Ынчжи снова поднесла кружку ко рту. Время тянулось неимоверно долго, пока она делала несколько глотков. Ёнён считала, что уже пора переходить к цели разговора:

– Не заметили ли вы чего-то странного в день выпускного?

– Странного?

– Может, что-то было не как обычно, или кто-то вел себя странно…

– Все было не как обычно. Это ведь выпускной. А насчет того, чтобы кто-то вел себя странно, я не очень понимаю вас.

– Может, что-то вызывало беспокойство, или вы обратили на что-то особое внимание. А может, после ходили какие-то слухи.

Чи Ынчжи снова взяла кофе, отпила и встряхнула головой:

– Мне совершенно неясно, что вы имеете в виду. Я не могу отвечать, когда не понимаю вопрос. К тому же это было одиннадцать лет назад.

Ёнён замерла, будто ее пронзила молния. От этой прямолинейности закололо в груди: то, что для нее произошло словно месяц назад, для ее собеседницы было делом давно минувших дней.

– У меня не было никаких причин идти на этот выпускной. – Ёнён пристально смотрела на Ынчжи и старалась не моргать, боясь, что из глаз польются слезы.

Немного опешив, Ынчжи тоже уставилась на Ёнён не моргая. Опустив взгляд, Ынчжи снова обхватила пальцами кружку. Женщина сделала глоток кофе. Ее движения были задумчивыми и неспешными. Ёнён казалось, что кружка уже давно должна опустеть, но со своего места ей не было видно. Ынчжи поставила кружку и заговорила:

– Все верно. У вас не было причин появляться там. Поэтому я отчетливо помню, как все удивились, узнав слухи, что родная сестра Сугён приходила в день выпускного, а затем упала с крыши школы. Все как один изумлялись, зачем вы туда явились.

– А вы случайно не знаете причину смерти Сугён?

– Причину не знаю, разве это… не самоубийство?

От этих слов сердце Ёнён словно разорвалось на части. Она так надеялась на другой ответ.

– Дело в том, что я сама не помню, зачем пошла на тот выпускной. Я хочу понять причину и… разыскать преступника, толкнувшего меня тогда. Мне кажется, эти обстоятельства как-то связаны.

Ынчжи была в недоумении:

– Считаете, что оба происшествия как-то связаны?.. Какой ужас!

Наступила недолгая пауза, после чего Ынчжи продолжила:

– Я не уверена, что могу помочь. Вы просите рассказать что-то странное, что произошло в тот день. Но, как я уже сказала, это был самый обычный школьный выпускной. Я все время провела с одноклассниками, ни о чем не думая. Помимо этого, надо было многое успеть – поблагодарить всех учителей, пойти на групповую фотосъемку, а в конце каждый проводил время со своими родными. На самом деле самый обычный, ничем не примечательный выпускной. А случившееся на крыше произошло уже после самого праздника. Я помню тот вечер. Мне позвонила подруга, и я очень удивилась услышанному. К тому времени мы с семьей уже сходили на праздничный ужин в ресторан и вернулись домой, я приняла душ и отдыхала на диване. В это время точно все вернулись домой и никого в школе не осталось.

– Этот момент вы очень подробно запомнили, – удивилась Ёнён.

– Слишком невообразимое событие. Слышала, вся школа на ушах стояла после этого. Такой выпускной никогда не забудешь.

– А вы потом ходили на место событий?

– Нет.

– А кто-нибудь из ваших знакомых был там? Может, какие-то слухи ходили?

– Я даже не знаю, откуда она мне позвонила, то ли из самой школы, то ли, услышав от других, решила передать мне. Точно не помню. Сейчас эта знакомая уехала за границу, и я с ней больше не общаюсь.

– А помните, в какое время она вам позвонила?

– Нет, уже не помню, – нервно усмехнувшись, ответила Ынчжи. Но Ёнён не хотела сдаваться. Нужно хоть что-то узнать.

– А вы не скажете ее имени?

– Я бы не хотела. Мы выросли, я уже давно не поддерживаю с ней никаких отношений. Не хочу доставлять ей никаких хлопот. Тем более она эмигрировала. Я даже не знаю ее нынешних контактов.

– А вы были на том месте, где не я… а моя сестра Сугён упала, то есть двадцать третьего января? – дрожащим голосом спросила Ёнён.

Наступила тишина. Одна и та же крыша стала местом двух происшествий. Сначала – самоубийство Сугён, а потом оттуда сорвалась Ёнён. Только одно отличие: Сугён сама это сделала, а Ёнён кто-то столкнул, чтобы убить.

Лицо Ынчжи исказилось. Наверное, она представила себе минувшие события. Ёнён нервничала. Ее сердце разрывалось на части: одна хотела знать, что за мысль появилась в голове ее собеседницы, а другая сопротивлялась этому. Наконец Ынчжи, кивнув, произнесла:

– Я туда не ходила.

– Учитывая, что это случилось во время урока, вся школа об этом гудела. А вы не пошли?

– Я очень боязливая, поэтому предпочла ограничиться тем, что услышала от ребят. Вы хотите узнать, как выглядело место происшествия? Но я этого уже не помню. Честно говоря, так много времени прошло с тех пор.

Горькая усмешка промелькнула на лице Ынчжи на фразе «честно говоря», как бы подчеркивая ощущение давности тех событий. В отличие от встревоженной Ёнён, Ынчжи говорила спокойно и уверенно:

– Как же быстро летит время. Особенно с возрастом это понимаешь.

Что-то острое кольнуло Ёнён в груди. Она почувствовала жжение в уголках глаз. Скорее всего, Ынчжи одногодка с Сугён, а значит, ей тридцать один. Ёнён стало жутко интересно, каково это – быть тридцатилетней, насколько мысли и ценности меняются в этом возрасте. Себя она по-прежнему чувствовала двадцатитрехлетней. У нее даже шанса не было прожить этот период жизни. И только когда ей исполнится сорок, она сможет почувствовать себя на тридцать.

– А Минсо ничего не рассказывала про Сугён?

Ынчжи задумчиво сморщила губы и скрестила руки на груди. Ёнён была растеряна, она не узнала практически ничего нового. Надежды не оправдались. Пришлось ощутить на себе, что значат события десятилетней давности для людей, живущих по обычным законам течения времени. Давние события тускнеют, и в конце концов в памяти не остается никаких воспоминаний.

– Не помню. Может, конечно, ее имя и всплывало во время разговора, но сейчас уже не вспомнить… Мне очень жаль. Извините, от меня мало пользы.

Ёнён попыталась поставить себя на ее место и вспомнить что-то из своей жизни одиннадцатилетней давности. Ей двенадцать. Она в пятом классе. В памяти всплыли лишь размытые события, которых наберется не больше, чем пальцев на руке. Ёнён растерялась, о чем же тогда спрашивать. Если ни задающий вопросы, ни отвечающий на них ни о чем толком не помнят, о чем же тогда дальше говорить? В голову с трудом пришел один вопрос:

– Извините, если вопрос покажется бестактным… А как вы подружились с Минсо?

Уставившись на Ёнён, Ынчжи ответила:

– Мы вместе ходили домой из школы.

– Каждый день?

В ответ Ынчжи лишь слегка улыбнулась и снова взялась за кружку. Ёнён продолжила говорить, но Ынчжи, опустив взгляд, лишь поднесла кофе к губам.

– И вы совершенно ничего не знаете о Сугён? Даже что-то самое простое? Какие у нее были отношения с друзьями… ладила ли она с одноклассниками? Не было ли каких-то проблем?

Ынчжи на этот раз долго потягивала кофе, потом опустила кружку и заговорила:

– Мне очень неудобно, но, кажется, на все ваши вопросы я даю лишь один и тот же ответ. Я правда ничего не знаю об этом. Если б выпускной был недавно, скорее всего, я бы что-нибудь вспомнила. Какое-то впечатление о вашей сестре, встречались ли мы в коридорах школы, была ли она одна в те моменты. Но с тех пор… уже очень много времени прошло.

В глазах Ёнён словно потемнело. Но это не была пелена ненависти к сидящему напротив человеку. Наша память так устроена: с течением времени мы забываем многое, даже если это связано с близким другом.

В этот момент Ынчжи, как будто что-то вспомнив, подалась вперед. Ёнён совершенно не ожидала подобного откровения:

– Вообще-то Минсо и Сугён не особо дружили.

– Точно?

– Насколько я помню. Кажется… они поссорились.

Не веря своим ушам, Ёнён наклонилась вперед, переспросив: