«Многие хотели бы стать супергероем, но есть герои, кто мечтает стать хотя бы человеком.»

Марти подглядывал в створку приоткрытой двери и наблюдал за судьёй. Тот стоял, держа монокль у глаза, и зачитывал приговор:

– Всем встать! Лондонский суд, опираясь на мнение присяжных и на показания потерпевшего, вынес приговор подозреваемому.

В воздухе повисла тишина. Мельком оглядев присутствующих в зале и слегка поправив монокль, судья громко произнёс:

– Виновен!

Впрочем, началось всё намного раньше, когда Марти украл курицу.

            ***

Дождь – не помеха настоящему англичанину, ведь такая погода встречает жителей туманного Альбиона чуть ли не каждый день, особенно осенью и весной. Не исключением был и этот майский вторник. Марти не разбирался в днях недели, да из дома один никогда раньше не выходил, но сейчас громкое урчание в животе и странные видения впервые побудили выглянуть на улицу.

Марти с опаской двигался вдоль стен Лондонских двухэтажек и крепко сжимал в руке любимую игрушку супергероя. Папа ещё при жизни высек его из дерева, а мама привязала к шее кусочек синей ткани наподобие длинного плаща. Игрушка помогала Марти справляться с пугающими призраками, которые мерещились из тёмных уголков комнаты. Видения пришли в день, когда умер папа. В тот момент вообще многое изменилось, но сейчас лучше не витать в облаках, а сосредоточиться на поиске еды. Сосредоточиться для Марти было задачей куда более сложной, чем для других детей: голова болела, а мысли путались, растворяясь в белой пелене. Изредка он даже забывал, как дышать, и терял сознание.

Немудрено, что дорогу до ближайшей булочной он нашёл по запаху, а не по памяти.

– А ну, брысь! Как же достали попрошайки! – замахнувшись метлой, крикнула толстая женщина–пекарь в высоком белом колпаке, когда Марти заглянул внутрь. Когда–то его мама заходила сюда, чтобы попросить хлеба в долг, но то было прошлой зимой. – Ничего я тебе не дам, сама недоедаю!

Марти лишь недоумевающе таращился на второй подбородок пекаря, но, получив пучком по голове, тут же выскочил из булочной. Пробежав несколько кварталов, не оглядываясь, поймал себя на мысли, что потерялся. Остановившись, он заглянул в первую попавшуюся лавку, кажется, к портному. До блеска начищенный пол сверкал в лучах электрических ламп, отражая розоватый оттенок украшенных картинами стен. На человекоподобных манекенах красовались лоснящиеся костюмы, фраки, блестящие платья, и пышные юбки. На головы деревянных болванчиков кто–то неуклюже водрузил шляпы с перьями и чёрные цилиндры.

Столько пёстрых и красивых нарядов Марти никогда ещё не видел. Мама обычно носила простое серое платье, по праздникам надевала синее, – а это любимый цвет Марти! Правда, приходилось часто его штопать, а когда оно окончательно износилось, порезала на лоскуты. Один сейчас был на игрушке.

– Заходьите–заходьите, дорогие покупатели! Что бы вы ни пожелали, исполним любой каприз! – послышалось из–за ширмы.

Марти обрадовался, – это как раз то, что нужно! Он сосредоточился, напрягся, выдохнул, вдохнул поглубже и выдавил осторожное:

– Дай есь?

Через пару секунд к нему вышел высокий худой мужчина в коричневом костюме в клеточку и завитыми усами. Скривившись и зажав нос рукой, он пробормотал что–то про «господа и его чувство юмора», а после вышвырнул Марти за шкирку, как котёнка.

Шлёпнувшись в лужу, тот хотел было разрыдаться, но поймал насмешливый взгляд паренька, сидящего на ступеньке лавки портного. По возрасту тот был немного старше Марти. Улыбался во весь рот, без стеснения показывая зияющие дыры между молочными зубами, держа в руках щётку для чистки обуви. На плече у него висела чистая, но промокшая от дождя тряпка.

– Что, жизнь не балует? Подкинул бы тебе пенни, да сегодня голяк. Я ж не курица, золотых яиц не несу! – усмехнувшись, сказал чистильщик, затем мечтательно взглянул на небо и вздохнул: – Сейчас бы золотое яйцо найти! Э–эх, сколько бы пирожных купил, м–м!

Марти слушал, как заворожённый. Как связаны золотые яйца и пирожные, он не понимал, но раз чистильщик обуви сказал, значит, можно верить! Осталось лишь найти курицу, а они водятся на рынке, – мама так говорила. Ничего не ответив, Марти поспешил найти рынок, помня, что там всегда очень людно.

– А де ынок? – спрашивал он у прохожих, но те либо шарахались, либо настороженно отвечали:

– Не понимаю.

Никто его не понимал. Но то ж мама виновата! Бабуля всегда ей говорила:

«Не шлялась бы по кабакам, а с ребёнком сидела, так и не стал бы сынок Аликом Фрэном!»

В том, чтобы быть Аликом Фрэном, Марти не видел ничего страшного. Как и в маминых похождениях, так что пусть себе шляется. Тем более, она говорила, что бабуля так хвалит Марти, называя Аликом. Это, наверное, имя какого–нибудь супергероя или хотя бы просто героя. У Марти, кстати, был любимый – человек–мышь, только с крыльями. Представлять летающую мышь, играя с деревянной куклой, очень смешно и радостно, но теплее всего на сердце становилось при мысли, что супергерои всегда приходят на помощь и восстанавливают справедливость. Всем помогают, ловят преступников, возвращают украденное.  Марти тоже очень хотел стать таким!

Витая в облаках, он дошёл до рынка, где из пучины грёз его вытянул бас мясника с огромным ножом и измазанным в крови фартуком:

– Что вам взвесить, миссис? – интересовался он у пожилой покупательницы.

– Потрошков бы, в супчик добавлю для аромата. Мясо сейчас очень дорогое стало.

Мясник поднял куриную тушку за шею.

– Возьмите крылья куриные за полцены! И мясо есть, и кости потом выварить можно.

– О, не стоит! Боюсь, что это слишком дорого для меня.

– Ну, – пожал плечами мясник, отложил курицу в сторону и полез под прилавок. – Потроха так потроха.

Не сводя взгляда с тушки, Марти робко подошёл к лавке. Вот она – вожделенная курица! Ощипанная, и немного вялая: сонная, что ли? Хорошо, если у неё есть золотое яйцо, всё остальное неважно. В воображении Марти уже уплетал эклер за эклером, заедая их кексом с изюмом и заливая всё это сверху «Эрл Грэем».

– Курочки захотелось, да? – мило улыбнулась старушка, рассматривая мокрые штаны Марти. Но он решил не тратить силы на ответ и, схватив тушку за шею, дал дёру. Услышав гневный крик мясника, больше похожий на рёв медведя, припустил ещё сильнее, расталкивая праздно слоняющихся покупателей.

Когда крики затихли, Марти спрятался в ближайшей подворотне и, найдя себе уголок почище, сел и положил курицу на колени.

– Дай яцшо? – медленно сказал он, глядя в её чёрные глаза. – Дашь? Хачу есь.

Но курица не ответила. Марти расстроенно опустил плечи и потёр урчащий живот. Он весь покраснел от напряжения, пока просил. Почему курица не даёт яйцо? Может, он недостоин? Да не может такого быть! Марти – Алик Фрэн! Настоящий супергерой! Но вот незадача. Он только что украл курицу. Герой бы так не поступил – это точно. И что теперь делать? Что бы сделал герой?

– Наю! – воскликнул Марти. Он должен вернуть ворованную тушку, и справедливость восторжествует! Глядишь, золота дадут в придачу, а может, покормят!

Но возвращаться на рынок было как–то боязно, и Марти пошёл прямиком в полицейский участок. Ну, как прямиком. Слонялся по кварталу с тушкой курицы в одной руке и игрушкой в другой и повторял «Бобби–бобби», пока сердобольная женщина не отвела его к нужному зданию.

– Во–от! Ы, – сказал Марти, распахнув двери и протянув курицу перед собой. – Дай яцшо?

Но в участке юному супергерою не особо обрадовались: всполошились, стали задавать вопросы, в глаза фонариком светят. И неясно, виной тому кровь, стекавшая из пережатой шеи курицы, за которую Марти крепко держался могучей ручищей, или то, что он просто зашёл без стука? Наверное, второе, ведь мама всегда ругалась, когда маленький Алик Фрэн заходил в родительскую спальню неожиданно.