Между контрфорсами серели окна, многие из которых источали холодный свет. Дождь размывал эффект, рассекая истекающий изнутри свет на множество фотонов. При этом веселой радуги не образовывалось. Свет размывался подобно пыли, покрывающей мостовую в летний зной.

Окна только подчеркивали мрак. К тому же в такое время в здании находилось не больше половины служащих.

Пространство вокруг утопало в мраке, софиты освещали дорогу, тратя ценные энергоресурсы впустую. Ни один водитель не доверял собственным глазам, чтобы перемещаться в завесе дождя. Искусственный интеллект справлялся замечательно. Можно отключить ледяную иллюминацию дорог, хуже от этого не станет.

Подобное угнетает существ, созданных посреди бескрайних степей величайшим архитектором. Случайность породила существ, что живут при свете, но выбравших ночь и темень для деятельности.

Умерший и его загадка не могли подождать до рассвета, когда взошедшее солнце растворится в дождливом мареве.

Промокнув окончательно, словно таково было его намерение, Ролдан наконец пошел в здание. В ботинках хлюпало. Вода пузырилась на мембранном покрытии. Никакие хитрые материалы и технологии не могли справиться со стихией.

Разум смирился с несправедливостью вселенной.

По лестнице для посетителей, Ролдан поднялся к главному входу. Монолитные двери, имитирующие дуб, подсвечивали холодные софиты. Направлены точно на створки портала, чтобы ни один случайный гражданин не прошел мимо. Знал, куда идет.

Хотя можно в слепую ориентироваться в пространстве.

По опыту Ролдан знал, что многим людям этого недостаточно. Им требуются вот эти бесполезные, больше символические способы информирования. Потому с улиц города никуда не делись указатели.

Выступающие далеко вперед контрфорсы прикрывали от ветра. Здесь под массивом строения даже комфортно. Чернота и неприветливость стен создавала уют, когда вокруг разлился бесконечный дождь.

Редкие капли срывались с карнизов. Большинство отводилось в стороны, подчиняясь хитро расположенным ливневым каналам. Избегшие такой участи капли превращались в пар, туманом концентрируясь вокруг вытянутых ламп софитов.

Двери, не дожидаясь команды, отворились. Так происходило всегда. Ведь попасть внутрь мог всякий желающий.

Ролдан заскочил внутрь, в тайне мечтая, чтобы проклятые створки буквально захлопнулись за спиной. С треском, грохотом, подобно опускающейся могильной плите!

Те неспешно, по-змеиному шипя смыкались. И до той поры внутрь проникал леденящий ветер, с которым не справлялись ни пол, ни тепловой экран на входе. Ролдан не помнил, когда последний раз включали это устройство.

– Погодка нынче ужасная, – жизнерадостно приветствовал его андроид в серой униформе.

Ролдан встряхнулся и только сказал «ага». Вступать в диалог он не хотел, потому поспешил к лифтам, минуя незримые системы защиты и контроля.

Андроиду не требовалось знакомиться с профилем человека, они прекрасно знали друг друга. Вот уже десять лет он занимал место на входе в атриум ведомства.

Полукруглая стойка, украшенная мониторами с лихими графиками и заваленная листами, исписанными вручную. Ролдан знал, что этим листам уже лет сорок, но те не потеряли ни в белизне, ни в яркости символов на них.

Приходилось соблюдать образ. А иллюзорный беспорядок, сохраняемый уже полвека, создавал правильное настроение. Не только у гостей, но и у сотрудников ведомства.

Ролдан лишь мельком взглянул на яркую, стойку, улыбнулся служащему. К сожалению, он ничего не мог поделать с тем беспорядком, коим стал причиной. Влажные следы остались на мозаичном полу. Скапливались в лужицы, испарялись, заставляя вентиляцию проглатывать излишки влаги.

Роботы уборщики дождались пока человек покинет атриум и выпорхнули из своих ниш. Принялись отсасывать и оттирать следы.

Ролдан пробежал по длинной кишке коридора с тяжелым, ворсистым ковром и заскочил в лифт. Он ударил пальцем в сенсорный экран с такой силой, что сломал ноготь. На пластике появилась цифра этажа, где находился кабинет Ролдана.

Створки лифта наконец-то закрылись, скрывая вид испорченного ковра и запах улицы. Ролдан облегченно вздохнул и нагнулся, выискивая отслоившуюся ногтевую пластинку.

Начало движение ощущалось по перемене цифр на экране. Палец уже можно было убрать, но Ролдан рефлекторно его держал: поверье, что машина работает активнее, если уделять ей внимание.

Лифт шел с равномерной скоростью, перемещаясь в пространстве, не задуманном природой. Человек не должен так двигаться, что не отменяло самого факта движения. Лишь птицам – из видимых существ, доступны небеса.

К сожалению, проклятие закрытой комнаты, двигающейся вверх и вниз не удалось победить никакими техническими средствами.

Потому коробка представляла собой простое, без украшательств устройство.

Пытка эта закончилась на двадцатом этаже. Цифра должна что-то значить, некоторые сотрудники действительно верили в тонкий смысл, закопанный в этом обозначении.

На самом деле расположение кабинетов на двадцатом этаже было следствием чисто утилитарного выбора. Начальство не выше, как можно подумать, оно вообще не здесь находилось. Сидение в кабинетах не в их привычках. А символы власти применялись иные.

Двадцатый этаж выбран для ведомства, где служил Ролдан, по причине доступа к ресурсам. Большинство кабелей, что проложены по воздуху, находились на этой высоте. Потому проходя мимо здания их проще завести на этот уровень.

Каждый метр кабеля дорог, как в физическом, так в виртуальном плане.

Двери лифта отворились, явив новый, пустой коридор, с хаотичной периодичностью разрываемый входами в кабинеты.

Ролдан выбрал своим местом тот, что ближе к входу, и теперь радовался собственной предусмотрительности. Почти вся вода натекла еще в лифте, но несколько капель остались на кремовом полу. Мягкое покрытие не скользило под увлажненными подошвами, создавая при этом сложности для очистительных механизмов.

Кабинет впустил хозяина, не затребовав от него физического воздействия. Искусственный разум понимал, что Ролдан вернулся и желает попасть на рабочее место. Его физический аналог.

Потому что ему требовалось переодеться. Служебный костюм он надевал редко, обычно используя метки дополненной реальности, пятнающие цветной пиджак. Большинство зрителей в любом случае смотрят на него через фильтры. Нет смысла наряжаться в белые одежды, несущие штриховые метки ведомства.

Обстановка внутри помещения больше напоминала жильё, чем о рабочее место. Если не обращать внимания на терминал, выдавленный из стены. Устройство выглядело грубо, что отражало скрытую за его кормой путаницу кабелей и проводов. Гладкий наплыв лишь подчеркивал косу кабелей. Проект не предполагал визуального комфорта, а делался с чисто утилитарной точки зрения.

Забавней всего, что именно люди разработали такой грубый проект. Каждый раз, как Ролдан видел этот нарост на стене, он вспоминал о первейшем из недостатков человека – о лени.

Только очень ленивый человек, мог создать подобное.

Взгляд неизменно натыкался на устройство. С ним придется взаимодействовать, но пока Ролдан раздевался, бросая мокрые тряпки в раскрывшийся сфинктер утилизатора. Устройство, вмонтированное на этот раз в пол, чтобы, очевидно, кто-то случайно свалился в открывшуюся дыру, действительно напоминало биологический шлюз для разделения сред.

Наверное, и это проектировал человек.

Зато так удобно в него сбросить испорченный пиджак, утепленный шорты и жесткие ботинки.

Сфинктер проглотил подношение и свелся, оставив после себя только сморщенный участок пола. Ни разу еще не случалось, что створы смыкались неровно, оставляя открытым, дышащим отверстие. Всякий раз Ролдан ожидал, что от пола начнет подниматься зловоние.

Для этого не существовало предпосылок. Просто таковы ощущения.

Из расположенного над дверью вентиляционного отверстия человека обдал стремительный, горячий поток воздуха. Струи моментально высушивали лишнюю влагу и согревали. Следом раздался холодный вздох, что мягко окатил разгоряченное тело. Полезно для кожи. И потеть меньше.