Я приняла ее слова и ее объятие как свежий ветерок в изнуряющую жару.

И теперь, когда мы обнялись в Кларендоне, я вспомнила ту встречу.

– Ну что, ты в конце концов сходила на «Шапочку» или на «Посуду»? – спросила я с улыбкой.

– Да, на «Шапочку». Мне не понравилось: на сцене одна женщина, совершенно непристойная, напуганная, вокруг темнота… Темнота, которую можно потрогать, темнота из тряпок… Публика хлопала как оголтелая, но я такой театр не понимаю…

– Мне, я думаю, тоже бы не понравилось. – И тут я наклонилась поближе. – Мэри, Понсонби переселил Арбунтота только потому, что его попросил мистер Икс?

Брэддок ответила мне таким же шепотом. У меня возникло ощущение, что она хотела поговорить совсем не об этом. Наши чепцы терлись друг о друга, как шеи диковинных животных.

– Клянусь тебе, я не знаю. Сегодня утром Понсонби велел мне спуститься вместе с ним в подвал. В подвал! Только представь себе, Энн. Кошмарное место, темное и зловонное… Я испугалась. Вспомнила «Черную Шапочку». Понсонби сказал мне, что ожидает визита каких-то «просвещенных мужей». Это прозвучало так… странно! Он добавил, что наймет рабочих, чтобы они вынесли из подвала всю рухлядь. И назначил меня следить за уборкой.

– Что он задумал? – Мне тоже стало жутковато.

– Больше он ничего не объяснял. Но я-то считаю, что дело связано… – Мэри заговорила еще тише, – с визитом. С визитом этого друга мистера Икс.

Как я ни старалась, я не могла вообразить, каким образом пастор и математик, друг моего пациента, может быть связан с преображением подвала, которое затеял доктор Понсонби.

Я успокоила подругу. Сказала, что Понсонби определенно ожидает каких-то важных особ, не имеющих никакого отношения к приезду этого математика, и что он решил обустроить Кларендон, чтобы произвести хорошее впечатление. Это как будто не сильно убедило Мэри Брэддок. Ее беспокоило что-то другое.

– Энни, прости, что спрашиваю, но мне нужно знать… Этот злодей… Тот, кто подменил доктора Дойла и подверг тебя гипнозу… Есть и другие вроде него?

Я отвела взгляд от ее маленьких глазок: у сестры начался приступ нервного тика.

– Нет, Мэри. Уверяю тебя, все это осталось в прошлом.

Ах, Энни, какая же ты бываешь лгунья!

Мэри медленно кивнула, моргая обоими глазами, и положила руку мне на плечо:

– Спасибо, что вызвалась утешить мистера Арбунтота. Это несчастный человек. И я так рада, что ты вернулась!

Я смотрела, как она медленно удаляется, с достоинством неся свое округлое тело.

Мне было скверно от собственной лжи, однако – как знать? А вдруг мистер Икс на этот раз ошибся – для разнообразия? А вдруг Десять, или Девять (одного мы ведь вычли?), или сколько там еще этих ужасных людей, наконец-то оставят в покое меня и моего пациента?

Но такое мне даже во сне не могло пригрезиться.

Да уж, лучше не скажешь.

Я решила, что будет удобнее всего навестить мистера Арбунтота после ужина. Настроение у мужчин, как правило, улучшается после еды; мы, женщины, научились сохранять хорошее настроение, даже когда мы голодны, – весьма полезное качество, когда выясняется, что ты сама и готовишь еду. Вот почему я отложила визит к Арбунтоту, помогла Сьюзи Тренч с пациентами из ее крыла, а потом решила выяснить, закончил ли мой собственный пациент «музицировать» и не готов ли он рассказать мне больше о затее Понсонби.

Он закончил. Но в его комнате уже был посетитель.

– Ах, мисс Мак-Кари, посмотрите, кто так любезно решил нанести нам визит.

– Я еще вчера узнал, что вас выписывают, и сегодня после консультации поспешил к вам.

Доктор Конан Дойл уже протягивал свою руку, и я с удовольствием ее пожала:

– Доктор Дойл, как я рада вас видеть!

– Взаимно, взаимно, мисс Мак-Кари.

Разумеется, Дойл навещал нас и в больнице, но мне доставляла радость каждая встреча с ним, хотя мы и не были близко знакомы.

Благостность момента нарушил голосок из кресла:

– Как все друг другу рады… Но мы с доктором Дойлом уже обо всем переговорили, и хотя он и завершил свою вечернюю консультацию, я еще не завершил своего Паганини. Не угодно ли вам будет показать доктору пляж, мисс Мак-Кари?

– Уверена, это зрелище его поразит. – Мой ответ прозвучал язвительнее, чем я рассчитывала.

– Мисс Мак-Кари обожает гулять по песку, доктор, – отметил мой пациент. – Признаюсь, именно благодаря ей я и сам проделал этот опыт, и он был для меня как откровение.

– Что ж, я даже не удивлен. Рад буду насладиться компанией мисс Мак-Кари. – Этот молодой Дойл был не великий юморист, он покивал так важно, как будто я действительно приглашала его посмотреть нечто особенное, и не выказал ни малейшего раздражения, когда мистер Икс поспешил от него отделаться.

– Тогда и говорить больше не о чем, – подытожил мой пациент. – Закройте дверь, когда будете выходить, мисс, и распорядитесь, чтобы ужин принесли попозже. Не трудитесь подавать мне скрипку, она у меня, спасибо.

Мы вышли из Кларендон-Хауса, обогнули стену и погрузили ноги в песок. Хотя солнце было еще высоко, купальщиков на пляже не наблюдалось – только две девушки в длинных платьях и с пристойными вуалями; купальни вдалеке выстроились в ряд как заколдованные хижины. С арены в порту Саут-Парейд не доносились крики, так что, возможно, мальчики в этот день не устраивали поединков. Зато был один мальчик на набережной: сахарный человек предлагал полакомиться с его обнаженного тела, смазанного сахаром, тем редким прохожим, что, как и мы, прогуливались вдоль моря; бедное дитя не пользовалось большим успехом.

Дойл вышагивал так, словно его кто-то поджидает на пляже и он боится опоздать. Мне было сложно за ним поспевать. Доктор был в хорошей форме. Он набрал вес и выглядел весьма элегантно: кончики усов аккуратно напомажены, щеки тщательно выбриты. Серый костюм, шляпа в тон, стильная тросточка; а бронзовый загар придавал ему лихой вид – вполне под стать его молодым годам.

– Я снова открыл консультацию на Элм-Гроув, – рассказывал Дойл. – И знаете, что самое забавное? Большинство пациентов за моей спиной соглашаются, что мой… заместитель (они называют его «предшественник») был симпатичнее, чем я.

– Ну что вы говорите, это неправда, – ответила я из вежливости, хотя и знала, что это правда.

Потому что обличье коварного двойника, которым воспользовался мистер Игрек, было настолько обворожительным и манящим, что он сразу же (ох, Энни) привлек меня на свою сторону и удерживал до самого конца, а вот настоящий Дойл был серьезный, почти суровый джентльмен, в чем-то не лишенный очарования, но все равно он не шел ни в какое сравнение с инкубом, забравшим его имя.

«Да, ну и что с того? – подумала я. Симпатия – это медаль, которую в определенных ситуациях мы просто обязаны сорвать с груди бессовестного мужчины, как бы он ее ни заслуживал».

– Понимаете, я ведь не был знаком с Генри Марвелом – по крайней мере, с тем, каким он был на самом деле, так что мои пациенты, возможно, и правы. – Пароходная труба на горизонте выпускала колечки дыма. Может быть, эта картинка побудила Дойла закурить сигарету. – И все же я решил не убегать. Я не хочу трусливо оставлять Портсмут, где я еще до начала лета положил открыть консультацию, всего лишь из-за того, что какой-то преступник воспользовался моим именем и клиентурой.

– Вы правильно поступили.

– К тому же для моего литературного вдохновения эти события, безусловно, были… скажем так, более чем полезны. – Я вспомнила, что в свободное время Дойл делал свои первые шаги на литературном поприще. Об этом я знала даже до нашего знакомства, поскольку «заместитель» замещал доктора и в этом занятии. – Как вы себя чувствуете?

– Все в порядке, – ответила я, задыхаясь. Дойл неумолимо шагал вперед.

– Я отмечаю прилив энергии в мистере Икс. Полагаете, этот союз убийц снова… нападет?

Не имело никакого смысла врать этому человеку, ведь он только что разговаривал с моим пациентом.