Всеобщий взрыв - и снова летят во все стороны обрывки материи, формирующиеся в квазары, галактики, звезды, вокруг которых начинают обращаться планеты. На мириадах миров проходят самостоятельные пути развития разнообразнейшие биологические эволюции, рождаются и гибнут цивилизации - и так до следующей пульсации. Один из американских ученых даже назвал длину этого самого долгого, основного ритма Вселенной - 50 миллиардов лет. Длинней этого теоретического, но вполне уже просчитанного ритма автор этой книги уже не в силах пока предложить читателю ничего...
Некоторые ученые считают пульсирующей не всю Вселенную, а отдельные участки бесконечной Вселенной - метагалактики. Все метагалактики, подобно нашей, пульсируют. Но в то время как одни расширяются, другие, наоборот, уже начинают «схлопываться», несметное число бьющихся вразнобой метагалактик наполняют «всю» Вселенную.
Но даже и эта огромная по масштабам картина может оказаться бедной рядом с истинным, бесконечным разнообразием Вселенной, с бесчисленным набором ее ритмов. Некоторые ученые на рубеже тысячелетий считают (и это не просто фантазия, а выстраданный и вычисленный выход из многочисленных противоречий) нашу ускоренно разлетающуюся Вселенную не более чем Браной, то есть как бы куском 4-мерной поверхности многомерного сверхмира, который может вовсе и не разлетаться и быть, как думали физики еще в начале XX века, и бесконечным и вечным, если к истинной многомерности можно отнести наши самые изощренные представления о протяженности и течении времени.
В сущности, в основе представлений ученых о ритмах всех рангов лежат старые натурфилософские идеи о симметрии и гармонии мира. Само устройство мира являет собой ритмичную картину. Были открыты ядерные истицы - - и предсказаны античастицы. Предсказание оправдалось.
Мы знаем наш мир, нашу метагалактику. Брану. И где-то рядом некоторые ученые мысленно поселили уже антимиры. Мы знаем гравитацию, а физики и техники мечтают об антигравитации.
Объем многомерной Вселенной, возможно, заполнен сопряженными разными хитрыми способами бранами, мирами и антимирами, в каждом из которых могут быть свои собственные физические законы и даже свое собственное течение времени. Все это - встроенное в единые и самые общие правила. Даже и в нашей видимой Вселенной ученые подозревают некоторые недавно открытые структуры в скоплениях галактик в нарушениях, с точки зрения нашего обыденного здравого смысла, обычного причинно-следственного хода вещей. Даже шуточный мысленный эксперимент приводится, но вовсе не в шутку: в одном из тех космических волокон мы сначала бы выпили свой утренний кофе и лишь потом увидели бы, как нам его готовят, и ощутили бы его запах.
В нашем мире владычествует второй закон термодинамики. Более нагретое тело обязательно передаст свое тепло менее нагретому, а оно в свою очередь - еще менее нагретому, если такое найдется. Это называется энтропией. В результате энтропийных процессов тепло должно распределиться равномерно между всеми телами Вселенной. Если такое случится, наступит «тепловая смерть Вселенной». Энергия в такой Вселенной есть, она никуда не девалась, но она может проявить себя, только если ей есть куда переливаться. Так, в горном озере есть потенциальная энергия, но «работать» она начинает, только если вода найдет себе путь вниз, в долину. А тепловая смерть - это всеобщее равенство энергетических уровней, а такое равенство означает полное отсутствие любых энергетических возможностей и процессов. Неподвижность.
Идея тепловой смерти не нравится философам не потому, что она неприятна. А потому, что она выпадает из «ритмичной» философской картины мира. Раз есть энтропия, где-то в мире должна действовать антиэнтропия, негэнтропия.
И вот картина Вселенной, состоящей из пульсирующих миров, обогащается новыми понятиями. Вселенная (или Метагалактики) пульсируют не чисто механически. Не просто расширение сменяется сжатием, а меняется знак энтропии! Эстонский академик Г. Наан доказывал мне в советском еще Таллине, что в тех из сопряженных миров, где энтропия заменена антиэнтропией, меняет свое направление само время, четвертое измерение Вселенной! В этом случае второй закон термодинамики действителен и для «антимира», но поскольку там время течет вспять, то в целом Вселенная, совокупность пульсирующих миров, уравновешена. По отношению ко всей Вселенной собирание и разбазаривание энергии - процессы равноправные. В этом случае тепловая смерть Вселенной не грозит.
Так даже Время, великий Хронос, на котором основано само понятие ритма, попадает в подчинение к самому себе, вовлекается во всеобщую систему пульсаций и ритмов.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА. ПУТЬ НА «КОСМОС»
Мне объяснял седой профессор
Необъяснимые процессы...
Неон сиял в его очках,
Все было очень, очень мило,
Я видел силу микромира,
в дейтронных сжатую пучках.
В куске увесистом баббита
Дыра за пять секунд пробита,
А физик говорил о том,
Что слаб искусственный дейтрон...
Биенье ядерного пульса
и зов космической среды
В прозрачной глубине эмульсий
застыли странные следы.
В них - неоткрытые законы,
разбитых старых истин звон.
В них все - начало, все - исконно,
и все расплывчато, как сон4.
Это было давно, в 1966 году. Был июль, а на космостанции шел снег. Он таял, касаясь земли. Сплошная серая пелена закрыла все вокруг - ни гор, ни неба не видно, только смутно проглядывали домики станции, а рядом с ними - черные неподвижные силуэты старых прожекторов противовоздушной обороны. В их раскрытые кверху чаши падали сырые хлопья, тонкие струйки воды стекали по блестящей параболической поверхности.
Эти прожекторы давно уже не светят, даже во время праздничных салютов. Их зеркала не отражают яростного сияния вольтовой дуги. Они «работают наоборот»: улавливают по ночам и концентрируют на фотоэлементах слабое свечение Вавилова - Черенкова в атмосфере. Светящийся след в ночном небе оставляют сверхэнергичные частицы космических лучей, скорость которых превышает скорость света в воздушной среде. Те, которые не превышают скорости света в воздухе, таких следов не оставляют, но, возможно, именно они отвечают за удивительные световые призраки в стратосфере и нижней ионосфере планеты - за эльфы и кобольды над земными грозами. Впрочем, с кобольдами и эльфами я забежал вперед примерно на четверть века. Тогда, в 1966 году, про них знали только некоторые летчики реактивных истребителей, а наука не знала. Следовательно, не знал и я. Об этом чуть дальше.
Ливни от таких частиц - посланцев космоса - пробивают одиннадцатиметровую толщу каменистой горной вечной мерзлоты и попадают в ионизационные калориметры (советское изобретение для измерения энергии потоков частиц). Эти длинные медные параллелепипеды- уложены штабелями вперемежку со стальными брусками в подземном бетонном бункере станции, где царит тишина и где всегда прохладно, несмотря на раскаленные калориферы: из-за упомянутой вечной мерзлоты.
Мигают кокетливыми розовыми сигнальными лампочками-неонками, тикают многочисленные счетные устройства: каждый пришелец с неба регистрируется, измеряется его энергия, рассчитывается траектория его полета.
