Я со вздохом сожаления отставил бутылку на обшарпанный журнальный столик (который в прошлой жизни был детским с росписью под хохлому с петушками) и нажал на кнопку приема. Да, да, кнопку. Не люблю смартфоны (хотя служебный у меня смартфон). Через них за мной америкосы следят. И бывшая с ними… Не зря она от Хемингуэя прется и «Титаник» пересматривает. А еще она знает кто президент США. Я после Моники Левински сбился.

– Алло, Андрей Григорьевич? – вопросительно проговорила трубка.

– Нет, бляха, это его соседка, а Андрюша в ванной пипирку моет, – проговорил с раздражением. – Че надо?

– Андрей Григорьевич, ну я ж не просто так звоню, – обиделась трубка. – Это Коля-криминалист. Я тут ДНК по базе пробил.

– Ну? – сердце мое замерло.

– Вы не поверите!..

– Говори, Коля, не томи!

– На красном пояске, что был на жертве, обнаружены следы ДНК лица мужского генетического пола.

– Ну, и…?! – мне вдруг дико захотелось придушить эксперта прямо через трубку. – По базе пробил?

– В том-то и проблема, – замялся Николай.

– Говори уже! – я чуть не добавил слово «сука очкастая», но пока сдержался.

– Наверное, это какая-то ошибка, – добивал меня Коленька. – Этого не может быть. Я, конечно, все перепроверю, но на это нужно еще время. Не исключено, что объект исследования был загрязнен чужеродной ДНК, поэтому проверка по базе выдала ложное совпадение…

– С кем совпадение? – сердце мое неприятно екнуло.

Коля стал говорить сбивчиво и постоянно ссылался, что скорее всего это ошибка. По мере его рассказа я мрачнел.

– Адрес запишете? – спросил Коля.

– Знаю, где он живёт, – буркнул я. – А ты домой не ходи, прямо сейчас займись и переделай всё. Такого человека опорочил…

– Да я-то что? И такое иногда бывает, когда на месте преступления посторонние лица присутствуют. Они могут оставлять следы. Но его же вроде там не было. Он уже полгода, как не удел…

– Разберёмся, – ответил я. – Держи меня в курсе.

– Вы что задумали, Андрей Григорьевич? Давайте подождём до утра, я постараюсь заново провести исследование.

– Из-за твоих исследований я теперь хер усну. Всё, давай… Мне ещё кое-что проверить надо.

Я отключился от разговора, оделся и вышел на улицу. Старенькая приземистая тойота ждала меня на дворовой парковке под деревом. Она удивлённо посмотрела на меня пожелтевшими фарами, мол, куда это хозяин на ночь глядя? Обычно на ночные вылазки за мной приезжала служебка, и моя старушка мирно дремала во дворе.

Вот и знакомый двор. Сейчас он был особенно пуст: ни алкашей на их излюбленной лавке, ни дерущихся котов, ни всевидящих бабулек с ядовитыми взглядами. Всё казалось мёртвым, даже из окон света не видно. Лишь одно окно мерцало желтизной. Он ещё не спит. Странно…

Я отпер подъездную дверь универсальным ключом для домофонов и очутился в полумраке занюханного подъезда. Единственная целая лампочка болталась где-то на верхних этажах на заскорузлом проводе. Воняло мокрыми тряпками, дымом дешёвых сигарет и крысиным хвостом.

Я поднялся на четвёртый этаж (лифт в пятиэтажной панельке времен Хрущева не предусмотрен) и очутился возле потёртой двери, небрежно сляпанной лет двадцать назад из листового железа.

Я знал, что звонок не работает, и тихо постучал. Звук разнёсся по пустому подъезду слишком гулко. Ночь усиливает громкость. Заскрежетал замок, дверь приоткрылась.

– Привет, – сказал я и шагнул внутрь квартиры. – Что не спишь?

– Не могу уснуть, кое-что не даёт покоя, – ответил хозяин квартиры. – У меня всегда так… старые раны бередят, так сказать, и душу, и тело… А ты какими судьбами?

От этих слов у меня пробежал по спине холодок.

– Да, тут мокруха одна неподалеку приключилась, чёт вымотался, дай думаю тебя проведаю «старого», – я хлопнул Олега дружески по плечу.

Хозяин квартиры от хлопка вздрогнул. Его глаза, до этого постоянно блуждающие и цепляющиеся за всё, что угодно, кроме собеседника, теперь встретились с моими. В них не было усталости невыспавшегося человека, это был цепкий взгляд старого волка, в котором сквозило чувство тоски и настороженности. Простояв так несколько секунд, я прервал молчание:

– Поговорим?

– Можно, – кивнул Олег, – Пошли уже на кухню, вижу же, что не просто так заскочил на огонёк.

Пройдя на маленькую кухоньку со старыми истлевшими обоями, он открыл холодильник и, достав запотевшую бутылку водки и две рюмки, уточнил. – Будешь?

Я кивнул и сел на свободную от пакетов и прочего хлама табуретку, продолжая пристально смотреть на собеседника, будто пытался заглянуть в его душу. Гадкое чувство, что эксперт не ошибся, с каждой секундой только усиливалось и крепло, но мой мозг не только отказывался в это верить, но и вообще, хоть как-то воспринимать. Это же друг, с которым мы вместе попадали в такие передряги, только на него я всегда мог положиться, зная, что спина прикрыта…. Нее, бред какой-то, ну сейчас всё и решим.

Олег достал дешёвую колбасу и банку соленых огурцов. Порезал незатейливую закуску и оставил ее на истерзанной разделочной доске, пододвинув на середину стола. Поднял рюмку. Мы молча чокнулись и выпили. Олег зажевал огурец. Хруст разнёсся на всю кухню. Мы снова встретились глазами, но только я смотрел уже не как на друга, а как на объект, который сейчас буду препарировать и изучать.

– Рассказывай, Олег, – сглотнув, поговорил я, слова давались мне с трудом. – Понял же уже, зачем я приехал…

Я потянулся за отрезанным ломтем колбасы, всё еще надеясь на чудо.

– Кто ещё знает? – спокойно спросил он.

– Пока только я и эксперт, сам понимаешь, время позднее уже, но утром картина поменяется.

– Да-а… – вздохнул Олег и вытер ладонью проступившие капельки пота на висках. – Старый я уже стал, совсем хватку потерял, забыл об осторожности.

Я смотрел на него цепким взглядом, ни на долю секунды не отводя глаза, а в голове лихорадочно носились мысли: «Ты чего несешь старый осёл?!.. Твою мать! Да ну, нахер!»

Олег молча встал, открыл окно и, прикурив сигарету, протянул мне пачку. В такие моменты главное не передавить. Я подошел к окну, и, достав предложенную сигарету, чиркнул зажигалкой.

– Андрей, – наконец произнес он на выдохе, жадно скурив уже половину сигареты. – Я перегорел. Ты знаешь, что я не сумасшедший, система кого хочешь сломает. Я не виноват.

В этот момент я окончательно осознал, что походу все, как говорится «приплыли тапочки к дивану».

– Олег, – выдавил я, в горле стоял ком. – Ты мой друг… И… Мне горько осознавать это всё. Спрошу прямо… Ты будешь общаться со следаком для «особого» или в Казаки – Разбойники играть пустишься? Ты хоть объясни мне, какая вша тебе под хвост залезла?! Твою мать, нахрена?! Я к тебе приехал сейчас как друг, а не как опер.

– Нахрена убил ту девушку, ты имеешь ввиду, или что именно Нахрена?

– Ой ли? – я ухмыльнулся, но получилось это как – то неубедительно через грусть. – Ты, наверное, хотел сказать девушек? Это в тебе тот псих проснулся, которого выперли из органов. И теперь ты пытаешься привлечь к себе внимание. Но зачем?

– Значит, всех трёх пристегнул… – хмыкнул Олег.

Вот и всё… здравствуйте, как говорится, «Я Ваша тётя»… Моя призрачная надежда улетела вместе с выпущенным дымом тлевшей сигареты.

– Так ты, друг, наследил изрядно, трудно отмазаться от результатов ДНК, – я стоял и ждал ответа, раздавленный и охреневший.

Олег! Мой друг – серийный убийца, на счету которого минимум три эпизода. Глаза застилал туман и едкий дым от сигарет. Сейчас докурю и начнём. Ночь длинная и ни разу не радостная. Нужно, наверное, еще по рюмашке.

– Понимаешь, – прервал молчание Олег, – на «красную» не очень-то охота. – Наверное я всё-таки буду играть в «Казаков-разбойников», жаль, что так всё получилось и приехал именно ты…

– Чего?.. – я начал поворачиваться на сместившийся вниз голос и только успел почувствовать, как меня грубо схватили за ноги и резким толчком отправили в распахнутое окно.