– Только после тебя, – отрывисто бросила, морщась от боли, рванула к выходу, но сиделка решила довести до конца задуманное…

Боль, хрип, безумный смех Оры – всё смешалось в эти секунды. Не знаю, в какой момент я смогла вывернуть руку неуёмной девицы и толкнуть её в спину. Со стороны с ужасом наблюдая словно в замедленной съёмке, как старая кирпичная кладка под весом дородной Оры рассыпается и валится вниз, а за ней скатывается по черепичной крыше сиделка, и только у самого края девушка успела схватиться за выступ.

«Я её не вытяну. Позвать на помощь? Не услышат, а если да, то придётся объяснять, что делает на крыше госпожа, которая вроде как находится при смерти. И не уверена, что мне поверят, муж обставит всё так, что я и правда сошла с ума» – эти мысли промелькнули у меня в голове, пока я наблюдала за сползающей всё ниже сиделкой. Но стоило мне посмотреть в глаза пыхтящей и молчаливой девушке, колебания не заняли много времени. Это было моё решение и мой выбор.

– Твоя жизнь в твоих руках, – произнесла глухим голосом и, резко развернувшись, широким шагом отправилась к лестнице.

Благополучно добравшись до своей комнаты, я заперла дверь на ключ и на всякий случай подпёрла её оттоманкой. После, взобравшись на кровать, обхватила руками подушку, невидяще уставилась перед собой и погрузилась в тягостные думы. Первые минуты я порывалась вернуться на крышу и попытаться затянуть девушку на террасу. Но усилием воли напоминала себе, что Ора – враг. Она хладнокровно убивала Дель и в итоге добилась своего. Она пыталась убить меня, и только волею случая мне удалось спастись. Отрешено взирая на светлеющее небо за окном, я прислушивалась к звукам в доме, но сегодня стояла странная, гнетущая тишина. Не было привычного скрипа старых половиц, едва слышного завывания ветра в стенах и шороха вездесущих мышей, все этой ночью замолкли и будто затаились. Не знаю, сколько я так просидела в тревожном ожидании, но, в конце концов, усталость взяла своё, и беспокойный сон всё же сморил меня…

Пробуждение было мгновенным, неясный звук голосов ворвался в мои кошмарные, прерывистые сновидения, заставив насторожиться. Резко сев, я затаила дыхание, напряжённо прислушиваясь. К комнате шли, их было по меньшей мере трое, два голоса принадлежали мужчинам, а вот третий был мне знаком, так торопливо и немного картавя говорила кухарка Мари. Осознав, что незваные гости сейчас попытаются войти в покои, а дверь заперта и подпёрта, я пулей слетела с кровати. Сдвинула в сторону оттоманку, повернула ключ, метнулась назад к постели. И едва успела укрыться тонким одеялом, в дверь постучали и, не дожидаясь позволения войти, прошли двое невысоких, в тёмных одеждах, худощавых мужчин и пышнотелая кухарка.

– Вот видите, господин, – промямлила женщина, махнув в мою сторону, – почти и не поднимается, покойная Ора сказывала, что и не говорит мадам совсем.

– Хм… простите, мадам Делия, что ворвались к вам вот так, но мы вынуждены вас побеспокоить, – заговорил тот, что посветлей, с сочувствием на меня посмотрев. Изнеможденное лицо, выпирающие скулы явственно указывали на мою продолжительную болезнь, а вот тёмные круги под глазами уже приходилось подкрашивать сажей из камина.

– Что-то случилось? – просипела я, за время притворства научившись умело менять тембр своего голоса.

– Ваша сиделка… Ора, она сорвалась с крыши и погибла. Девушка не говорила вам, зачем ей потребовалось подниматься на террасу?

– Нет, мсье… – произнесла, мгновенно ощутив невероятное облегчение. Жестоко – да, было мне её жалко – нет. Ора сделала свой выбор, как, впрочем, и я, и нам обеим придётся нести ответ за свои поступки.

– Этан, мадам, – подсказал светловолосый, прерывая мои мысли. Второй мужчина зорким взглядом осматривал мои покои, надолго задерживая свой взор на мебели, стенах и камине, кстати, давно не чищеном.

– Мсье Этан, большую часть дня и ночи я сплю, и с Орой мы почти не разговариваем.

– Что ж, Мари сообщила нам, что у вашей сиделки здесь никого из родных не было, – произнёс темноволосый, наконец удовлетворив своё любопытство, – ближайшие родственники находятся в Чартмасе, за три фаринга мы организуем похороны в Диншопе.

– Не беспокойтесь, мсье Дакс, господин оставил монет на непредвиденные расходы, – поспешила сказать Мари, заискивающе улыбнувшись, – идёмте, я вас напою чаем, поди, продрогли.

– Мадам Делия, ещё раз прошу нас извинить, – смущённо произнёс мсье Этан, последним покидая мои покои.

– Это ваша работа, – мягко улыбнулась мужчине и, едва дождавшись, когда шаги в коридоре затихнут, с шумом выдохнула. Всё же быть графиней, пусть и сосланной мужем в провинциальный Диншоп, выгодно. Будь я обычной горожанкой, уверена, этот темноволосый от меня так просто бы не отстал, от одного только его цепкого взгляда меня пробирало до костей. А с каким подозрительным прищуром он смотрел на оттоманку, которая явно находилась не на своём месте, но ни сил, ни времени вернуть её назад у меня не было.

Только спустя час я пришла в себя и смогла сползти с кровати. Умываясь в ванной, отметила два больших синяка на плече, ссадины на локте и запястье, мысленно порадовавшись, что не вытащила руку из-под одеяла, и содранные костяшки остались незамеченными. Тело, и без того слабое, после борьбы с ненормальной жутко болело, казалось, каждую мышцу тянуло, и застань меня сейчас врасплох – констебли увидели бы бледную, измученную, с паклей тусклых волос на голове девушку, которая едва передвигала ногами. Как я умудрилась так быстро вскочить с кровати и отодвинуть оттоманку, осталось для меня загадкой. Вернувшись в постель, я долго разглядывала разбегающиеся в разные стороны трещины на потолке, раздумывая, как дальше быть.

Весь день я провела в покоях, ко мне больше никто не зашёл, и даже кухарка со служанкой ни разу не заглянули поинтересоваться, чем помочь болезной. Остатки бутерброда, половинку недоеденной вчера булочки я давно благополучно умяла, запив свой скудный завтрак и обед чистой водой, заранее припасённой в кувшине. Прогулявшись по комнате, давно зная наизусть, сколько шагов между стенами, я с нетерпением ждала полуночи, когда немногочисленные обитатели заснут и можно будет пройтись по дому.

Но каково же было моё удивление, когда, привычно пробираясь мимо комнаты кухарки, я не услышала протяжный с посвистыванием храп, а из каморки служанки не раздавалось довольного посапывания. Неверующе и не решаясь заглянуть в комнату к Ните, я рванула к схрону Мари, через пару минут с удивлением смотрела на пустые полки.

– Ушли? Они ушли? – оторопело пробормотала, откинув крышку ларя, в котором некогда лежали крупы, но сейчас заботливо разложенные мешочки попросту исчезли. Я ошеломлённо просипела, – вот так легко оставили больную Дель и ни слова не сказав ушли? Что за люди-то здесь такие?

Моё потрясение было настолько глубоким, что я некоторое время бездумно пялилась на свисающие с потолка железные крюки, на них ещё прошлой ночью висели окорок и головка сыра. Наконец, окончательно продрогнув в холодной кладовой, я очнулась и устремилась к выходу, решив всё же проверить комнаты Мари и Ниты. И вскоре убедилась, что вещи, как и сами кухарка и служанка, исчезли, отправилась на кухню. Там, перерыв шкафы и полки, насобирала небогатый улов, прикинув, что найденных продуктов мне хватит всего на неделю. Быстро приготовила для себя постную кашу, заварила чай и вприкуску с зачерствелой булкой поужинала.

Утолив голод, я решительно устремилась в свои покои, там, сменив сорочку на тёплое платье, отправилась в комнату сиделки, мысленно надеясь, что сбежавшие Мари и Нита не обчистили покойную. Мне повезло, не знаю, что сподвигло слуг покинуть поместье, может страх, но комната Оры казалась нетронутой и удивительно уютной. Она явно некогда принадлежала хозяйке этого поместья, а не служанке. Здесь имелся секретер из тёмного, отполированного до блеска дерева. Мягкие кресла с пухлыми на них подушками, на которых были вышиты прекрасные сказочные цветы и животные. Пушистый ковёр устилал пол целиком, ступая по нему, мои ноги утопали в высоком, мягком ворсе. Огромная кровать с ярким покрывалом и горой подушек на ней. Две прикроватные тумбочки из того же дерева, что и массивный шкаф. Большой камин был чист, а на его полке стояли чудесные фарфоровые фигурки: девушек с букетами и корзинками, парней с тростью и в шляпе, и пастушка, играющего на дудочке. Тёмные парчовые шторы закрывали широкое, сверкающее чистотой окно. Оттоманка, пуфик, кресло, письменный стол… комната на мой вкус была захламлена мебелью, создавалось впечатление, что сюда стащили всё более-менее лучшее, что находилось в этом поместье.