Двери каменного строения перед ними открылись. Оттуда выглянуло несколько жителей: худощавый норд без бороды и усов с лысым лбом и уложенными назад седыми космами на затылке, женщина в зелёной косынке, коренастая девчонка с двумя хвостиками волос пшеничного цвета, ещё одна молодая девочка-гном с косами на плечах и веснушчатым лицом да нечто столь заросшее сине-серыми волосами, что среди чёлки нельзя было разобрать толком ни глаз, ни даже носа.

– Бром вернулся! Бром вернулся! – радостно переглянулись младшие из девиц.

– Вегнулся? Зачем это?! Только что ж избавил нас от своего надоедливого пгисутствия! Что там? Его я хотя бы знаю, – потряс щуплый гном во фраке позолоченным браслетом-цепочкой, пока грозил пальцем, – а это ещё кого он к нам сюда пгиволок? Бгом в пгошлый газ был с пгиятелем, а тепегь их вон, целая свога! Что собак, что товагищей! Где мы их газмещать-таки будем? А?! – негодовал он.

– Молчи, – кофейником на длиннющей ручке, словно молотком, треснуло его по лысине заросшее существо.

– Ауч, – вскрикнул гном, коснувшись шишки ладошкой. – Я пгосто волнуюсь, что самим будет негде спать!

– Милости просим, дорогие гости, – поманила путников в дом дама в зелёной косынке.

Перепуганные, замёршие, еле переводящие дух странники едва могли опомниться и прийти в себя, двинувшись в сторону двери, выпускавшей наружу из дома тепло и вкусные, царящие внутри ароматы. Диана Лафо покачивалась, так что Кьяра её приобняла, помогая дойти. Барсук пробирался сквозь снег, а Бром пошёл первый. В конце концов в этом доме жили его не то друзья, не то даже родственники. Он ведь сюда привёл своих спутников.

– А ты собачек поди накорми да в сарай отведи погреться, – гномка в зелёном повелела седому бородачу.

– Я накогми, я пгинеси, а чем мелкие дагмоедки занимаются, – причитал тот, нехотя выполняя распоряжение этой дамы.

– Их дракон спас наши дома и сараи, бестолочь, – цокнула та языком. – А то бы уже летали в воздухе, барахтаясь да находя себя под развалинами.

Внутри путников ждал ещё один гном, который у печи занимался готовкой. Широкий, самый низкорослый из всех, словно он по мере взросления увеличивался в стороны, а не вверх. Широконосый, с глазами, что называется, «в кучку», направленными к переносице, длинными сальными волосами и в шерстяном шарфе в редкую жёлтую полоску.

А блюда к столу разносила миловидная молодая представительница нордов с обилием маленьких тёмно-бурых косичек и пышными ресницами. У неё тоже были заметны веснушки, как у той из девчонок, у которой крупные косы лежали на плечах, а чёлка была ровно подстриженной.

– Эхе-хе! Кто у нас тут? Проходите-проходите! – под резкий, насыщенный и скрипучий голосок улыбнулась им эта гномка. – Малышки, ну-ка помогите на стол мне накрыть!

– Толстый барсучок! Укусим за бочок! – вертя барсука в руках, напевали девчонки-близняшки. – Сейчас его зажарим и сунем в котелок!

– Зажарим? – раздался позади воодушевленный голос Лилу, что была не в курсе, о чём речь. – Это я могу!

– Мы зажарим барсука и отведаем мяска! – пели девочки, кружась со зверьком.

– У-ук! – ворчал тот, пытаясь вырваться от обеих, словно звал кого-то на помощь.

– Эй, вы чего там? Сдурели?! – рявкнула на них Диана. – Немедленно отпустите его! – нахмурилась она, так топнув ногой, что гномкам-малышкам пришлось и вправду выпустить бедного зверька. – Он вам не еда!

– Но нам их домой приносят с охоты… – с жалобным видом произнесла та, что с хвостиками.

– Вкусненькие такие, – кивнула и другая, что с косами.

– Эхе-хе, что там? Опять мои проказницы? Ну-ка не докучать гостям! – рявкнула девушка-норд с обилием косичек, накрывая на стол. – Вы уж простите их, не сердитесь на сорванцов. В этих краях барсуков много едят, постоянно на них охотятся. Они обычно весьма упитанные, так что барсучий жир идёт на самые разные нужды. Он лечит и кожные заболевания, и простуду…

– Моего барсука мы ни есть, ни разделывать точно не будем! – заявила им Ди.

– Нельзя так нельзя, – развели девчонки руками и переглянулись зелёными глазками.

– Нельзя! – стукнуло кофейником им по головам мимо промчавшееся заросшее существо.

Голос его больше напоминал звериный рык, нежели внятный голос. Утробный, низкий, едва различимый, чтобы понять сказанное. Вёл себя этот кофеман по-хозяйски, словно главенствовал в доме. На месте существу почти не сиделось, Ди решила, что это какая-то разновидность гномьих домовых, живущих с теми бок о бок. Создание контролировало всё, будто из-за кофе только и сновало в каждом углу – как что приготовлено, как вяжется свитер, покормлен ли скот, все ли помыли руки.

Едва Бром попробовал присесть, как стул под ним заискрился, а вдоль спинки вспыхнул маленький фейерверк. Гном аж подпрыгнул с перепугу, едва не свалившись под озорное хихиканье маленьких близняшек. Те у своего края стола очерчивали какие-то фигуры тонким узором чёрного порошка.

– Вот проказницы! Эти две из чего угодно вокруг способны взрывчатку соорудить! – запричитал чародей.

– Всё, что горит. Всё, что шипит. Всё, что искрит, – затараторили малышки и, чиркнув обо что-то в руках, подпалили сооружённую змейку, всполохнувшую сине-зелёным огнём, уносящимся ввысь.

– Эхе-хе, дом не спалите и гостям волосы! – копошась у печи, оглянулась на них гномка с косичками. – Подвинься, сынок, что тут расселся, – толкнула она бёдрами того, кто занимался нарезкой малосольных огурцов на вытянутой овощной тарелке.

– Красиво, но опасно, – подметила Ди.

Фейерверки она очень любила. Особенно когда их привозили в Лонгшир далеко странствующие щуры-торговцы из Дайкона или хотя бы перекупщики. Часами могла заворожено, сидя рядом с братом, глядеть на эти цветастые взрывы и мерцания в ночном небе.

– А моя вот мирная, – поглядывала Ядвига на Ханну. – Рукодельница. Из всего на свете плетёнки и бусики мастерит. Золотце!

– Ну, мам, – отвела та глаза, присаживаясь возле матери за стол.

– Давай, кексик, садись со мной, за барсуком будем приглядывать, – потянула Кьяра подругу за руку.

– Может, с братом всё ж таки рядом побудешь немного? – раздалось со стороны Вирбия.

– Она с тобой в санях и так ехала, – возмутилась леди фон Блитц.

– Да не ревнуйте вы, блин, – сложила жалобно бровки домиком Диана. – Иди сюда лучше, – махнула она брату, – сяду между вами, хватит меня делить.

– Ба-бах! – подпрыгнул стол от очередного взрыва с блёстками от озорных малявок.

– Да угомоните уже их, моя брага прольётся! – обеспокоенно воскликнул Бром, у которого аж голос от волнения стал тоньше.

Через какое-то время гостей уже накормили вкусной ухой из сезонной летней рыбы. Та часть рек здесь, что замерзали здесь на зиму с весною, оттаивали и становились переполнены всякой живностью. Но большинство вод Норда коркой льда ни в один из сезонов не покрывались. Правда, после такого бурана, что прошёл по этому краю, уже всякого можно теперь ожидать.

Заросшее создание активно потребляло кофе в маленьких даже для размеров гномов чашках, правда, бесконечными залпами одну за другой. Заваривало, наливало себе, кидая ложечку сахара, аккуратно размешивало без единого стука и дзынканья, а потом вливало куда-то средь прядей, где, по идее, у этого существа располагался рот.

– Картошечка! – потянул руки Бром, когда раскосый повар в зелёном домашнем халате и шарфе принёс чугунный котелок с ароматным запеченным картофелем с травами.

Специи в этих краях заготавливали как раз в тёплое время года и сейчас, в самом конце лета, уже высушивали, чтобы потом крошить, посыпать и добавлять пучками в супы, каши и прочие блюда. Правда, Брому добраться к заветному кушанью не дали. Блеснувший кофейник под управлением лохмача крепко треснул его по рукам.

– Нельзя! – лязгнуло это создание.

– Сперва – гости, – осадила чародея и немолодая дама в косынке, с толстыми овальными очками на своём чуть задранным кончиком кверху носике.

– Держи себя в руках, – посмеиваясь, принесла поднос с пирожками и подсела к немолодому норду без бороды миловидная девушка-гном с уймой мелких косичек.