– Эрик, ты невыносим! – Алесса бросила на меня свирепый взгляд, но было видно, что она просто храбрится.

Я же, как раньше на гонках, неожиданно почувствовал прилив адреналина в крови и вошёл в кураж:

– Давай, Лиз, не будь занудой! Если я вытащу нас из этого пекла, пообещай, что выполнишь любое моё желание. В конце концов, если этого не случится, то мы просто сгинем в космосе, и тебе ничего не придётся выполнять. По-моему, отличная ставка. Ну-у-у?

«Тигр» сделал ещё один шустрый манёвр, обходя мелкий астероид. Алесса не удержалась от вскрика.

– Хорошо, Эрик, будь по-твоему.

Бочка, петля, поворот, обход… мы значительно снизили скорость и выбрались из астероидного облака, но счастье было недолгим. Секунду, может, две.

Сирена, подключённая к бортовому компьютеру, внезапно смолкла, перестал шелестеть генератор кислорода. Свет потух, и лишь мигающая красная подсветка на торпеде сообщала о том, что «Тигр» перешёл в аварийный режим работы. Навигатор передавал на дополнительный экран положение истребителя ещё четыре секунды – ровно столько, чтобы я успел сориентироваться в пространстве и выцепить взглядом ближайшую бледно-голубую планету с лиловыми разводами – а затем сменился издевательской надписью «Пожалуйста, обратитесь в сервисный ремонт».

Нам бы теперь просто приземлиться со всеми текущими неполадками…

До планеты мы добрались за считанные минуты. Я мысленно молился, чтобы истребитель не развалился на части по дороге, Алесса молчала и не отвлекала, и уже за это я ей был благодарен. Когда «Тигр» вошёл в атмосферу, стенки завибрировали, закрылки загудели, в помещении стало невыносимо жарко. Краем глаза через боковой иллюминатор я заметил, что крылья и турбины охватило ярким жёлтым пламенем. Швархово трение! Лиз судорожно потянулась к климат-контролю, чтобы понизить температуру внутри кабины, но я её одёрнул:

– Совсем мало топлива, не надо тратить, терпи.

– А тормозить как будем? – она спросила, нервно прикусывая нижнюю губу.

– Попробую поискать здесь что-то вроде морей… – ответил, вглядываясь в бело-голубую поверхность.

Альтиметр показывал, что мы уже в тропосфере планеты. Пятнадцать с половиной километров до поверхности.

– На Хёклу нет ни морей, ни океанов…

– Вселенная, откуда ты это знаешь?! Я даже названия этого чёртового шарика не запомнил.

Десять километров.

Плохо закреплённые пластиковые детали ходили ходуном, штурвал норовил вырваться из рук, и я с трудом его сдерживал, пытаясь выровнять падающий корабль. Теперь через лобовой иллюминатор можно было уже хорошо рассмотреть странные угловатые камни всех оттенков синего. То, что я принял за море, было чем угодно, но точно не водой…

Семь километров.

– Пока ты зарабатывал десятки тысяч кредитов, я работала уборщицей на частных космических кораблях. Забыл уже? Бери ближе к реке, вот эти сиреневые нити – это и есть вода, – сориентировала Лиз.

– Ты была на Хёклу? – переспросил и послушно скорректировал курс «Тигра».

– Всякое бывало, – фыркнула Алесса, откидывая волосы со вспотевшего лица и шеи и обмахиваясь ладонями. Жар в кабине нарастал. – Не у всех технологичные «Тигры» последнего поколения. Хёклу входит в состав Федерации, хотя и не колонизована. Просто удобная планета для короткой остановки вдоль трассы на Танорг.

«Слишком быстрое снижение. Пожалуйста, снизьте скорость. Опасность удара и повреждения корпуса корабля», – вспыхнула проекция прямо перед глазами, мешая сосредоточиться на полёте.

– Да куда уж сильнее повредить, – донеслось с соседнего кресла.

За боковыми иллюминаторами всё ещё танцевали редкие всполохи огня. Тепловой щит взял на себя большую часть энергии сжатия воздуха, но он не был предназначен для посадки на такой скорости, а потому развалился раньше времени.

– Ах, чтоб тебя, техника… – выругался, дёрнул рычаг открытия транспортного парашюта.

Пять километров.

Нас резко дёрнуло, и на какую-то секунду я обрадовался, что всё получилось, но одна из строп оторвалась, а за ней вторая и третья… Шва-а-арх! Похоже, в астероидном облаке повредилась парашютная система.

– Умоляю, Эрик, скажи, что у тебя есть запасной план!

Алесса выглядела белой, как снег на пиках Цварга, на её лбу уже назревал синяк от удара об обшивку кабины.

– Да, есть, – рыкнул я, чувствуя подступающую злость на ситуацию.

Почему если случается неприятность, то она обязательно тянет с собой своих подружек? Проморгал астероид, у «Тигра» заблокировали оружие, а теперь ещё и парашют оказался повреждённым! Такое ощущение, что кто-то свыше, когда разливал удачу, вдруг спохватился, что её было слишком много в моей жизни, и решил срочно нивелировать везение. Вот прямо-таки экстренно.

– Хватай штурвал и держи его изо всех сил, вот так, – я показал руками положение, – что бы ни произошло. Поняла?

– Я?!

Неподдельный ужас промелькнул в сине-зелёных глазах Лиз – видимо, обе линзы выпали при ударе – но почти сразу же она взяла себя в руки.

– Да, конечно, я постараюсь.

– Когда сильно застрясёт, постарайся выровнять корабль по авиагоризонту. Голубая линия должна совпасть с зелёной хотя бы приблизительно. А затем нажми на эту кнопку. Это подача топлива на полную катушку. Ясно?

– Ты хочешь сказать, что нас сейчас не трясёт?!

– Это прогулочная качка по сравнению с тем, что будет, – ответил, не шутя ни капли.

Альтиметр показывал ещё три километра.

Считанные секунды у Алессы-Элизы ушло на то, чтобы отстегнуть ремни безопасности, перебраться на моё сиденье и перехватить управление. Ещё несколько я потратил на то, чтобы закрепить её на кресле первого пилота, после чего рванул в среднюю зону «Тигра», где торчали аварийные рычаги управления двигателями. Ими оснащали любые боевые корабли на случай возгорания турбин. Одно дело, когда двигатель загорается на обычной яхте или пассажирском катере, совсем другое – когда речь идёт о военном истребителе с перезаряжающейся лазерной системой. В такой ситуации, согласно протоколу системы безопасности, в первую очередь требовалось отсоединить цилиндры с микрореактором во избежание сверхвзрыва плазмогона. В каком-то смысле мне даже повезло, что таноржские роботы деактивировали все лазеры: нет лазеров – нет плазмы. Нет плазмы – не будет взрыва. А потому я не собирался отсоединять двигатели. Вместо того чтобы вдавить рычаги и провернуть на сто восемьдесят градусов, что означало бы физическое отцепление составных «Тигра», я их только провернул.

За несколько секунд мир трижды перевернулся, меня приложило затылком об потолок, челюстью об пол, плечом о спинку кресла пилота, но я сделал то, что хотел! Теперь «Тигр» не падал в свободном падении на Хёклу, а тормозил двигателями! Алесса-Элиза, на чью способность хоть как-то выровнять истребитель по авиагоризонту я практически не рассчитывал, превзошла все мои ожидания и действительно смогла вернуть кораблю правильное положение.

– Лиз, топливо! – крикнул я, срывая голос.

– Поняла! – тут же отозвалась она и вдавила нужную кнопку.

«Тигра» ещё раз тряхнуло, но уже не так сильно, и последний километр мы оттормаживались. Посадка оказалась жёсткой, но не смертельной. Со стороны кресел пилота и пассажира надулись подушки безопасности, Лиз буквально утонула в одной такой. Я не успевал добраться обратно на место, а потому как мог примотался ремнями в центральном отсеке истребителя. Видимо, с подачей остатков топлива в микрореакторы часть энергии перешла и в бортовой компьютер, потому что на несколько мгновений вновь заорала сирена, синтезированный голос навигатора заверещал «Слишком быстрое снижение!», заскрежетала покорёженная система вентиляции. А затем «Тигр» сел как самолёт, пропахав носом целое поле кристаллов, и остановился на мелководье странной жидкости лилового оттенка.

Меня всё же слишком сильно приложило об обшивку в момент столкновения, потому что картинка пропала.

Эрик Вейсс