Не мог деньги копить. Как говорится, бабки карман жгли. Спокойнее себя ощущал, когда пустой был. Нет денег – нет проблем. А тут я немного в этом плане поменялся. Либо среда на меня так действует, либо есть некоторое влияние реципиента. Да какая разница? Главное, что из двух людей (Нагорного и Петрова) с кучей недостатков у каждого получается третий, получше.

Мать крутилась перед трельяжем, сегодня она надела новое платье. Такой трельяж был почти в каждой советской квартире. Не знаю, почему они пользовались большой популярностью. Смотреть на себя сразу с трех сторон любили только стиляги и модницы. Еще некоторые девушки делали замысловатые прически, накручивая локоны с помощью такого хитрого зеркала. Большинство же людей никогда не пользовалось преимуществом многомерного устройства.

– Красавица ты у меня, мам, – сказал я. – Замуж тебе бы… А?

– Ты что? – замахала руками мать. – Разве нам с тобой вдвоём плохо? Не нужен нам никто.

– Нам – нет, – хитро прищурился я. – А тебе бы не помешало… Не вечно же я буду здесь жить.

– Вот переедешь, тогда и подумаю.

– Уже выгоняешь? Сколько у меня есть времени?

– Ты, что сынок, живи сколько хочешь!

– Да шучу я, мам… А, ты про жениха-то все-таки подумай… Пока молодая.

– Ой, молодую нашел. Иди уже, на работу опоздаешь…

Телефонный звонок оторвал меня от домашнего ужина.

– Андрюша, это тебя, – трубку взяла мать.

– Кто там? – удивился я.

Кроме Быкова мне никто не звонил. Но с Тохой мы только что вместе были на тренировке. С чего бы ему опять меня искать?

– Не знаю, – пожала плечами мать, протягивая мне трубку. – Не спросила. Не привыкла еще к телефону.

– Алло, – недовольно буркнул я (после интенсивной тренировки так хотелось доесть плов из правильного, рассыпчатого риса).

– Андрей! – радостно затараторил голос на другом конце провода. – Привет! Совсем потерялся!

– Илья? Ты…

– Ага! Слушай, приходи на КВН. Мы в ДК Железнодорожников выступаем. Там четыре команды будет. За полуфинал бъёмся.

– Спасибо, а когда?

– Завтра, в субботу, начало в четыре. Придёшь?

– Постараюсь, – уклончиво ответил я, перебирая в мозгу планы на завтра. Всё стандартно: тренировка, после с Быковым по пивку, потом собирались на танцы сходить, в уже другой ДК. А то что-то засиделся я “в девках”. Скоро нимб над головой вырастет на пару с крылышками.

– Никаких "постараюсь", – приказал Трошкин. Блин, КВН его определенно поменял, стал раскрепощеннее, и на своем настоять умеет. – Приходи, я тебя бесплатно проведу.

– Да я с другом договорился на завтра встретиться, – сделал я последнюю попытку отмазаться.

– И друга бери, обоих проведу. Всё, давай, я с автомата звоню. Тут уже очередь за мной, и бабка какая-то клюкой в будку долбит. В пятницу вечером всем приспичило вдруг звонить. До завтра.

– Хорошо, приду, пока.

Я повесил трубку и подумал над предложением Ильи. КВН – тоже неплохо. И девушки там будут. Тем более, что на танцах они, в основном, уже с парой. А тут стайками студентки прилетят. Ладно. Уговорил Трошкин. Чертяка… Заодно и его повидаю. Как он там без “папки”? Судя по голосу, нормально…

С Быковым встретились на троллейбусной остановке. Он пришёл, но поглядывал по сторонам, будто в поисках путей отступления, будто всё еще сомневаясь, ехать со мной или нет. Уж очень привык по субботам пивком баловаться. А тут трезво-культурное мероприятие намечается. Я затолкнул его в «кузнечик», и через пяток остановок мы вылезли возле нужного ДК. Солидное, недавно отгроханное здание вмещало в себя зрительный зал почти на тысячу мест и кучу вспомогательных помещений, большую часть которых заняли самодеятельные коллективы.

Мы прошли в зал и уселись на боковушки для «бесплатников».

Заиграла знакомая музыка. На сцену вышли парни и девушки и запели:

Пока что гимном КВН была эта песня. Ее сменит “Мы начинаем КВН”, но это будет позже, в восьмидесятые. Когда игру вновь разрешат транслировать на первом канале.

– Не люблю оперу, – поморщился Быков, глядя на сцену.

– Какая это тебе, на хрен, опера? – шикнул я на него. – Это начало только, музыкальная заставка, так сказать. Тут нет оперы, тут как в театре, только намного смешнее. И спектакль не один, а несколько и от разных команд. Еще оценки за выступления ставят. В театре был хоть раз?

– А как же, – важно кивнул Антон. – Давно, правда, в детском саду еще. Нас в кукольный театр на сказку водили. Два раза…

– Я смотрю, ты театрал еще тот, так что заткнись и смотри, а то люди уже косятся…

На сцене как раз выступала команда фабрики музыкальных инструментов. Назвали они себя незамысловато. Ведущий, похожий на Маслякова (а может, это он и был) объявил: “На сцене команда КВН «Мясорубка юмора». КВН-щики выскочили на сцену с девизом: «Маш, марш делать фарш!»

Простенькие, но ламповые шутки из моего детства, без политики и похабщины, умиляли. Сидел и наслаждался представлением, ни о чем не думая.

Быков тоже был в восторге. Хлопал своими лапищами громче всех. Мне даже чуть-чуть отодвинуться от него пришлось. Чтобы дать волю его эмоциям.

Трошкин не был звездой и, в основном, светился на вторых ролях. В этом сияющем человеке уже трудно было узнать того затюканного клерка, который раньше не мог при разговоре даже смотреть в глаза. Интересно. Как у него со Зверевой? Есть подвижки? Кстати, надо не забыть спросить…

В итоге победила команда мединститута, почти целиком девчачья… Выступали девушки в белых, укороченных до линии приличия, халатиках, сразу вскружив головы жюри, собранное из пузатых солидных мужчин и заслуженных деятелей культуры и искусства нашего города.

После представления Трошкин сам отловил нас в холле:

– Куда собрались? Давайте к нам, посидим немного…

– Куда это – к вам? – поинтересовался Быков.

– Мы в гримёрке собираемся отметить! Победу!

– Трошкин! – удивился я. – Так вы же продули!

– Я же не говорил, что нашу победу, – загадочно улыбнулся Илья. – Там несколько команд будут. И медички…

– Э-э-э… Какие медички? – приятно удивился я. – Ты же за Зверевой ухаживаешь?

– Одно другому не мешает, – подмигнул Трошкин. – Пошли…

– Наш человек! – одобрительно хмыкнул Быков.

Илюша потянул меня за рукав. Вот пострел… Взрастил я “монстра”! Мы попетляли какими-то ”катакомбами” и очутились в корпусе с коридором и множеством комнат. Из-за одной из дверей доносились заразительный смех и веселые голоса.

Трошкин дёрнул ручку, пропуская нас внутрь. Гримёрка представляла собой огромную комнату со столиками и неказистыми зеркалами на них. Типа мини-трюмо. Повсюду одежные вешалки-треноги, какие-то ящики (очевидно, помещение еще использовалось, как склад), расшатанные стулья.

Разношерстный народ, преимущественно возраста от Лермонтова до Пушкина, скучковался вокруг импровизированного стола, который соорудили, сдвинув несколько ящиков неизвестно с чем. Из угощений были разложены пирожки, купленные в местном буфете, сырки “Дружба” и деликатес: батон «Докторской», порезанный на дольки. Водки оказалось гораздо больше, чем закуски: отдыхали по-студенчески.

Кто-то встал и решил блеснуть остроумием, выдав тост из “Кавказской пленницы”:

– Так выпьем же за то, чтобы каждый из нас, как бы высоко он ни летал, никогда не отрывался бы от коллектива!

Далее последовали аплодисменты тостующему, которые перекрыли задорный звон гранёных стаканов. Из них пили и водку, и вино. Универсальная посудина, лучшее изобретение Советского Союза.

– Садитесь, – улыбаясь, Трошкин пододвинул к “столу” очередной ящик.

Мы с Быковым еле вместились. Нам тут же налили штрафную. Двойную дозу из прозрачной бутылки с красной этикеткой: “Столичная”.