Здесь нам пора опять оставить «Рюрик» и XIX век: впереди новое путешествие в глубь геологических времен. Шамиссо и Эшшолъц не дошли до полюса. «Рюрик» повернул из Берингова пролива, не открыв северо-восточного прохода; это сделал в конце века Норденшельд. Но благодаря ярким талантливым ученым экспедиция на «Рюрике» навсегда осталась в истории науки. И, между прочим, литературы. Это заслуга Шамиссо. Глазами поэта и ученого смотрел Шамиссо на мир. А выигрывали от этого и наука, и поэзия...

Из Берингова пролива, лето 1816 года

Мой дух далек от этих хладных мест -

Там песни юных лет моих звенят,

Восторг и боль рождая.

И не счесть

Младых сердец, поверивших в меня.

Но стихни, сердце, и неси свой крест,

Судьбы в законах жизни не виня.

Все позади.

Стихает голос мой,

Рубеж все ближе виден роковой.

Ограблен жизнью я, и смертью я обобран:

Уходит друг, другой лежит в земле,

И никнет голова, и мысль стремится к добрым

Моим друзьям, и я бреду им вслед,

И цель моя, как и у них, -  за гробом...

Но по пути я обойду весь свет,

Где не зерно -  плевелы на корню.

Я рвал цветы, но сено лишь храню.

Я делал это прежде -  и сегодня.

Я рву цветы, но сено лишь храню. -

Ботаник он, он сушит хлам негодный -

Так судят обо мне в любом краю.

И как назвать извечную погоню З

а чахлой травкою?

Как бабочка к огню,

К закату путь стремит дитя Адама,

Ни вправо и ни влево - только прямо.

Здесь, где туман клубится над водой,

К промерзшим скалам обращаю зов -

Безжизненны громады, лишь прибой

Ревет в ответ. Бездушен этот рев.

Я ж знаю боль и слова дар живой,

И каждый слог мой -  плоть моя и кровь.

Эволюция путает следы

Большинство современных типов животных появилось в палеонтологической летописи внезапно - и сразу во множестве твердых остатков. Все, что было в эпоху доскелетной, «мягкотелой», эволюции, в докембрии, по сей день в основном область не палеонтологических исследований, а сравнительнобиологических, эмбриологических догадок и гипотез. Ясно, что в конце эры докембрийской бесскелетной эволюции в водах Земли господствовали кишечнополостные животные. Подобно растениям жили зарослями и почковались мягкие предки коралловых, сцифоидных и гидроидных полипов. Жили в тесноте и в обиде: потомство сидячих животных поселялось рядом и сразу становилось конкурентом родителей. Тут-то природа и изобрела впервые второе поколение - подвижных половых существ медуз. Кишечнополостные сразу стали властителями морей: ведь свободноплавающее поколение медуз насаждало полипов во всех уголках, недоступных им прежде.

Но и полип не рождается готовым из тела медузы, и он проходит стадии превращений. Из выброшенного медузой яйца развивается личинка -  планула. Перед планулой стоит непростая задача: найти место, чтобы закрепиться, превратиться в полипа и дать начало новой колонии. Планула плывет, шевеля ресничками, и ищет...

Планула одного из полипов докембрийского моря претерпела странное превращение. То ли дно в местах ее обитания опустилось слишком низко, то ли ее теснили планулы более расторопных медуз, только эта планула научилась переживать плохие времена, питаясь и размножаясь самостоятельно, без превращения в полипа. Способ размножения, половой, она унаследовала от прародительницы медузы. Постепенно планула привыкла размножаться только таким, личиночным, способом; она как бы «забыла», что она всего лишь личинка, «возомнила себя» совершенно взрослым животным, а «возомнив», таковым и стала. (Все это, конечно, не имеет никакого отношения к сознанию.) Появился совершенно новый тип животных - описанные и названные Эшшольцем гребневики.

Размножение в личиночной стадии, уже знакомая нам неотения, - нередкое явление в природе; биологи приписывают ему важную роль в эволюции. Видимо, многие виды и роды животных, появляющиеся в палеонтологической летописи внезапно и вроде бы ниоткуда, ведут свой род от личинок каких-то других животных, иногда невозможно установить от каких.

По всем своим статьям гребневики -  еще в мире животных, объединяемых ныне учеными в разряд первичноротых. Но в ходе своего развития эти животные проявляют признаки следующего, высшего разряда животных -  вторичноротых. Личинка вторичноротого животного (например, морской звезды) обязательно претерпевает важную метаморфозу: ее рот прорывается «сзади». И эта задняя часть становится передом. Эти эмбрионально-анатомические подробности были бы несущественны, если бы не одно обстоятельство: вместе с иглокожими (морскими звездами) в разряд вторичноротых входят хордовые животные. И это неслучайное совпадение. Видимо, без вторичного рта невозможно было образование хорды. Эмбриологи, изучающие ход утробного развития позвоночных, видят, что спинная струна отщепляется от уже сформировавшегося пищевода зародыша. А пищевод тянется уже от вторичного рта. Видимо, в таком порядке все и шло в эволюции, ибо одно из осносных правил дарвинизма -  правиле рекапитуляции - гласит, что развитие зародыша в целом повторяет основные этапы эволюции животного в прошлом. (Правда, иногда, при неотении, бывает как раз наоборот.)

Гребневику, стало быть, предстояло стать мостиком от кишечнополостных к хордовым, но сначала на этом пути должно было снова, во второй раз, появиться животное, обладающее сменой поколений. Похоже, что это и были какие-то древние родственники нынешних оболочников -  бочоноч-ников и сальп. Личинки некоторых оболочников, явно более сложно устроенные, чем взрослые животные, похожи на головастиков, но у них есть хвост и зачатки хорды. Не исключено, что в этом пункте эволюция снова прибегла к неотении: хорда оказалась очень перспективным приспособлением. И вот зачаток хорды уже закрепляется у взрослых представителей еще одного типа животных, описанного Эшшольцем, -  полухордовых, или кишечнодышащих. Предки нынешних полухордовых, полностью вымершие граптолиты, царили в кембрийском море полмиллиарда лет назад.

И вот первое откровенно хордовое, хотя и безголовое, животное -  наш современник ланцетник. Его почти безусловно можно считать нашим предком. (Его и нашли, почти такого же, в кембрийских слоях, которым 550 млн лет.) И в то же время многие черты его развития поразительно напоминают цикл жизненных превращений тех самых сальп, оболочников, наблюдения над которыми проводили Эшшольц и Шамиссо...

Еще не рыбы

«Когда мы смотрим на миногу, то как бы через мглу видим древних позвоночных, которые жили почти полмиллиарда лет назад».

Так писал один зарубежный биолог в своей книге о происхождении позвоночных животных.