Литмир - Электронная Библиотека

Продолжатель Феофана

Жизнеописания византийских царей

Введение[1]

И это, разумеется, о мудрейший царь, твое – в числе прочих великих – достоинство, что восстанавливаешь и возвращаешь к новой жизни увлеченное и унесенное в небытие потоком времени, радеешь о благе истории и не небрежешь теми, кто прежде владел царской властью. Не станем говорить о страждавших страстью, к коей бесстрастны добрые люди, они ни в чем не стремились выделиться из многих, ибо не учености они питомцы, а невежества забава. Зачем самодержцу заниматься тем, что... не приносит пользы разумным людям, если нужно печься о мужах и всего более о словесной науке (от них происходит сила царской власти!), дабы не сгинули, словно бессловесные твари, люди и не предано было молчанию то, чем мы отличны от всех. Мудрые люди, кроткий царь, увидят, как радел ты, не говоря о..., о науке и о мужах, ибо и ты – ты прежде всего! – и они – мудрые. Ты сам повествуешь, лишь взяв в помощники мою руку, о том, чем жили до тебя люди, хотя немало было у них и дурного и бесславного (ведь и это не следует оставлять без внимания пользу блюдущим). И вот любому делу и любому досугу предпочел ты занятия словом (как ничто другое возбуждает оно рвение и добродетель в подданных, любящих науки и историю), кое-что взял из устных рассказов и пожелал представить всем некое общее поучение, при этом сочтя наилучшим началом сей истории то, что послужило концом блаженному Феофану, которому близок по родству и приходишься внуком[2] . Ты достаточно возвеличил его своими достоинствами и сам в свою очередь получил от него толику славы.

Феофан завершил повествование царствованием куропалата Михаила и понесенным им из-за предательства поражением от болгар и только упомянул о поражении Льва, не поведав читателю, ни откуда он был родом, ни как воспитывался. Мы же, как бы добавляя к голове прочие члены, представляем свою историю не полузаконченной, но полной и передаем ее для потомков и следующих поколений, для тех, кто отверг легкомысленную жизнь, и пусть она будет им не в ущерб, а в прибыль (если, конечно, хорошо и согласно с безопасностью узнавать о жизни как добрых, так и дурных).

1

В рукописи введению предшествует заголовок (лемма), относящийся не ко всему произведению, а лишь к первым четырем книгам. Лемма сохранилась в испорченном виде, вот ее перевод: «Хронография, написанная по приказу христолюбивого и багрянородного государя Константина, сына мудрейшего государя и самодержца Льва... начинающаяся там, где закончил Феофан... на царе Михаиле сыне Феофила... Куропалата, то есть начиная с царствования Льва Армянина». Далее следует заметка: «Все рассказы трудолюбиво собрал и в доступном виде представил сам царь Константин, дабы потомков ясно... царства».

Несмотря на порчу текста, смысл леммы понятен: сочинение начинается там, где закончил свою «Хронографию» Феофан Исповедник. Последний царь, о котором повествуется у Феофана, – Михаил Рангаве (811—813), свое повествование Продолжатель Феофана начинает с царствования Льва V (813—820). (О лемме см.: Huxley G. Leontios // Philologus. 1976. Т. 120. S. 136). Мы следуем Дж. Хаксли, предложившему лакуну между «Феофила» и «Куропалата» (Куропалатом был Михаил I Рангаве, а не Михаил III, сын Феофила или сам Феофил). В каком контексте вообще здесь появляется Михаил III, сын Феофила? Скорее всего, автор леммы сообщает, что именно на нем завершается повествование произведения.

Введением (προοιμιον) предваряется большинство византийских исторических сочинений. Содержание этих «введений», как правило, скомпоновано из устойчивых, клишированных мотивов, главный из которых – мысль о пользе истории. Введение к труду Продолжателя Феофана в данном случае не представляет исключения. См.: Maisano R. Il problema delle forma litteraria nei poemi storiografici bizantini // RZ 1985. Bd. 78. N 2. S. 329 ff.



1
{"b":"85909","o":1}