— А ты пробовала… Ну, с мужчиной? — прервала Джо Лин её попытки объяснить на пальцах гендерные различия.
— Что?.. Заниматься любовью? — догадалась по смущённому молчанию Альфэй.
— У вас это так называется? У нас на уроках здоровья рассказывают, как доставить себе удовольствие, и даже разные штуки для этих целей есть.
— Штуки всё же не сравнятся с живым человеком, — вздохнула Альфэй, у которой был богатый опыт отрицания своих потребностей и того, что ей в действительности нужен мужчина. — Мужчины растут и развиваются почти с той же скоростью что и женщины. Как и женщин их можно всему научить.
Сложно было объяснить, в чём отличие женщин и мужчин человеку, который последних видел раз в жизни через стекло в лаборатории. Альфэй даже подумала, что не так уж сильно люди отличаются друг от друга, а имеющиеся различия объясняются скорее социальной ролью женщины, как матери, тогда как мужчина в этом плане более свободен, его роль в семье может ограничиваться только зачатием ребёнка.
Альфэй тяжело вздохнула. Видимо, именно эти убеждения и рассуждения так сильно повлияли на сотворение этого мира.
— Чем ты занималась на своей базе? Нужно внести в систему твою должность, и завтра ты уже сможешь приступить к работе.
— Я… — замялась Альфэй.
Когда-то она работала чиновником в сфере жилищно-коммунального хозяйства, но в условиях закрытой базы скорее требовались уборщицы, сантехники и электрики.
— Ты поэтому ушла с Афродиты, чтобы изменить что-то? Тебе не очень-то нравилась твоя работа, да? — прозорливо спросила Джо Лин.
— Да, — вдруг поняла Альфэй.
— Можно попробовать устроить тебя на свободные вакансии. Если справишься, никто возражать не будет, даже если раньше ты этой работой не занималась.
— А есть что-то в лаборатории? — заинтересовалась Альфэй.
— Сейчас! — Джо Лин подскочила на кровати, и в её руках загорелся экран планшета. — О твой сертификат здоровья пришёл, я же говорила, что всё в порядке. Так, лаборатория… Да, им требуется уборщица!
— И почему я не удивлена, — вздохнула Альфэй.
Часть 2
Глава 2. Паникующая богиня
Выжимать половую тряпку голыми руками, как Альфэй делала это когда-то ещё в раннем детстве своей смертной жизни, не пришлось. Поддерживать чистоту с помощью роботов-уборщиков оказалось непривычно после её напичканного магией павильона, но намного проще, чем вручную. Она задавала маршрут, график работы, забивала в настройки задание, проверяла исправность техники. Её основной задачей было вовремя реагировать на запросы лаборатории.
Однако в саму лабораторию Альфэй всё никак не удавалось попасть.
Они с Джо Лин, которая работала в яслях базы с совсем маленькими детьми, прожили вместе уже две недели. Сталкивались в основном по утрам и вечерам. Выходные у них совпадали редко, поскольку Альфэй работала сутки через трое, а Джо Лин два дня через два
— Всё равно жить с кем-то лучше, чем совсем одной, — в порыве откровенности призналась Джо Лин, которая сильно скучала по своей прошлой соседке-подруге.
Каждый на базе выполнял свою работу по индивидуальному графику, подходящему для конкретной задачи. Денег не существовало как понятия. Еда, одежда и все блага распределялись пропорционально на работающих женщин. О детях заботились воспитатели и учителя. Численность базы и её жизнь были строго рассчитаны, выверены и регламентированы на года вперёд.
Чем больше Альфэй узнавала о своём новом мире, тем отчетливее видела влияние Коммунистической партии Китая, в идеологии которой росла, на её представление об обществе. Она бессознательно взяла за основу привычный социальный строй, скопировала его представления о правильном и должном. Переняла понятные ей ценности и цели. Получив в результате совершенную утопию. Впрочем, при столь значительных ограничениях, особого выбора у людей не было: либо жёсткое распределение ресурсов, либо война за них. И только после Четвёртой мировой войны и частичного уничтожения человечества, чаша весов, наконец, качнулась в другую сторону.
Радовало то, что сильной деградации человечества всё же не произошло. Но постапокалиптический мир — сам по себе не очень хороший результат при сотворении миров. И это уже не звоночек, а набат. Альфэй не справлялась!
Вызов в лабораторию пришёл только на третью неделю её работы, когда там потребовалось заменить вышедший из строя агрегат. Маленькая авария позволила увидеть десятки гигантских колб, от пола до потолка, с обнажёнными мужскими телами внутри, опутанными трубками. За прозрачными стёклами словно парили в жидкости: младенцы и совсем старики с длинными развевающимися седыми волосами.
— Ого, — от увиденного не сдержалась Альфэй.
— Что, первый раз такое видишь? — обратила на неё внимание женщина в белом халате, которая её и впустила.
Альфэй кивнула, не совладав с голосом. Сложно было осознать, что всё это работа собственного подсознания, которое отчаянно сопротивляется появлению мужчин в её мире. Пожалуй ещё никогда Альфэй не понимала так ясно смысл фразы наставника Ли: «Созданный мир — отражение вашего внутреннего мира. Пока вы не примете это, не сможете повлиять на результат».
Взгляд невольно зацепился за золотистую шевелюру подростка, и Альфэй качнулась в его сторону.
— О Небеса! — вырвалось, когда с другого ракурса она смогла разглядеть его лицо.
— А… Этот мальчик очень красивый, правда? Ему уже пятнадцать лет. Генетический материал мы получили с базы Афродита при обмене. Образец номер Си би два эль, — в ответ на её реакцию оживилась лаборантка.
Альфэй же пыталась понять, как так получилось. Она точно не собиралась тащить Сибилла с собой в новый мир. Или в глубине души так сильно переживала за него?..
От знакомого когда-то ребёнка в подростке напротив почти ничего не осталось. Разве что золотые волосы, но длина их изрядно увеличилась. Исчезли пухлые щёчки, резче выделились скулы, подбородок ощущался более тяжёлым. Парень был мощнее и шире в плечах, чем азиатские мужчины, и на полголовы перерос Альфэй.
Внутреннее смятение только усилилось, когда этот Сибилл открыл помутневшие голубые глаза.
— Иногда они шевелятся, открывают глаза или рот, но редко и не долго, — прокомментировала это лаборантка. — Просто реакция тела. В них нет сознания, души, личности — ничего из этого. Ну вот… Я же говорила.
Веки вновь скрыли сонные голубые глаза. На душе стало чуточку легче, Альфэй не хотела бы обречь на подобное существование настоящего Сибилла.
После посещения лаборатории, у Альфэй началась бессонница. А стоило заснуть, как она видела Сибилла.
«Ты пришла за мной, сестрица Фэй? Я знал, что мы обязательно встретимся снова. Ты не могла меня бросить, — говорил он. — Хочу тебя ещё раз увидеть. Поторопись и разбуди меня».
Не удавалось отделаться от сожалений и чувства вины перед мальчишкой.
Чтобы собрать больше информации Альфэй сблизилась с лаборанткой, которая оказалась бывшей соседкой по комнате и подругой Джо Лин. Она тщательно зализывала тёмно-каштановые волосы в тугую косу, редко улыбалась, была сильно сосредоточена и напряжена.
Сунь Вэй равнодушно отнеслась к информации о том, что Альфэй живёт с её подругой, зато оживлённо реагировала на темы связанные с работой и мужчинами в целом. Она много чего показала на фотографиях в своём планшете и в лаборатории. Подробно рассказала о том, как через трубки дышат, кормятся, справляют нужду её подопечные. Как происходит забор биологического материала. Как считывается приборами состояние подопытных мужских особей. Что происходит с «отработанным материалом», благо мужская репродуктивная система, в отличие от женской, функционирует до конца жизни особи.
Чем больше Альфэй слушала и смотрела на клона Сибилла, тем больше ужасалась.
Когда напарница Сунь Вэй заболела, Альфэй настояла на том, чтобы заменить ту. Это получилось легко, потому что она уже знала, как всё устроено в лаборатории и в чём конкретно заключается работа Сунь Вэй там. За те десять дней Альфэй окончательно убедилась, что клона Сибилла надо спасать. Стоило только немного ментально подтолкнуть, и напарница Сунь Вэй поняла, что всю жизнь мечтала совсем не о том, чтобы ухаживать за безответными, ни на что не реагирующими полутрупами, и перевелась в ясли, а Альфэй перешла на должность лаборанта.
