Ничего сверхъестественного не было в том, что Натали, как любому современному подростку, всегда хотелось побывать в Америке, увидеть, услышать, попробовать, может, пожить какое-то время, как делают те, кто работает, учится и путешествует. Но за все время пребывания за океаном с Натали не случилось ничего того, о чем обычно грезят, представляя себя в Америке. Ничего. Казалось, что она побывала не в Соединенных Штатах, а в какой-то странной стране, которая приютила дядю Рудольфа и его жену из жалости к другим странам, где подобные типы могли портить жизнь остальным добропорядочным гражданам. Натали ни разу не видела, чтобы дядя и тетя общались с кем-то, вызывающим доверие. Обычно это были до нелепости роскошно одетые выходцы из России с пропитыми и отекшими лицами, какие-то латиноамериканцы с бегающими глазами и прочая малоприятная публика.

– Жалеть мне не о чем, – решила Натали, опустила кресло и попробовала немного вздремнуть. Через четыре часа она должна была уже оказаться в Петербурге.

Ситуация была сложная, но Натали после всего, что с ней случилась, любая проблема казалось пустяком, на преодоление которого требовалось либо время, либо немного усилий, либо то и другое. Это ее качество проявилось сейчас в полной мере, хотя в детстве бывало так, что Натали пыталась останавливаться перед многими преградами, но родители всегда старались, чтобы она научилась действовать несмотря ни на что. Возвращаясь домой, закрыв глаза и мучительно пытаясь успокоиться, Натали почему-то вспомнила, как мама учила ее играть на пианино.

– Вот, посмотри, и раз-два, раз-два, – мама стояла за спиной Натали, сидевшей на высоком табурете.

– Мам, ну не получается у меня так, – Натали готова была расплакаться.

– Успокойся и попробуй снова.

– Я уже пробовала, мама, много раз пробовала.

– И что?

– И никак, – вздыхала Натали.

– Но ты же видела, как другие играют на пианино двумя руками, – улыбалась Анастасия. – Значит и у тебя получится.

– Не получится, я сразу сбиваюсь, а если играть одной рукой, то все получается.

– Ты думаешь, что все должно получиться сразу, – Анастасия придвинула стул и села рядом. – Но так не бывает.

– Бывает, ведь остальное-то получается!

– Остальное, но не все, – спокойно говорила Анастасия. – Если понимать, что именно не получается, то легко можно преодолеть абсолютно все.

– А я научусь это понимать?

– Конечно, попытайся сейчас все повторить, только очень медленно.

Натали начала играть одной рукой, затем двумя, затем сбилась, начала снова и тут же сбилась.

– Вот видишь, – грустно сказала она.

– Вижу!

– Что ты видишь?

– Вижу то, что ты слишком спешишь.

– Нет, мама, ты же слышала, я играла очень медленно, – отвечала Натали.

– Это тебе так кажется. А ты попробуй еще медленнее, совсем медленно, делая паузу после каждой ноты. И начинай сразу двумя руками. Ну?

Натали положила руки на клавиши, брала ноту, останавливалась и смотрела на маму.

– Дальше, дальше, не надо меня разглядывать, – смеялась Анастасия.

Натали играла, останавливаясь и вслушиваясь.

– Ой, мама, получается!

– Я же тебе говорила, – Анастасия потрепала дочь по волосам. – Играй дальше, если можешь, то немного быстрее.

– Могу, могу, – смеялась Натали. – Спасибо мама, теперь я буду так делать всегда. Хорошо? Всегда!

Глава третья

1

Натали довольно редко рассказывала подробности своего побега из Америки в Россию, поэтому о многом мы можем только догадываться. Точно можно сказать одно: это действительно был побег, и закончилось все благополучно. Известно и то, что Натали все время спрашивала у себя о том, почему судьбе угодно было сделать так, что тогда, в то самое утро, она осталась дома. Ей казалось, что это не совсем простое стечение обстоятельств – двойки, недомогания, предчувствия, странный привкус во рту, тревоги и остальное.

Чье-то спасительное присутствие она ощущала постоянно. Как оказалось, что в суете дядя Рудольф оставил ключ в замке сейфа? А может, с ним такое случалось часто? Ей повезло и в том, что из того аэропорта, куда попала Натали, был рейс в Россию именно в этот день и в том, что стоимость билета оказалась Натали по карману. Впрочем, мы не знаем, вероятно, что Натали была хорошо осведомлена о расписании рейсов и стремилась попасть именно в международный аэропорт. К тому же, это могло случиться и не в тот день, когда она сбежала, а немного позднее. Но значения особого это не имеет. Она добилась того, чего хотела – вернулась в Россию.

Суета российского аэропорта, досмотр, контроль – все это показалось Натали лишь одним мгновением, прожитым дома. Конечно, до дома нужно было добираться на другой конец города. И, кажется, метро еще не работало. Натали сидела на скамейке в зале прилетов. Трудно сказать, что она испытывала в тот момент. То, чего она так боялась, не случилось – дядя Рудольф не смог ее остановить и вообще был сейчас достаточно далеко для того, чтобы Натали чувствовала себя совершенно спокойно.

Но другое обстоятельство – и о нем Натали подумала только сейчас – делало ее пребывание дома довольно опасным. Что, если дядя Рудольф прилетит сюда первым же рейсом и силой увезет обратно? Да и что-то гораздо более страшное тоже может случиться. По телу Натали пробежали мурашки, но она тут же взяла себя в руки. Впадать в истерику не было никакого смысла – все равно это ничего не решило бы.

Натали встала и медленно поплелась в поисках места, где можно было бы перекусить.

– На сытый желудок, может, как-нибудь полегче будет соображаться, – заключила она. – Сейчас нужны силы.

Натали на ходу переложила в карман двести рублей и, увидев рядом кафе, зашла за его стеклянную дверь.

– Сразу понятно, что я в России, – заметила про себя Натали, поняв, что кофе и гамбургеры здесь пахнут несколько иначе, чем там, хотя стоят ничуть не дешевле. Пожалуй, это было в первый и в последний раз, когда Натали пожалела, что она не в Америке. Да и пожалела – это слишком громко сказано. Взяв чашечку кофе и сосиску в тесте, сев за столик, она с удовольствием и аппетитом это поглотила. Потом на последние деньги взяла еще чашечку, села, достала плеер и долго, без спешки, наслаждалась остывшим кофе, слушая музыку.

– Если и идти в милицию, то здесь и сейчас, – приказала Натали сама себе. Уходить из кафе не хотелось, клонило в сон, но окружающее спокойствие было лишь иллюзией, и Натали отлично это понимала.

Я была предоставлена сама себе. Многие бы на моем месте пустились во все тяжкие. А мне хотелось просто жить. Пусть будет трудно, но от того будет интереснее. И мне надо было сделать все, чтобы обезопасить себя от дяди Рудольфа. Нужно было дать ему понять, что у нас разные дороги. По правде, мне вообще не хотелось его видеть и вспоминать о нем.

– Скажите, а где здесь милиция? – спросила Натали у официантки, забиравшей у нее чашку из-под кофе и протиравшей столик. Вопрос был вообще-то нелепым, потому что милиция в аэропорту была повсюду: у входа, выхода, у кафе, в зале.

– Вон там, – официантка указала рукой на проход в соседний зал. – Пройдешь, а там увидишь сама.

– Спасибо, – сказала Натали и, пройдя в указанном направлении, наткнулась на пост милиции.

Она робко постучалась в дверь, затем чуть сильнее и, услышав из-за двери смех, открыла ее.

– Ну, смотри, какая красотуля к тебе идет, – сказал один милиционер другому и, присмотревшись к Натали, заметил. – Ух, а тебя неплохо разукрасили.

– Куда уж лучше, – буркнула Натали.

– Ну, садись, рассказывай, кто тебя и за что, – произнес, поднимаясь из полу лежачего положения второй милиционер.

Через десять минут они уже знали в общих чертах историю Натали, как погибли ее родители, как опекуном стали дядя и тетя, как они увезли ее в Америку, что приключилось далее, как дядя пытался ее изнасиловать, ударил, как Натали сбежала и на какие деньги.