Я уже начал давать сигналы Натали всеми выступающими частями тела, что пора линять, иначе я бы прям там и заснул, на грудях пятого размера телки, которая пришла в весьма откровенном декольте. Буду знать, что приобщение к духовным практикам происходит через полуобнаженные сиськи.
Неожиданно, кто-то спросил меня, подсев напротив, пока я рассматривал грудастую телку:
— Ну, хоть что-то тебя заинтересовало, — это был тот самый шаман.
— Обычно меня интересует третий размер. Это как золотое сечение, баланс сил между инь и ян, — ответил я.
На меня смотрело улыбающееся лицо шамана. Вблизи он был похож на Мессию еще больше. Если бы не место, я бы подумал, что это по мою грешную душу, отсчитывать за мои многочисленные злодеяния.
— Я тоже грешен, — я ожидал нудного рассказа о том, как он в детстве не уступил старушке место в автобусе или пнул соседского кота. — В туалете оттрахал телку, — в этот момент он покосился на ту самую девушку, которую мы только что обсуждали. Потом он подвинулся ко мне ближе и сказал полушепотом — Это было час назад. Но сиськи на деле у нее висят, как у козы.
Я чуть не поперхнулся такому каминг ауту. «А шаман-то не плох. Жук, вешает телкам лапшу на уши, стрижет бабки, да и трахает их не отходя от кассы».
— Браво! — зааплодировал я ему. — Теперь ты понимаешь, почему я за третий размер.
— Вообще, дело в размере, но не сисек, а серого вещества. И тут выбор гораздо более узкий. Умных людей найти очень сложно.
— Смотря, шаман, как ты понимаешь ум.
— Меня зовут Сногайя. Можешь звать меня Сногги, — он протянул мне руку.
— Джо, — ответил я взаимностью. — Имя у тебя странное.
— И правда. Его дали мне родители. Они были хиппи. Видимо, когда он выдумывали мое имя, они были накурены. Впрочем, как всегда.
Я рассмеялся. Чувак был неплох.
— Ум, говоришь… — Он отхлебнул огненно-красный виски, и продолжал, — я думаю, при общей психической адекватности человека, ум может быть двух видов: книжный и природный. Первый, книжный тип — это начитанные люди, знающие все обо всем, но не видящие, что у них перед носом происходит. Иначе говоря, они не различают причинно-следственных связей событий. Они хорошие тактики и, в отличие от природников, хреновые стратеги.
— Ну, а что с теми, природниками? — в этот момент Натали, отделившись от сходки куриц, с довольной улыбкой подсела ко мне, прильнув, как кошка.
— Они, как правило, совсем не обладают таким массивом данных, что книжники. Но имеют одно преимущественно: находясь на более высоком уровне сознания, они видят то, что недоступно книжникам.
— А что, есть уровни сознания?
— Конечно! Сознание не статично, оно подобно башне, войдя в которую ты видишь винтовую лестницу, тянущуюся вверх длинной спиралью. Каждая ступень по ней выше предыдущей, и с каждым новым шагом тебе доступны новые окна, которую обращены наружу, в реальность.
Я задумался. Возможно, все и вправду упирается в сознательность. Можно знать все обо всем, но быть тупым, в плане осознания реальности.
— А ты типа помогаешь людям взбираться вверх по лестнице?
— Скорее, я им показываю башню и открываю дверь в нее, а подниматься или не подниматься — это дело каждого.
— Удобненько. Если что — это не я, ты сам виноват.
— Понимаешь, Джо с повышением уровня сознательности приходит смещение локуса контроля с внешнего мира, когда ты в своих проблемах обвиняешь всех и вся, кроме себя, во внутренний, когда причины неудач и проблем ты пытаешься искать в себе, и не с тем, чтобы винить себя, а чтобы самому независимо от окружающего тебя мира, выработать наиболее эффективные стратегии поведения и модель мышления.
Я задумался. Часто общаясь с разными людьми, я не могу понять, почему интеллектуальный в целом человек совершает дикие, сумасшедшие, необдуманные вещи. Или, например, среднего умишка тип, который действовал всегда или почти всегда верно и эффективно. Мне нужна была теория, которая бы все объясняла. И вот, этот неожиданный чувак, подбросил мне интересную идею. Нужно было ее обкатать.
Обменявшись контактами, мы попрощались. Натали прям не отлипала от меня, и, несмотря на то, что я хотел побыть один и пораскинуть мозгами об интересном диалоге, она пошла со мной.
По дороге она лезла ко мне с поцелуями. То ли от алкогольного коктейля, то ли от жары на улице, но ее губки были горячими, прямо обжигающими. Она целовалась, словно завтра никогда не наступит — страстно, нежно и отчаянно. Давно я не видел такую возбужденную женщину.
Обычно скромная и сдержанная в сексе, той ночью Натали превратилась в фурию, едва не содравшую кожу с меня своими длинными нарощенными ногтями. Она стонала так громко, будто призывала богов разврата и сладострастия; и они услышали ее, послав своего порочного служителя по имени Падший Архангел Джо, повелителя заблудших душ плохих девочек.
Следующие несколько ночей с Натали были настоящим кайфом: она то ли наконец-то вспомнила давно забытые интимные премудрости, то ли научилась меня чувствовать, так как секс без устали всю ночь и весь следующий день уже не так ее напрягал. И оказалось, что субмиссия ей тоже по вкусу. Изменение линии поведения, не соответствующей контракту, объяснялось, скорее всего, ее влюбленностью. Хоть все было круто, меня не покидала мысль о том, что даже эта классная трансформация по сути является лишь очередным витком ее карусели эмоций. Чтобы вы поняли, о чем я, то вспомните про пружину: она может довольно долго растягиваться, но в какой-то момент обязательно сожмется. Так и с эмоциями Натали, которые знали только два состояния: ненависти/любви. И они часто проявлялись во время нашего короткого общения.
Схема эмоциональных приливов Натали:
1. «Я тебя ненавижу!».
2. Через три дня — «Куда ты пропал, Джо?!».
3. Еще через три: «Я скучаю…».
4. Еще через два: «Я не могу без тебя!».
5. Потом «случайная» встреча и неслучайный бурный секс.
6. Смотри пункт 1.
Были и позитивные моменты: она выпросила ключ от моей квартиры и навела там порядок. Еще она наконец-то включила гриль, который никто не включал с незапамятных времен, и приготовила наивкуснейшее рагу из курицы с пастой под сливочным соусом. Стоит ли говорить про массаж и другие плюшки, не знаю, но она оказалась старательной девочкой.
И вот, после очередной бурной ночи, плавно перетекшей в утро, я проснулся и, посмотрев на девушку, лежащую рядом, понял, что у меня проблема.
Причем серьёзная.
Она звучала так: мне нравятся ее глаза. И губки. Особенно, нижняя, которая сексуально подрагивала, когда она волновалась.
Непослушная прядь закрыла ее лицо, и я аккуратно отодвинул ее.
Я поймал себя на мысли, почему мне нравились ее глаза. Они напоминали мне мою первую и возможно единственную любовь. Ту девушку из детства, будто миллион лет назад. Все потому, что тогда я жил и чувствовал по-другому, у меня был некий пиетет к женщинам, потому что они были одновременно чудесной загадкой, манящей тайной, волшебной мистерией, к которой детская фантазия всегда дорисовывала прекрасные узоры несуществующего мира. Я помню ту яркую и осязаемую, проникающую внутрь и дергающую сердце за невидимые нити, идеализацию.
Пока она спала, я провел пальцами по ее нагому телу. Это было редкостью, чтобы мне хотелось прикасаться к женщине после секса. Я начал с ее груди и медленно, сантиметр за сантиметром, огибая все ее заманчивые линии, двигался ниже. Она будто стыдясь, как девочка, прикрыла все самое интересное коленями. Тогда я стал стал ласкать ее попку. Она слегка дернулась, видимо, я щекотнул ее нечаянно. Оказывается, хитрюга уже некоторое время улыбалась, закрыв глаза, и просто наслаждалась происходящим, как ленивая кошка.
В общем, видимо я стал влюбляться.
И тут меня как веслом ударило. В голове зазвенела сирена, оповещающая о грядущем эмоциональном цунами.
Мой знакомый, который занимался похожим со мной бизнесом, старина Том, был очень успешным экспертом по разрушению мечтаний. Ездил на Порше Кабрио и ни в чем себе не отказывал. Он был реально счастлив. Пока в один день не влюбился в свою клиентку и вместе с головой потерял свою работу, а заодно чуть не суициднулся, когда вся эта больная история схлопнулась. Он жив, здоров и неженат, но не в бизнесе, прозябая манагером в какой-то маленькой конторе.
