– Спокойной ночи, Аль! Ложись. Ты уже, наверно, замерз, – тихими словами разом остановила меня от роковых решений моя чуткая сестренка.

Ну, лег – что еще оставалось делать по-умному?

Лежу.

И вдруг муторно засыпаю… И в каких-то необычайных, пугающих обличьях начинает мне видеться моя сестренка… вот мы идем по нашей, главной улице Загривок – и Санька то в Артурчика превращается, то в Славку. И так получается, что я иду то между двух Артурчиков, то между двух Славок… и чувствую я себя, будто нахожусь между двух челюстей какой-то огромной хищной рыбины… и начинаю все сильнее бояться, что Санька вот-вот переплавится в меня и я куда-то денусь и больше ничего не смогу. Бывает, человек лежит в коме, в полной тьме, но все слышит и понимает… Вот чего-то такого я боялся в те мгновения.

И вздрагиваю, просыпаюсь, открываю глаза… а Санька молча надо мной стоит в клетчатой ковбойке. И глядит. Меня аж вместе с кроватью тряхнуло, одеяло ногами взметнул!

– Напугала!!! Ты чего?!

Невозмутимо-буддийское выражение на лице Саньки не изменилось.

– Аль, ты должен помочь, – тихо и абсолютно безоговорочно проговорила моя сестренка.

Я выдохнул:

– Фигня вопрос! Дай только штаны надену.

– Нет. Ты меня не понял, Аль, – сказала Санька, и в ее глазах появился живой, горячий, но слегка устрашающий блеск. – Надо Славе помочь. Надо, чтобы мы помогли Славе.

Я еще раз выдохнул:

– А на «после контрольной» это никак нельзя отложить?

Санька, поджав губы, помотала головой:

– У меня есть план. Его надо прямо сейчас обсудить.

– Погоди, ведь мы уже помогли Черному по самое не хочу, – включилась у меня почти долговременная память. – Ты уже помогла, как… как себе даже не представить! Эти жлобы наверняка будут обходить его теперь за километр.

Санька снова помотала головой. И на мою кровать так и не присела, отчего у меня закралось тревожное подозрение, что помогать Славке все-таки придется прямо сейчас, посреди ночи.

– Ты не понимаешь, Аль, – на удивление терпеливо сверлила моя сестренка. – Надо Славе помочь так, чтобы Натка в него влюбилась вот по самое-самое не хочу!

С каждым словом сестренка повышала голос – и у меня как-то диафрагму поджало… Все опять дико запуталось! Что это за идея бредовая такая?! И почему перед этим был рев в подушку?!

– А разве она еще не… – промямлил я. – Она же сама, типа, инициативу проявляет… Жлобы же не просто так заволновались.

– Ты не понимаешь, Аль, – заладила свое сестренка. – Надо, чтобы… В общем, короче, надо узнать, что она больше всего на свете любит.

– А в чем трудности? – решил я успокоить себя тем, чтобы не выходить из роли дурачка.

Девчонок все равно не понять, как ни тужься мозгами!

– Надо, чтобы ты завтра поговорил со жлобами, – опять же тоном мягкого, но необсуждаемого приказа сказала Санька.

Становилось интереснее.

– И по каким статьям предлагаешь переговоры? – спросил я…

…и помнится, невольно заулыбался, представив себе выражения на лицах жлобов, когда я к ним подвалю. При этом я был абсолютно уверен в том, что никаких переговоров ни о чем с ними не будет, потому и заулыбался.

– Надо им сказать, что нам тоже не нравится, что эта Натка Пак к Славке прилипла. Отбивает его от нашей дружной компании… В общем, уводит друга. И надо, чтобы девчонки ее класса с ней разобрались.

Вот тут меня окатило холодным душем! «Ты с ума сошла!», «У тебя крыша поехала!», «Ты берега потеряла!» – все эти крики пронеслись в моей голове… Молча пронеслись, потому что я сдержался: на сестренку при таком ее непонятном и явно нездоровом состоянии срываться было нельзя.

– Короче, ты хочешь, чтобы девчонки ее класса устроили ей жесткий буллинг за Славку и за то, что она переметнулась к девчонкам нашего класса, – процедил я предельно холодным тоном, на который был в ту минуту способен, и подтянул одеяло к подбородку. – Так, да?

– Типа того, – кивнула сестренка.

– Может, я чего-то не улавливаю… – с предельно мудрой мягкостью, на какую, опять же, только был способен, продолжил я. – Но ты-то сама улавливаешь, что на темную сторону прямо сейчас переходишь?

Санька помолчала несколько секунд – уже хорошо!

– Ну, это временно, Аль. Для дела. Для пользы. Потом разрулим, – сказала она.

Я понял, что с дороги ее не свернуть.

– И как таким способом ты влюбишь Нату Пак в Славку по самое-самое?..

Санька, не думая ни секунды, выпалила тотчас:

– А я на нее настроюсь. И когда ее будут бить, превращусь в нее и узнаю все ее желания… и узнаю, что она больше всего любит… и вообще, узнаю, чего она от Славки хочет… и заодно помогу, конечно!

У меня в самом буквальном смысле голова кругом пошла от таких чудовищно негуманных планов.

Дожидался я, пока Санька «захочет поговорить об этом»… и вот дождался, нате вам с кисточкой!

Одно было понятно: сверхспособности, которыми владели детишки-кассиопейцы, им самим нипочем, а вот психику простой земной девочки могут серьезно покалечить! Лампочку, рассчитанную на 127 вольт, можно, конечно, ввернуть в патрон, что в сети на 220 вольт, она даже вспыхнет ярко, но ничем хорошим это не кончится!

Я постарался задуматься сильно и быстро. И вот что у меня получилось:

– Сань, а ничего, что у нее какой-то там пояс тхэквондо? Она одноклассниц уложит, не успеешь ты в нее превратиться.

– Может, успеет, а может, и нет, – легко парировала сестренка. – Надо попробовать! – И опять за свое: – Надо Славке помочь. Он такой…

И запнулась.

– Какой? – поймал я намек на что-то, возможно, важное.

– А не важно, – тотчас отмахнулась Санька. – Так ты поговоришь со жлобами или мне самой к ним подойти? Они ж меня тогда не видели. Не успели. Верно?

Я вздохнул… а выдохнул с трудом:

– А может, проще и к делу подойти?

– Как? – вопросила Санька, и у меня появилась надежда.

И я временно скрыл от нее свою простую идею: по-дружески предложить Славке самому ему, дружбану нашему, узнать у Наты Пак, что ей больше всего на свете нравится, а потом уж и помогать ему всем нам дружно и по полной программе.

– Сань, утро вечера мудренее! – сказал я. – Ты меня спать послала. Теперь я тебя спать посылаю. А это недалеко отсюда… Хорошо? А завтра после контрольной все обсудим. Нормальный, по-моему, план.

И Санька – ура! – согласилась! Ну да, просто, наконец, устала. Выдохлась.

Пока мы дурью маялись в тот день, наш участковый Василий Палыч делом занимался. Со стороны, правда, могло показаться, что это дело какое-то пустяшное, для развлечения, но оно в итоге привело проницательного участкового к делам, можно сказать, галактического масштаба. Много мелочей, происходящих в наших Загривках, как выясняется, могут иметь галактический масштаб.

Интуиция подсказывала участковому, что текущий день никакими серьезными происшествиями грозить не собирается, поэтому можно сосредоточиться на «деле хулиганских сосисок с рыбками», раз уж оно открыто.

Сначала Василий Палыч бережно перенес кастрюлю с плиты на стол и популярно объяснил хозяйке происшедшее чудо с появлением живых золотых рыбок. Мол, пошутили сорванцы, и он им уши надерет. А после того, как хозяйка перекрестилась, попросил ее рыбок не трогать, потому что они могут быть крадеными и спрятанными нарочно в таком месте, которое в голову не придет хозяину экзотических живых тварей. Потом участковый спросил, есть ли у бабушки еще что-то поесть вместо исчезнувших, как можно догадаться, сосисок и тем более заменивших их рыбок. У бабушки оказались еще недавно испеченные ею сырники, чему оба порадовались. Василий Палыч пообещал скоро вернуться и дорогостоящих рыбок забрать, а от угощения отказался, хотя сырники со сметаной любил и до сих пор любит.

– Может, их тоже чем-нибудь покормить пока? – сжалилась бабушка над тварями, попавшими в неблагоприятную емкость.

– Упаси Бог! – отрезал участковый. – Им червяки особые нужны. Я сам позабочусь.