я думаю пятьдесят ортугов не меньше.

— И как мне стать известным?

— Есть много путей. Некоторые считают, что хорошими делами прославиться нельзя и становятся разбойниками. Да слава о них гремит, но эта слава бешеной собаки. А другие совершают добрые поступки и к ним выстраивается очередь за советом и решениями. Вопрос только в том, что считать хорошим, а что плохим — ведь у каждого поступка две стороны.

— Понял, что все запутано. И все-таки если у меня будет пятьдесят ортугов отвезете меня на Исей?

— Отвезу, но в любом случае не раньше, чем через два месяца.

— Понял, не дурак, был-бы дурак не понял. А кого искать мне через два месяца?

— Люди называют меня Лейф Счастливый сын Эйрика

— А я Андбьёрн сын Ингвара

— Пусть будет удачным твой путь

— И вам глубокой воды и попутного ветра.

Я распрощался с стюриманом корабля и пошел искать постоялый двор Сигмара Везунчика. По дороге остановился у какого-то невысокого забора и полез разбираться с известностью. Получается есть два вида известности. Слава — известность глобальная и отношение, известность локальная — это насколько ты наследил в какой-то местности. Слава у меня была по нулям, как и отношение ко мне жителей Годхавна. Здесь механика была стандартная, чем лучше отношение, тем лучше. А вот со Славой всё было не так однозначно — с одной стороны высокий параметр Славы позволял иметь большую по размеру личную дружину и набирать в поход большее число свободных карлов, с другой стороны большая Слава — это как красная тряпка для быка, для разных искателей проблем на свою пятую точку, которые хотят поднять уже свою Славу за счет тебя.

Но мы же в Мире героев, а герои всегда идут навстречу трудностям и лишениям, на то они и герои. Решил пока не заморачиваться и продолжил поиски постоялого двора. Наверное, с точки зрения Средневековья Годхавн можно считать очень большим городом, по моим прикидкам в нем жило несколько тысяч человек, но с точки зрения человека двадцать первого века это была деревня деревней. Однако не во всех деревнях на просторах нашей необъятной родины дороги между домами были вымощены. В Годхавне часть улиц была вымощена половинками бревен, а центральная площадь даже камнем. На центральной площади находился двор наместника и кирха в честь Асов, а также несколько дворов похоже местной знати. Рыночная площадь была не замощена, но земля была утоптана до каменного состояния и даже сейчас, в явно мерзопакостную погоду, не образовывалась грязь.

Наконец я добрался до постоялого двора Сигмара Везунчика. Воображение рисовало картины постоялого двора стандартного вида для любого фентези. Однако реальность несколько отличалась от воображения. Огороженный плетнем двор. Во дворе, в отличии от других до этого виденных дворов не один стол, а несколько. Рядом со столами очаг, обложенный камнем, сейчас пустой. Дом, стандартный для викингов, внешним видом напоминающий перевернутую лодку. Дверь по центру была распахнута настежь, возле двери занимались какими-то хозяйственными делами несколько треллов. Я подошел и спросил, как мне найти Сигмара Везунчика. Один из треллов, старик в серой одежде, неопределенно махнул внутрь дома.

Внутри царил полумрак, только возле двери был пятачок относительно яркого света, да с одного торца дома была еще одна открытая дверь за загонами с домашними животными. Снова порадовался, что еще не добавили запахи. Сразу напротив двери находился очаг, дым вытягивало в открытую дверь. Сбоку от очага стоял длинный стол, за которым сидело несколько мужчин и женщин.

Я подошел к столу. — Я ищу Сигмара Везунчика, Торкель Кошель сказал, что здесь я могу найти стол и ночлег.

— Можешь, отчего нет, ответил один из мужчин, — только это будет стоить тебе немного серебра.

— Немного это сколько?

— Ортуг в день, пять ортугов в неделю.

— По твоему тону, я понимаю, что у этой фразы есть продолжение.

— Какой проницательный медвежонок.

— Почему ты назвал меня медвежонком?

— Ну если медведь маленький, то его называют медвежонком.

— Я почему ты решил, что я маленький медведь?

— Человек, носящий цвета клана Белого медведя и щит клана Белого медведя, либо является членом клана, либо хочет умереть, если его увидит кто-то кто разбирается в клановых цветах. Судя по тебе, ты носишь цвета без опаски, значит скорее всего ты из клана. По возрасту ты явно не медведь, а медвежонок. Я ответил на твой вопрос.

— Более чем, так что с продолжением фразы?

— А все очень просто. Или пять ортугов в неделю или схватка на кулаках со мной. Победишь, будешь жить бесплатно.

— Есть у меня подозрение, что очень мало твоих постояльцев выбирают второй вариант.

Мужик громко расхохотался.

— Да ты умен не по годам медвежонок. Не просто мало, а очень мало. Уже очень давно мне не доводилось поучаствовать в хорошем кулачном бое.

— Я может и умный, но сейчас бедный, поэтому я приму твое предложение Везунчик.

— О да, хвала Тюру, покровителю воинов, нашелся хоть один смельчак в этом насквозь торгашеском городе. Пошли во двор.

Сигмар вскочил из-за стола и скорым шагом вышел из дома. Я пошел за ним. Сила шесть, рукопашный бой первого уровня, Ловкость один, Выносливость пять. Показатели не ахти какие высокие, но где наша не пропадала. Главное сразу не упасть, а там может и вывезу.

Постояльцы, домочадцы, треллы и прохожие привлеченные шумом и движением сформировали вокруг нас с Сигмаром неровный круг шагов пять в диаметре. Пока я думал Сигмар уже успел раздеться до пояса, мне пришлось последовать его примеру. Он тут хозяин и правила поединка устанавливать ему.

— Ну что медвежонок, готов согреться? — Сигмар, дождался пока я разоблачусь и стукнув кулаком, который у него был ого-го по ладони пошел в мою сторону.

Как говорил Мохаммед Али — боксер должен порхать как бабочка и жалить как пчела, попробую что-то из этого реализовать. Старательно подражая виденным много раз по боксерским поединкам движениям, я двигался вокруг Сигмара, пытаясь не попасть под его кулаки. Пока удавалось избегать с ними встречи. Сигмар старательно месил кулаками воздух. Со стороны мои кривляния, наверное, напоминали движения эпилептика, но результат пока приносили. Сигмар меня еще ни разу не задел. Было видно, что такая драка для него в новинку, и он уже начинал закипать.

— Да что за брачные танцы белых медведей ты тут устроил медвежонок, стой и дерись как полагается мужчине, — через некоторое время взревел Везунчик.

— Ага, щас, разбежался, — ты хотел кулаками помахать, маши.

— Клянусь Одином, сейчас от тебя мокрого места не останется.

Сигмар резко ускорился в мою сторону. В мою голову полетел джеб справа, не могу сказать, что я это предвидел, но чего-то подобного я ждал. Ныряю под его руку. Над головой проносится кулак Сигмара, набранная им инерция начинает его разворачивать, резко бью в корпус с левой, а правой ногой подбиваю ему левую ногу, что не дает ему погасить инерцию разворота. Отпрыгиваю в сторону, а Везунчик кубарем летит под ноги зрителей.