— Только ты можешь это контролировать, Брат. Ты хочешь пройти, у тебя есть сила, чтобы это произошло. У тебя есть мы. Все мы. Используй нас. Позволь нам помочь.

Мои губы подергиваются, умоляя превратиться в оскал на его комментарии.

— Ты твердолобый, упрямый придурок, ты это знаешь? — шипит он, меняя тактику. — Ты более чем способен сдать эти экзамены. Ты нихуя не тупой. Ты просто позволяешь всем залезть к тебе в голову. Ты позволяешь папе и дедушке—

— Не надо, — рычу я. — Не ходи туда, блядь.

— Они были неправы, Деймон. Ты не тот человек, за которого они тебя принимали. Ты доказывал это миллион раз всем, что делал за последние несколько лет. Почему ты не можешь забыть об этом со школьными делами?

— Потому что все это не имеет никакого гребаного смысла, — огрызаюсь я. — Возможно, они ошибались насчет всего остального, но они правы насчет того, что я тупица, который никогда ничего из себя не сделает.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь. Папа чертовски волнуется из-за перспективы потерять тебя. Ты нужен ему, чувак.

— Тогда ему не следовало говорить мне, что я выхожу, если не сдам экзамен.

— Он просто давит на тебя, потому что, как и я, знает, что ты можешь это сделать, — утверждает Алекс.

— Нет, он так не думает, — огрызаюсь я. — Он думает, что я облажался, что я должен быть больше похож на тебя.

Алекс качает головой. — Ты, блядь, бредишь, чувак. Ты, кажется, думаешь, что у меня все так хорошо получается только потому, что я могу сдать несколько экзаменов. Ты когда-нибудь задумывался, что все то, в чем ты хорош, — это все то, в чем я плох, и что в этом отношении ко мне предъявляются те же невозможные стандарты?

— Ты ни в чем не плох, золотой мальчик.

— Бред, — снова бормочет он. — Ты не хочешь от нас помощи? Прекрасно. Я понимаю, что твоя гордость слишком важна, чтобы показывать парням свои слабости. Но как насчет Калли?

— Что насчет Калли? — срываюсь я, мои руки дрожат под поверхностью воды.

— Она поможет тебе. Она не осудит тебя. — Я качаю головой, отвергая его предложение. — Почему бы и нет? Она делала это раньше, верно?

Поднимая глаза от воды, бурлящей вокруг меня, я нахожу его, и у меня перехватывает дыхание.

— Я не идиот, Деймон. И я тоже, блядь, не слепой. — Мое сердце колотится, когда я жду, что будет дальше, и весь воздух вырывается из моих легких, когда я понимаю, что это не то, чего я ожидал. — Я помню, что она сделала для тебя, когда мы были детьми. Тебе нужна эта магия сейчас. Просто спроси ее.

Он допивает пиво и направляется к ступенькам, чтобы вылезти из ванны.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив, Ди. И это означает, что тебе нужно работать. Так что тебе нужно подтянуть свои штаны большой девочки и сделать это, черт возьми, так или иначе. Просьба о помощи не делает тебя неудачником. Отказ принять это — делает.

И с этим маленьким советом он уходит.

— Кровать достаточно большая для троих, если ты хочешь попытаться немного поспать, — кричит он, прежде чем исчезнуть в типи.

— Черт, — выдыхаю я, запрокидывая голову и глядя в звездное небо надо мной.

Он прав, я знаю, что это так. Но, черт возьми. Просить помощи у кого угодно, даже у Калли, чертовски сложно. Признание того, что я терплю неудачу, противоречит всему, чему меня когда-либо учили. Это показывает слабости, которые мне всегда говорили скрывать.

Я сижу там еще несколько минут, но моя потребность быть рядом с моим ангелом наконец заставляет меня двигаться.

Ее глаза находят мои в ту секунду, когда я проскальзываю в комнату, и я замираю, расплескивая воду из горячей ванны по всему полу.

Она стоит перед зеркалом, расчесывая волосы.

Мой взгляд опускается, замечая майку, похожую на ту, что была на ней прошлой ночью, и, возможно, самые греховные шорты, которые я когда-либо видел.

— Ты разводишь лужу, — говорит она, ее голос все еще немного невнятен из-за водки.

Когда я возвращаюсь к ее глазам, я вижу, что одна из ее бровей приподнята с вызовом.

— Алекс в душе? — Спрашиваю я, бросая взгляд на свою сумку, которую он бросил сюда вскоре после того, как я появилась ранее.

Она просто продолжает смотреть на меня. Ей не нужно отвечать на мой вопрос — мы оба слышим более чем очевидный шум льющейся воды из ванной.

— Я просто подожду, пока он—

— Или ты мог бы раздеться прямо здесь, — бросает она вызов, выпрямляясь и полностью поворачиваясь ко мне лицом.

— К-Калли, — предупреждаю я, когда она откладывает расческу и делает шаг ко мне.

Ее глаза пробегают по всей длине моего тела, но задерживаются на моей груди.

Я знаю, что на самом деле ничего не скрываю. Все здесь знают, какие у меня шрамы. Но это не значит, что я хочу их показывать. Когда-либо.

— Значит, я была права? — насмехается она, продолжая сокращать расстояние между нами. — Ты трус.

Быстрее, чем она ожидала, я протягиваю руку, мои пальцы крепко сжимают ее челюсть и не оставляют ей выбора, кроме как выдержать мой пристальный взгляд.

— Я-я-я— Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох через нос, пытаясь взять себя в руки. — Я не трус, — заявляю я, мой голос жесткий, холодный, не оставляющий места для споров. По крайней мере, я так думаю.

— Тогда докажи это. Покажи мне, кто ты на самом деле, Бэтмен, — дразнит она.

Позади меня прекращается шум душа, но я не двигаюсь. Я не могу. Я прикован к ее пристальному взгляду, пока мое сердце колотится в груди.

За секунду до того, как открывается дверь, мне удается взять себя в руки, отпустить ее и сделать огромный шаг назад.

— Извините, я чему-то помешал? — с ухмылкой спрашивает Алекс, выходя из ванной в одном полотенце, обернутом вокруг талии.

Ревность накатывает на меня с такой силой, что я даже немного отшатываюсь.

Почему ты не можешь быть больше похожим на своего брата? Он забавный, умный, рассудительный, надежный.

— Ди, ты в порядке? — спрашивает Алекс, когда замечает мою реакцию.

— Надень какую-нибудь гребаную одежду, — усмехаюсь я, проносясь мимо него и закрываясь в ванной, чтобы сходить с ума в одиночестве.

26

КАЛЛИ

— Что случилось? — Спрашивает Алекс, изучая меня с глубокой хмуростью, омрачающей его лоб.

— Н-ничего, — говорю я, придавая своему тону легкость, которой я определенно не чувствую.

— Он причинил тебе боль?

— Что? Деймон? Нет, конечно, нет, — лгу я. Правда в том, что его отказ быть самим собой причиняет мне боль больше, чем почти все остальное, что он мог бы сделать.

Почему он не может просто открыться? Принять того, кто он есть на самом деле?

— Кэл, — вздыхает Алекс, явно читая в моих глазах больше, чем я хочу ему показать.

— Правда, все хорошо. Он просто был… ну, Деймоном. — А я хочу Николаса. Я хочу его версию, которую он позволил мне увидеть лишь мельчайшими проблесками на прошлой неделе. Тот, которого он боится выпустить, но такой чертовски невероятный, когда он это делает.

— Ты хочешь, чтобы я с ним поговорил? — предлагает Алекс.

— Что? Нет. Не говори глупостей.

Повернувшись к нему спиной, я подхожу к тому месту, которое прошлой ночью было моей стороной кровати, и забираюсь под одеяло, чертовски надеясь, что он не видит слез, которые быстро наполняют мои глаза.

— Деймон может быть придурком, но он не это имеет в виду. Не совсем. Он давным-давно выстроил для себя несколько непроницаемых стен, и я боюсь, что они могут оказаться просто нерушимыми, — тихо говорит Алекс.

Я прерывисто выдыхаю, когда звук его полотенца, падающего на пол, заполняет пространство, сопровождаемое шелестом ткани, который, я действительно надеюсь, что это он натягивает на себя что-то из одежды.

— Ты хочешь, чтобы мы оставили тебя в покое и пошли спать в гамак или что-то в этом роде? — спрашивает он.

Проглатывая эмоции, которые сжимают мое горло, я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

Улыбка подергивается на моих губах, когда я нахожу его стоящим в боксерах, держащим пару спортивных штанов, как будто он действительно надеется, что ему не придется надевать их и идти спать на холод.