Сэтабский мой ручник и тинские узоры,^[76]

Что стал ты, шут, носить как отчие уборы.^[77]

Из-под ногтей своих пусти их, возвратя,

Чтоб нежных бедр твоих и мягких лапок я

Бичом не расписал горячим, может статься,

И неожиданно не стал бы ты метаться,

Как по морю корабль, под бурею кряхтя.

№26. К Фурию^[78]

Заложен сельский дом мой словно по заказу;

Он, Фурий, с Австером, с Фавоном не знаком,^[79]

Афелиот, Борей не дули здесь ни разу,^[80]

Но тысяч до двух сот залогу есть на нем.^[81]

О буря страшная, несущая заразу!

№27. К мальчику-прислужнику^[82]

Фалерна старого служитель-мальчик, нам

Лей в чаши горечи хмельной и беспощадной,

Такой закон дала Постумия пирам,^[83]

Пьянее ягоды налившись виноградной.^[84]

Прочь вы, струи воды, куда угодно вам,

Губителям вина; вы к строгим ворчунам

Ступайте: чистого здесь царство Тионейца.^[85]

№28. К Веранию и Фебуллу^[86]

Службы Пизоновой тощие спутники

С ловкими сумками и маловесными^[87]

Добрый Вераний, Фабулл ты сердечный мой;

Как поживаете? Вдоволь ли с кислым тем^[88]

Холоду, голоду вы натерпелися?

Или у вас на таблицах прибыточка^[89]

Виден расход? Так и я с своим претором

Как походил, лишь расходы повыставил.

Добрым порядком, о Меммий, ты драл меня

И всевозможных наделал мне гадостей!

Вижу, что в том же и вы положении

Были. Дубинкой не меньшей вас гладили^[90]

Тож. Вот высоких друзей и отыскивай.

Пусть же все боги карают с богинями

Вас, поношение Рема и Ромула.

№29. К Цезарю^[91]

Кто это видеть может, кто перенесет,

Коль не бесстыдник он, распутник и игрок,^[92]

Что у Мамурры то, чем прежде Галлия

Косматая владела и Британия?^[93]

Беспутный Ромул, видишь все и терпишь ты,^[94]

А тот теперь и в гордости и в роскоши

Пойдет ходить по всем постелям по чужим,

Как словно белый голубок или Адонис.

Беспутный Ромул, видишь все и терпишь ты?

Ведь ты бесстыдник, и распутник, и игрок.

Не с этой ли ты целью, вождь единственный,

На самом крайнем острове был запада,

Чтоб этот хлыщ истрепанный у вас глотал^[95]

По двести или триста тысяч там за раз?

Иначе что же значит щедрость вредная?^[96]

Иль мало размотал он? Мало расшвырял?

Сперва он погубил отцовское добро,

Затем Понтийскую добычу, в-третьих же^[97]

Иберскую, что знает златоносный Таг.^[98]

Не для него ль и Галлия с Британией?

Что эту дрянь лелеете? Что может он,

Как не глотать отцовское наследие?

Не в силу ли уж этого, нежнейшие

Вы, тесть и зять, весь разорили круг земной?^[99]

№30. К Алфену^[100]

Алфен, так все забыв, товарища надуть!

Иль друга милого не жаль тебе ничуть?

Рад обмануть меня, предать ты, нечестивый?

И небожителям противен смертный лживый.

Ты это все забыл, отдав меня бедам.

Увы! Скажи, как быть, кому же верить нам?

Ты душу-то раскрыть велел мне лицемерно

И под любовь подвел, как будто все так верно.

Теперь уходишь ты; все речи, все дела

На ветер брошены, их туч уносит мгла.

Хоть ты забыл, но бог и Верность не забыли,

Они в делах тебе раскаяться судили.^[101]

№31. К полуострову Сирмиону^[102]

Всех полуостровов, всех островов зеница

Ты, милый Сирмион, насколько средь озер

Иль на морях их есть двоякого Нептуна^[103]

Тебя доволен так, так рад я увидать!

Едва мне верится, что с тинских и вифинских^[104]

Вернувшися полей, я вижу твой приют.

О что отраднее покинутой заботы,

Как бремя сняв с души, и путника трудом

Измучась, мы идем опять к родному Лару,

Чтоб на желанную давно возлечь кровать.

Вот это всех трудов единая награда.

О здравствуй, Сирмион, владельцу будь же рад;

Вы, волны озера сквозные, веселитесь:

Все смейся, что в дому хохочущего есть.^[105]

№32. К Ипсифилле^[106]

Пожалуйста, голубка Ипсифилла,

Моя услада и моя ты прелесть,