Через час лечу с небывалым в истории полярной пассажирской авиации билетом Якутск- Москва через Тикси. Как проворчал на прощанье начальник аэропорта: «Левой ногой правое ухо».

Так началась поездка, в которой рождался замысел книги. Хотя и в Якутске я был уже не случайно, а в командировке по заданию редакции журнала «Знание -  сила».

Долгие разговоры в Якутском филиале Сибирского отделения АН СССР (сейчас РАН), а потом и на полярной станции Тикси вертелись вокруг полярных сияний. Но часто разговор уходил в смежные проблемы, в сложную ритмику природных процессов нашего мира. Природа избегает уникальности и единственности, неповторимости, как бы уча и нас смирению. Все или почти все повторяется -  то с астрономической точностью, то по более причудливым законам. Есть ритм сердца, примерно в секунду. Есть суточный ритм, месячный, годовой с сезонами, временами года -  следствие вращения Земли, обращения Луны, пути Земли по околосолнечной орбите. Это -  календарь, хронооснова всей нашей жизни. Теплые эпохи сменяются холодными, и наоборот, 11 -летних солнечных циклов (видимо, они -  основа восточного 12-летнего календаря) человек за жизнь проживает пять-шесть и успевает кое-что и сам заметить. Календарь огромных климатологических, геологических, биосферных циклов открывается только науке. Гигантские циклы обращения внутренних колес циркуляции в теле Земли нелегко охватить и помыслом ученого. Их всего-то за всю историю планеты, возможно, не прошло и десяти.

В той поездке, как и в Библии, в Екклезиасте, восходило Солнце и заходило и вновь спешило к месту восхода, чтобы снова взойти. Ритмы секундные и суточные, деловые и житейские легко и непринужденно ложились рядом с солнечными, космическими и геофизическими, образуя своеобразный спектр, как волны, баюкающие нашу Землю. Правда, эта легкость часто оказывалась мнимой.

Но сначала полярные сияния. В этой книге история о полярных сияниях начнется с небольшого письма, которое получил в одно прекрасное утро тихий, скромный человек, старший научный сотрудник одного якутского института.

Лицо

Якутск Институт космофизики и аэрономии Якутского филиала Сибирского отделения Академии наук СССР Ю.А. Надубовычу

Дорогой Юлий Аркадьевич!

Не могу не поделиться с Вами, как со старшим товарищем и научным руководителем, обстоятельствами, странными и труднообъяснимыми с точки зрения общепринятой теории полярных сияний.

5 октября в 16 часов по мировому времени -  а в это время было как раз мое дежурство -  самописец нашего фотометра вдруг начал рисовать резкое возрастание светового потока.

Стрелка мгновенно дошла до края шкалы и буквально впилась в нее. Я переключила аппарат на меньшее усиление и взглянула в окно: представляете, там было темно! Никакой Луны, ничего. Снова посмотрела на фотометр: стрелка уже успела, снова прочертив резкое возрастание, еще раз упереться в край шкалы. Я выбежала на крыльцо.

И не увидела на небе ни одного лучика полярного сияния! Это было просто ужасно. Что за невидимое излучение принимал прибор? Я вернулась в дом. И снова была поражена, хотя больше, казалось бы, некуда. Приемник, только что мурлыкавший какую-то легкомысленную песенку, вдруг замолчал, будто намереваясь произнести что-то очень важное. Быстро пробежала весь диапазон -  полное молчание. Ни шороха, ни свиста!

Можете себе представить, Юлий Аркадьевич, мое состояние! Я накинула шубу и опять выбежала на улицу. И тут я увидела... Но лучше по порядку. Сначала было несколько зеленых дужек. Сияние балла на три. Потом появились красные и желтоватые лучи. Они сложились в кайму. А эта кайма заколыхалась, будто от ветра/ и ее очертания сложились... Вы, наверное, не поверите, но на небе появилось Лицо!

Я, конечно, не могу сказать, что это было Ваше или мое лицо, мужское или женское и вообще чье бы то ни было конкретно. Это было какое-то невероятно чуждое и в то же время чем-то знакомое прекрасное Лицо. Как будто сложенное из сверкающих камней, оно смотрело на меня звездными глазами и что-то говорило. Да, говорило. Так как сзади я услышала из домика нечеловеческое грохотанье включенного приемника! Открыв дверь, я уловила только последние слова: «До скорого свидания». И все. Небо потухло. Приемник завыл: «Любовь-  кольцо, а у кольца...»

Рада была бы подтвердить свой правдивый рассказ отснятыми кадрами, но - увы!- я, оказывается, забыла снять с объектива нашего треножника колпачок, что не удивительно после трех ночей непрерывного дежурства (сменщик-то мой болел).

Надеюсь, все сказанное убедит Вас, наконец, в том, насколько необходим нам третий наблюдатель на полярные сияния. Иначе мы во время наших дежурств еще и не то увидим.

С уважением,

Валентина Дмитренко,

Тикси, станция МГГ,

10 октября 1967 года

Ведь кто-то должен...

«Ведь кто-то должен на Земле дежурить». Это -  песня местного барда. Одна из тех, что здесь, в поселке тиксинских космофизиков, исполнялись когда-то под гитару долгими полярными вечерами за чашкой, вернее, огромной эмалированной кружкой кофе. За окном пурга, и не твое сейчас дежурство, и приятно, рассевшись на гремящих пружинами койках, петь под гитару про то, что надо кому-то дежурить на этой Земле.

А дежурить действительно надо. В этом, собственно, если говорить высоким стилем, главное предназначение геофизической станции Тикси. Для одних это дежурство -  три года по договору, для других -  десять, двадцать лет жизни. Кончается один договорный срок, начинается другой. А уехать из «Тиксиленда» трудно, почти невозможно.

Ну, во-первых, охота, рыбалка -  где такое найдешь. И много раз описанное «северное притяжение». Тесное товарищество перед лицом далеко еще не смирившейся здесь перед «покорителем» природы. И работа.

Средневековые фантастические представления о природе полярных сияний

Тиксиленд бесхитростен. Это - рыжая тундра, плитки сланца, гремящие под ногами. Клочок голубеющего, чернеющего, белеющего -  в зависимости от погоды и сезона -  океана между сопок, равнина со сверкающими блюдцами озер.

Это - столица Арктики, город Тикси. От него до научной станции -  5 километров. Там -  Великий Северный морской путь, магазины, а главное, почта, откуда вездеход привозит письма с Большой Земли. И еще - кинофильмы, которые крутят в коридоре самого большого из домиков станции.

А смысл Тиксиленда -  в полярных сияниях. Именно ради них, холодных ночных зорь Арктики (впрочем, не таких уж холодных, но об этом потом), и всех связанных с ними геофизических и космофизических явлений и стоит здесь эта станция, созданная в пятидесятых годах XX века во время Международного геофизического года. Тикси расположен на северном кольце наибольшей частоты полярных сияний.

Если бы сияние грохотало

Я действительно летел в Тиксиленд не с пустыми руками. Юлий Аркадьевич Надубович, тот самый адресат шутливого письма Вали Дмитренко, позаботился, нагрузил двумя не тяжелыми, но громоздкими коробками с трубками-кинескопами для тиксинского радиолокатора. Трубки, как ни странно, доехали благополучно. И тем самым я сразу удостоился теплого расположения Миши Успенского - молодого тогда еще кандидата наук, радиолокаторного мага.

В домике, который поделили между собой локаторщики и ионосферщики, я застал полный разгром: детали, проводки, инструменты шелестели под ногами на разостланных газетах. Шла большая перестройка, но приборы работали. За окном вертелась громадная антенна, по экрану локатора бегал светлый лучик, но он ничего не выхватывал из пустоты - сияния не было.

Переделка шла чуть ли не «по всему фронту» - Миша приспосабливал обычный аэродромный локатор специально для полярных сияний. Правда, авиационная точность и быстрота обзора будут отчасти потеряны, но зато выигрыш в чувствительности - на один порядок.