Клитемнестра танцует для себя. Елена танцует для других.

Вода в купальне приятно холодит кожу. Этой небольшой комнаткой в углу двора дозволяется пользоваться только Елене, Клитемнестре и дочерям спартиатов. Большинство других атлеток, простолюдинок и девочек, не могущих похвастаться спартанским происхождением, смывают пот в реке.

Клитемнестра прислоняет голову к каменной стене и наблюдает, как Елена поднимается из купальни, ее золотистые волосы прилипли к плечам. Им уже по шестнадцать, их тела меняются, становятся более упругими. Изменения страшат Клитемнестру, она не говорит об этом, но помнит, что в их возрасте мать уже вышла замуж за отца и оставила свою землю.

Леда прибыла в Спарту из Этолии, бесплодной горной местности на севере Эллады, известной дикими зверями, а также духами природы. Как и все этолийские царевны до нее, Леда была охотницей: она ловко управлялась с топором и луком и поклонялась горной богине [1] Рее. Царь Тиндарей полюбил Леду за ее неистовость и женился на ней, невзирая на то, что данайцы считали этолийцев дикарями и поговаривали, что те едят сырое мясо, точно животные. Когда Леда, сильная женщина с иссиня-черными волосами и оливковой кожей, родила Елену, светлокожую девочку с волосами цвета меда, все в Спарте сочли, что ее любовником был сам Зевс. Бог был известен своей слабостью к молодым красивым девушкам и любил принимать разные обличья, чтобы соблазнить их. Обратившись быком, он похитил финикийскую царевну Европу, пролился золотым дождем, чтобы овладеть прекрасной Данаей, принял вид грозовой тучи, чтобы взять жрицу Ио.

Так же он поступил и с Ледой. Приняв облик лебедя, Зевс нашел ее сидящей в одиночестве на берегу Еврота, ее черные волосы сияли, что вороньи перья, а глаза были потерянные и печальные. Лебедь прилетел к ней в руки, и пока она гладила его крылья, взял ее силой. Слухи обрастали подробностями, спартанцы обсуждали, как Леда вырывалась, когда он схватил ее, как он ранил ее своим клювом и прижимал крыльями, чтобы она не двигалась. Иные говорили другое: дескать, их соитие было столь приятным, что она вся раскраснелась и едва дышала.

Клитемнестра слышала, как однажды в гимнасии какой-то мальчик сказал: «Ну конечно, ей понравилось. Царица совсем другая… Ее народ больше похож на варваров». Она ударила его по лицу камнем, а матери ничего не сказала. Все эти слухи распускали из зависти: Леда была красива, и спартанцы относились к ней с недоверием. Но сплетни сложно не замечать, и со временем даже царь поверил, что Елена не его дочь. Подрастая, она полюбила музыку и танцы, а при виде раненого воина начинала плакать, и Тиндарей не видел в ней ничего своего.

Но Клитемнестра знает, что Елена ее сестра. Пусть даже ребенком Елена была хрупкой и нежной, характер у нее такой же сильный, как у самой Клитемнестры. Когда они были маленькими, Елена вставала рядом и сравнивала каждый крошечный участок их тел и очень радовалась, обнаружив какое-нибудь сходство. В конце концов, как говорила Елена, ресницы их были густыми, пальцы изящными, а шеи длинными. А когда Клитемнестра отвечала, что ее волосы темнее и цветом больше напоминают грязь, Елена лишь усмехалась.

– Скоро придут мальчишки.

Клитемнестра поднимает глаза. Другие девочки уже ушли, а Елена глядит на нее, склонив голову, точно любопытная лань. Клитемнестра хочет спросить, страшит ли сестру будущее, но слова не идут, поэтому она просто встает.

– Тогда пойдем.

Мужчин в трапезной сегодня нет. Зал полнится женским смехом и запахом жареного мяса. Когда Клитемнестра и Елена входят, мать их уже сидит во главе стола и разговаривает с несколькими слугами, а Тимандра, Феба и Филоноя, младшие сестры Клитемнестры, накладывают в свои тарелки лепешки и оливки. Они жуют и улыбаются, их руки и щеки блестят от жира. Елена и Клитемнестра занимают два свободных места по правую и левую руку матери.

Высокие окна просторного пустого зала выходят на равнину. Внутри вдоль стен развешано старое оружие, а по центру стоит потертый и исцарапанный длинный стол темного дерева, за которым мужчины и женщины обычно едят вместе.

– Проследите, чтобы никто не воровал из зерновых запасов, – говорит Леда слугам. – И оставьте вина для царя, подайте ему, когда он вернется. – Она отпускает их взмахом руки, и слуги выскальзывают из зала, бесшумные, точно рыбы в воде.

Феба вытирает руки о свою коричневую тунику и обращается к матери:

– Когда же всё-таки вернется отец? – Они с Филоменой еще маленькие, от матери им достались темно-зеленые глаза и оливковая кожа.

– Ваши отец и братья вернутся с игр сегодня, – отвечает Леда, отправляя в рот кусочек сыра. Дядя Клитемнестры устраивает в Акарнании состязания, и молодые мужи со всей Эллады съехались туда, чтобы поучаствовать.

– Там будет так же скучно, как на собрании старейшин, – сказал Кастор Клитемнестре перед отъездом. – Здесь куда веселее. Будешь охотиться и помогать матери управлять дворцом. – Он коснулся губами ее лба, и Клитемнестра улыбнулась в ответ на его ложь. Брат знал, как сильно она хотела поехать с ними.

– Как вы думаете, Кастор и Полидевк победили в чем-нибудь? – спрашивает Филоноя.

– Конечно, – говорит Тимандра, впиваясь зубами в сочный кусок свинины. Ей тринадцать, своими жесткими, невзрачными чертами она сильно напоминает отца. – Полидевк сильнее любого спартанца, а Кастор бегает быстрее богов.

Филоноя улыбается, а Феба, зевая, кидает кусок мяса собакам под стол.

– Мама, расскажешь нам историю? – просит она. – Отец всегда рассказывает одни и те же.

Леда улыбается.

– Клитемнестра расскажет вам историю.

– Хотите послушать про тот случай, когда мы с Кастором убили волка? – спрашивает Клитемнестра.

– Да, да! – хлопает в ладоши Феба.

И Клитемнестра рассказывает свои истории, а сестры слушают. Кровь и смерть их не пугают, потому что они еще юны, живут в мире мифов и богов и не понимают разницы между тем, что реально, а что нет.

Небо за окнами вспыхивает оранжевым. В деревне кто-то поет, воздух напитан жаром и сладостью.

– Тимандра совсем как ты, – говорит Елена, готовясь ко сну. Их комната находится в самой дальней части гинецея, стены здесь украшены простыми узорами: красные цветы, голубые птицы и золотые рыбы. В комнате стоят два деревянных стула, на которые девушки аккуратно складывают одежду, есть кувшин с водой и кровать из египетского эбенового дерева – ее Тесей подарил Елене, когда той было четырнадцать.

Клитемнестра набирает в горсть воды, чтобы умыться.

– Тебе не кажется, что Тимандра похожа на тебя? – повторяет Елена.

– М-м, пожалуй.

– Она своенравная.

Клитемнестра, смеясь, вытирает лоб.

– Хочешь сказать, я своенравная?

Елена склоняет голову набок и хмурится: «Это не то, что я имела в виду».

– Я знаю.

Клитемнестра ложится в постель рядом с сестрой и смотрит в потолок. Время от времени ей нравится представлять, что там нарисованы звезды.

– Ты устала? – спрашивает она.

– Нет, – шепчет Елена. Она нерешительно набирает в грудь воздуха. – Завтра вернется отец и расскажет вам с Тимандрой о состязаниях. Он очень любит тебя.

Клитемнестра молчит. Трогает шрам на спине, ощупывает его неровные края.

– Наверное, это потому что я ни разу в жизни не убила ни одного существа, – говорит Елена.

– Не поэтому, – говорит Клитемнестра. – Ты же знаешь, это всё потому, что он считает, что у Леды был другой мужчина.

– А он был?

Сколько раз они уже вели этот разговор? Клитемнестра вздыхает, готовясь сказать Елене то же, что и всегда: «Это не имеет значения. Ты дочь Леды и моя сестра. Давай теперь немного отдохнем».

Сколько бы раз она это ни повторяла, Елена всегда принимает ее слова как впервые. Она одаривает Клитемнестру мимолетной улыбкой и закрывает глаза, ее тело расслабляется. Клитемнестра дожидается, пока дыхание сестры выровняется, и поворачивается к ней. Она смотрит на ее безупречную кожу, гладкую, как готовая к росписи амфора, и спрашивает себя: Когда мы начали лгать друг другу?