Также в постановлении Пленума сделан вывод о том, что преступный характер приобретенного имущества может быть констатирован и в случае приостановления предварительного расследования в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого за основное преступление, если в материалах уголовного дела имеются доказательства, подтверждающие событие и состав такого преступления, и им дана надлежащая оценка. Позиция Верховного Суда РФ понятна, она состоит в том, что предписано привлекать лиц к ответственности за совершение преступлений, предусмотренных ст. 174 УК РФ, и в случаях, когда неясно, кто совершил преступление, в результате чего было получено имущество, впоследствии легализованное. Вместе с тем достаточно сложно предусмотреть ситуацию, когда в отсутствие лица будет достоверно установлены все элементы состава преступления, дающие достаточные основания для привлечения другого лица в качестве обвиняемого и его последующего осуждения.

Объективную сторону преступления, как это видно из содержания ст. 174 УК РФ, составляет хотя бы одно из следующих действий с указанными денежными средствами или иным имуществом: 1) совершение финансовых операций; 2) совершение любых иных сделок^[31].

Как подчеркивает И. В. Годунов, «…объективная сторона преступления осуществляется в форме совершения финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем. Необходимо установить заведомое знание субъектом того, что он легализует денежные средства или имущество, приобретенные путем совершения преступления. Заведомость означает, что лицо наверняка знало о преступном происхождении имущества со слов других лиц или из любого иного источника»^[32]. Дополним, что для признания легализации преступной не требуется, чтобы осуществлявшее ее лицо было в полной мере осведомлено обо всех элементах механизма легализации, достаточно лишь самого факта осведомленности о том, что деньги или иное имущество имеют «преступное происхождение».

М. П. Журавлев и Е. М. Журавлева полагают, что использованное в диспозиции ст. 174 и 174¹ УК РФ сочетание «финансовые операции и сделки» во множественном числе «…подлежит ограничительному толкованию, то есть для состава достаточно было совершить одну финансовую операцию или сделку, но в крупном размере»^[33]. Вместе с тем дополним, что такая операция должна полностью подпадать под признаки легализации. Например, простое помещение в банк денег, полученных в результате совершения преступления, также является финансовой операцией, но состава преступления, предусмотренного ст. 174 или 174¹ УК РФ, не образует.

Рассуждая по этому поводу, С. А. Бажутов указал, что для наличия данных составов преступлений «необходимы не просто финансовые операции и сделки с имуществом, полученным преступным путем, а действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, придание им видимости законности»^[34]. Здесь можно высказать некоторые возражения, во-первых, первая часть этого утверждения не противоречит второй, ведь финансовые операции и сделки (помимо мнимых) всегда имеют определенную гражданско-правовую цель. И, во-вторых, поскольку речь идет о легализации, такие операции и сделки, если рассматривать их как объективную сторону соответствующих преступлений, всегда направлены на установление гражданских прав или на их изменение в пользу совершающего легализацию, но не на их прекращение^[35].

Таким образом, следует признать, что данные понятия в УК РФ выражены весьма неконкретно и не дают ответа на вопрос о том, произошло ли фактическое отчуждение денежных средств или иного имущества.

Существенную помощь в этом плане оказывают положения Федерального закона от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ (в редакции от 2 июля 2021 г.) «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».

Статья 3 названного Закона содержит понятия, которые не только используются в тексте данного акта, но и приводятся без их раскрытия в ст. 174 УК РФ. К ним относятся следующие: 1) доходы, полученные преступным путем, – денежные средства или иное имущество, полученные в результате совершения преступления; 2) легализация (отмывание) доходов, полученных преступным путем, – придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или иным имуществом, полученными в результате совершения преступления.

Таким образом, диспозиция ст. 174 (в равно и ст. 174¹) УК РФ по сути является бланкетной, поскольку ее применение невозможно без использования понятий, закрепленных в вышеназванном Федеральном законе «О противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».

Сравнение положений двух законов позволяет сделать вывод о необходимости их приведения в соответствие друг другу. Прежде всего заметим, что раскрытие понятия доходов, полученных преступным путем, через определение того, что они были получены в результате совершения преступления, по сути является синонимизацией. Вместе с тем использование термина «доходы» и того, что они были получены в результате совершения преступления, нам представляется более удачным и с семантической, и с юридической позиций. Также в диспозиции ч. 1 ст. 174 УК РФ слова «совершение финансовых операций и других сделок» следует заменить более емкими словами «совершение операций с денежными средствами и иным имуществом».

Целью данного преступления, как полагает Н. А. Лопашенко, является именно легализация денег или иного имущества, поскольку об этом свидетельствует само наименование ст. 174 УК РФ^[36]. По мнению Г. А. Тосуняна и А. Ю. Викулина, диспозиция ст. 174 УК РФ является лишь определением понятия, которое вынесено в название данной статьи, т. е. определением понятия «легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем», или, иными словами, тем, что законодатель понимает под легализацией указанных средств^[37]. А. Н. Ляскало пишет, что целью легализации является отмывание преступных доходов^[38].

Вместе с тем представляется, что легализация – это не цель, а средство достижения преступной цели, тогда как самой целью легализации является последующее использование данных денег или ценностей в гражданско-правовом обороте.

Особо наглядно данная цель проявляется в случаях, когда осуществляется незаконный оборот наркотических средств, за что оплата осуществляется в биткоинах, а впоследствии они через банковскую систему превращаются в «обычные» деньги и обналичиваются^[39].

Таким образом, целью легализации (отмывания), как это обозначено в ст. 174 УК РФ, является «придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом». Само понятие «придание правомерного вида» не совсем конкретно, оно представляет собой оценочную категорию. Представляется, что в данном случае речь должна идти именно о том, что эта собственность после ее легализации (отмывания) может быть использована в гражданском обороте.

Также следует заметить, что в ст. 174¹ УК РФ речь о цели преступления вообще не идет. Поскольку такая цель непосредственно вытекает из объективной стороны преступления, то ее упоминание и в ст. 174 Кодекса в принципе излишне. Само совершение финансовых операций или других сделок уже свидетельствует о том, что данные доходы вводятся в обычный гражданский оборот.