Когда Альфэй вернулась в свои чертоги, первым ей в ноги бросился Азур.

— Верховная богиня, вы наконец-то вернулись! Этот недостойный ни на что негоден и всё испортил, — тут же запричитал он.

— Что случилось? — напряглась Альфэй от его горячности.

— Мурасяй и Сииросюн покинули облачный остров, а они оставались последними жрецами-змеелюдьми. Кроме того они убедили зверолюдей так же отказаться от вас, — спина Азура горестно сгорбилась, а перья на крыльях наоборот встопорщились, как у драчливого воробья. — Только птицелюди и людороги ещё остались верны Верховной богине.

Альфэй едва сдержалась от ругательств, вместо этого она подошла к краю облачного острова, чтобы убедиться в том, что храмов, как и зажжённых для неё свеч и благовоний стало значительно меньше.

Если бы она хуже знала Сибилла, самым логичным было бы заподозрить его в злонамеренном подрыве веры в неё. Однако поскольку Сибилл ничего от неё не утаивал, Альфэй отчётливо осознавала, кому должна сказать «спасибо» за «чёрный пиар». Шисяйсан так и не простил ей нежелания вмешиваться в межрасовые распри.

В храмах Сибилла служили самые красивые девушки, в том числе оказывая услуги сексуального характера, за что тот благословлял их магически одарёнными детьми. Культ мужского полового органа распространялся со скоростью срамной болезни, но в том и дело, что служительницы Сибилла были защищены и от болезней передающихся половым путём.

Альфэй не запрещала проституцию, но и не поощряла её. Из-за такой политики у любителей плотских утех она оказалась не в чести, и вся «порноиндустрия» сосредоточилась у Сибилла в руках. Вернее у его жрецов и их последователей.

— Так значит, паршивец? Пустил гарем вразнос, — зло зашипела Альфэй. Хотя понимала, что у Сибилла не было времени, чтобы проконтролировать этот вопрос, а вот у его жрецов это время нашлось.

— Этот недостойный виноват, — задыхаясь, застонал Азур.

— Да причём тут ты? Это всё из-за Бога плодородия, он переманил моих верующих. Вернее его жрец Шисяйсан.

— Шисяйсан?.. — выпрямился Азур, который вдруг обрёл душевное равновесие. — Этот неблагодарный посмел укусить руку, которая его вскормила. Верховная богиня, позволит со всем разобраться этому недостойному?

Альфэй задумалась. Сама она не умела договариваться, скорее могла треснуть от души. Азур тоже не производил впечатления мудрого переговорщина и дальновидного политика. Он был прямолинейным, ответственным и исполнительным.

Зато Шисяйсан показал себя изворотливым и хитроумным противником.

Всё указывало на то, что они с Сибиллом опять разделили «сферы влияния» этого мира нетрадиционным способом. Она стала отвечать за «мускулы» и грубую силу, а Сибилл и его последователи за ум и смекалку. Что значит, если она даст отмашку Азуру, велик риск того, что её верующие устроят настоящий священный поход на «неверных».

На горизонте замаячили война, смерти и общая свара, которые им с Сибиллом ни к чему. Проблем от такого безобразия намечалось больше, чем потенциальной пользы.

— Не обращай на них внимания, — решила Альфэй. — Пусть со своими последователями Бог плодородия разбирается сам.

— Верховная богиня общалась с этим… Богом плодородия? Он посетит облачный остров для урегулирования вопроса?

— Только тут его не хватало. Никаких посторонних богов в моих чертогах!

— Как прикажет, Верховная богиня, — повеселел Азур, кажется, вполне разделяя её стремление не допускать сильных условных союзников в святая святых.

* * *

Сибилл смирился, что она не пускает его на облачный остров, хотя ныть на этот счёт не переставал:

— Я только одним глазом посмотрю. Посижу тихо, пока ты медитируешь.

Нашлась ещё одна причина злиться на паршивца.

Альфэй переполняла сила. В таком состоянии бог мог не спать и не есть, но она всё равно регулярно делала и то, и другое. В отличие от Сибилла, который обходился медитацией вместо сна, а о еде вспоминал только, чтобы порадовать её, сам же за компанию ел редко.

Наставник упоминал, что быстрее всех в плюсах божественной жизни разбираются заклинатели. Эти ребята всю свою смертную жизнь только и занимаются тем, что подтягивают свои физические, ментальные и духовные способности до божественного уровня. Обычным людям всё это приходится осваивать не постепенно, а единомоментно. Из-за чего многие не справляются, деградируют обратно или даже сходят с ума от свалившейся «силы бога».

Альфэй в собственном статусе богини даже спустя тридцать лет, прожитых на Небесах, всё ещё осваивалась. Тем более что из-за подпитки от верующих её сила многократно возросла. Возможно, только благодаря тому, что эта сила была разделена на двоих с Сибиллом, Альфэй всё же кое-как удавалось с ней совладать.

Скорость развития Сибилла бесила до зубного скрежета. И да, Альфэй ревновала свою божественную силу. Почему её сердечный демон справлялся с той лучше? Это было так несправедливо и подло! Но, по крайней мере, сама Альфэй не деградировала и не сходила с ума. Умеренный рост тоже был хорошим результатом.

Сибиллу пришлось смирился с тем, что она уходит на облачный остров, чтобы отдохнуть, и возвращается в его подземелье, чтобы продолжить учить его.

— Значит, боги на Небесах живут в отдельных павильонах, которые закрывают на время своего отсутствия? — рассевшегося напротив неё Сибилла как ничто другое интересовала жизнь на Небесах.

Дно пещеры с недавних пор укутывали удобные кучевые облака, плотные как подушка или надувной матрас. Их окрас варьировал от иссиня-чёрных до лавандово-фиолетовых с вкраплениями сияющих звёзд, которые так же играли роль дополнительной подсветки. Эти облака принимали образ кресла или дивана по желанию и служили заменой мягкой мебели.

— Всё так, но вообще-то любую защиту можно сломать, если задаться такой целью. А вот это легко обнаружить, и нарушитель будет пойман, — Альфэй устроилась в своём любимом облачке-кресле нежно лавандовом с закручивающимися рукавами яркой галактики по центру.

— И что там совсем-совсем никого кроме богов нет?

— Ну да… Даже питомцы должны быть божественного уровня, то есть в своём развитии самостоятельно вознестись на Небеса. Хотя контракт между животным и человеком, конечно, позволяет немного схитрить и разделить условный «уровень» на двоих. Только человеку в этой связке приходится фактически стараться за двоих. Именно по этой причине животные заключают контракты с заклинателями, их шанс на вознесение увеличивается. А так-то дикие и свободолюбивые они не очень горят желанием кому-либо подчиняться. Для бога же питомец божественного уровня — это невероятно круто. Особенно учитывая то, что на Небесах нет слуг. Тем, кто к этому не привык, приходится туго.

— А тебе из-за этого сложно?

— Я родом из простой семьи. Сама была чиновником, кем-то вроде «слуги народа». На Небесах меня скорее попрекают плебейским происхождением, чем завышенными требованиями в обслуживании моих нужд. Чаще всего угробить целую жизнь на самосовершенствование могут себе позволить далеко не простые люди, а кто-то уровня заклинателей, знати, а то и только императорская семья.

— Ты во всех своих мирах вела жизнь на уровне смертных, не наделённых властью, — задумался Сибилл. — Только тут всё иначе.

— Цель любого бога научиться сотворять миры населённые смертными способными осознать существование богов. Верховный бог такого мира практически всемогущ, его очень сложно уничтожить. Это мечта каждого вознёсшегося бога.

— И твоя.

— Верно. Жаль, что мы всего лишь в тренировочном мире. У меня нет столько сил, чтобы сотворить собственными мир без заготовки, которую предоставили рождённые боги — самые сильные из богов.

— Получается, ты достигла цели стажировки и получишь теперь этот свой высший балл. Ты рада?

— Высший балл мне, конечно, не светит. Всё же наличие сердечного демона сильно подпортило результат. Но да, я рада, что удалось сотворить мир, в котором я — Верховная богиня, — против воли Альфэй почувствовала на губах улыбку.