Очень часто окаменевший помет оказывался пронизанным множеством извилистых туннелей разного диаметра. Это ходы жуков-навозников, скарабеев 72-миллионолетней давности. Их самих не нашли. Но похоже, эти жуки - разной величины и разных видов -- мало отличались от своих потомков и коллег, благоденствующих на просторах нынешних африканских саванн. Пройдет семь миллионов лет, и стада гигантов мелового периода полностью исчезнут. Стад других гигантов, млекопитающих, еще нет и долго не будет. На смену грудам навоза придут жалкие комочки из-под хвостов мелких, размером максимум с кошку или куницу меловых млекопитающих, при всем их старании не способных пока сравниться в производительности с майозаврами. Но скарабеи мелового периода сумеют пережить миллионы лет тяжелых для них времен и дождаться нового пира на своем празднике жизни. И они с утроенной энергией возобновят свою очень важную работу по очистке и обеззараживанию поверхности нашей планеты, а заодно по строительству тучных почв, благодаря которым Земля становилась с каждой сотней миллионов лет своей истории все зеленей и прекрасней. Это уже ценный вклад в то, что можно назвать палеоэкологией.
В Саскачеван Карен Чин была приглашена коллегами, канадскими палеонтологами. Они нашли копролит, похоже, не растительноядного, а хищного динозавра, причем гигантского. Уж не самого ли короля ящеров тиранозавра рекса, да еще и чуть ли не в последнем слое мелового периода, когда до начала великого вымирания оставались считанные крохи, ну, какие-нибудь десятки тысяч лет?
Исследования Карен Чин почти полностью подтверждали эти догадки В глубине копролита покоились останки юного создания, подростка, размером не более коровы, растительноядного динозавра трицератопса. Это были кусочки его костей, раздробленных самыми страшными зубами во всей истории Земли. Тиранозавр реке не жевал свою добычу, он ее рвал и глотал... Но и добыче и хищнику, как видам и представителям великих родов, недолго оставалось жить на планете. Их эволюционный конец был близок.
Как недолго оставалось шастать по океанам и еще более древним, чем сухопутные динозавры, ихтиозаврам. В каменоломне под Питерсборо в Англии палеонтологи Гринвичского университета ликовали, когда нашли не копролиты этих живородящих предтеч нынешних дельфинов и китов, а их рвоту, то, что они срыгивали, чтобы не повредить внутренности. Например, остроконечные «чертовы пальцы», остатки внутренней раковины белемнитов, головоногих моллюсков, вымерших одновременно с их преследователями ихтиозаврами. В моей первой детской коллекции минералов чертовы пальцы были, но я не знал, что белемнитами питались ихтиозавры... А теперь, благодаря окаменевшей рвоте морских ящеров, это стало научным фактом.
Можно спросить: а стоит ли жалеть о том, что устарело, а значит, было обречено?
Лучшая деловая древесина и сегодня получается из «устаревших» хвойных, а если говорить о гигиеническом или эстетическом значении, то хвойные, пожалуй, дадут сто очков вперед многим современным быстроразмножающимся цветковым деревьям, скажем, ольхе или осине. А вымершие древние леса? Столь ли несовершенны они были, чтобы вспоминать о них без всякого сожаления?
Четверть миллиарда лет тому назад на месте современной тунгусской лиственничной тайги шумела «тайга» кордаитовая. Могучие смолистые стволы этих гигантов - увы! - вне пределов досягаемости для лесорубов. Кордаиты, предки нынешних хвойных, превратились в уголь и пылают в топках электростанций. А отпечатками их красивых листьев, похожих на листья ландышей, могут любоваться только палеоботаники.
Но не все ископаемые деревья постигла участь кордаитов. «Настоящих живых ископаемых» и сейчас немало. Вечно зелены в тропических лесах древовидные папоротники, почти без изменений пережившие сотни миллионов лет. В 1957 году в Центральном Перу были найдены живые стилиты - деревья, родичи нашего невзрачного травянистого плауна. Когда-то, в каменноугольном периоде, древовидные плауны и хвощи образовывали непроходимые чащи. А метасеквойя? Ее открыли в 1941 году в ископаемых остатках. А в 1944 году наткнулись на живое ископаемое в горах Центрального Китая. Калифорния сохранила для нас секвойю - мамонтово дерево, в дупле которого можно (но не нужно) оборудовать гараж для автомобиля. Австралия сберегла эвкалипты, начавшие отсюда с человеческой помощью новое наступление на другие континенты. Древесина секвойи и эвкалипта - выше всяких похвал по красоте и стойкости. Эвкалипт - дерево-санитар, оздоровляет самые гиблые места, о целебных свойствах его листьев ходят легенды.
Самым древним отпечаткам экзотических, похожих на крылья мотыльков, листьев легендарного гинкго - двести миллионов лет. Люди всегда, видимо, чувствовали необычность этого растения и с древних времен берегли его и размножали - не за что-нибудь полезное, просто за красоту. И - единственный в своем роде случай - дерево не вымерло благодаря этой заботе! Нынче его нигде в природе нет. Только в парках, садах, оранжереях. А недавно выяснилось, что гинкго поразительно устойчиво к главной беде городских парков и аллей - промышленному загрязнению воздуха. Да и к радиации. Это свойства обещает стать для гинкго в век промышленной революции стимулом нового широкого возрождения.
Случай с гинкго да послужит нам примером! Человек может и должен сберечь то, что пощадила даже эпоха великого вымирания.
...Есть искушение привязать гибель гигантских ящеров к изменению растительных ландшафтов. Нарушилась кормовая цепочка: голосеменные растения - растительноядные ящеры - хищные «завры». И действительно, великое вымирание животных последовало вслед за «десантом цветковых». Но... не сразу! Прошли миллионы, десятки миллионов лет, земля «убралась цветами» и приняла вид, весьма похожий на современный, но по этим почти современным ландшафтам все еще бродили, над ними летали и в морях плавали разнообразные ящеры. Кайнозой еще не пришел, а «кайнофит» наступил.
«Так, должно быть, жевал вымирающий ихтиозавр случайно попавшую в челюсти фиалку»,- совершенно ненаучно и шутливо пишет поэт (ихтиозавр был дельфиноподобным хищным морским ящером, и в челюсти ему не могла попасть наземная трава). Но какой-нибудь травоядный многорогий клюворылый трицератопс, любимое блюдо тиранозавра рекса из Саскачевана, на четверть состоящий из уродливой головы, или прямоходящий траходон, эти кошмарные (на наш кайнозойский млекопитающий взгляд) создания прошлых эпох вполне могли жевать совсем современный цветочек. И даже наверняка жевали, хотя и без малейшего удовольствия, предпочитая, как это выяснила Карен Чин, старую добрую хвойную веточку. Так что, судя по всему, ящеры могли приспособиться к растительности, похожей на современную, они могли в ней обитать, жить возле нас, как это нафантазировано в фильме
«Парк юрского периода», если бы не что-то, что не дало им этого сделать.
Жить возле нас... Да, они жили долгие миллионы лет бок о бок не с нами, конечно, но с нашими прямыми предками, млекопитающими животными мела,- жили. Появившись еще до мела, в триасовом периоде, млекопитающие, небольшие крысоподобные, малозаметные (ночные, норные) и малосимпатичные, вероятно, создания, эволюционировали под гнетом царства ящеров. Они наверняка быстро стали излюбленной пищей хищных «завров», но и сами могли при случае пожирать по ночам, используя преимущества своей теплокровности, яйца и молодь гигантов. Юркие, подвижные, они могли выхватывать еду из-под носа некоторых рептилий, оставляя тех голодными. А птицы точно так же вытесняли летающих ящеров. Конкуренция... .
Так представляют себе процесс вымирания некоторые ученые, например палеонтолог Л. Давиташвили. Но многие биологи не согласны с этими представлениями.
Опять, как и в случае с древними растениями, мы можем задать себе вопрос: так ли уж несовершенны были экологические предшественники современных животных - меловые рептилии? Вглядываясь в их образы, воссозданные кропотливым трудом поколений палеонтологов, мы найдем в них многое, достойное прямо-таки восхищения.
