Остаток ужина прошел в безмолвии.

Когда все начали расходиться, Аврора намеренно обошла стол так, чтобы оказаться рядом с Тристаном.

– Сейчас. Библиотека. Нужно поговорить, – коротко прошептала она и вышла из трапезной, пока ее никто не окликнул.

Аврора хотела сбежать, спрятаться где-нибудь в укромном уголке, чтобы никто больше не смел допекать ее. Но еще в тот роковой день в лесу она поняла, что побег не решит проблему. Она больше не маленькая девочка, которая могла найти защиту в надежных объятиях любимого. Его больше не было, а она осталась совершенно одна. И должна была позаботиться о будущем своего сына.

– И зачем ты позвала меня? – поинтересовался Тристан, как только переступил порог библиотеки.

Он выглядел измотанным. Под его глазами залегли большие тени, хотя взгляд был ясным.

– Я соболезную тебе, Тристан. – Аврора подошла к нему и крепко обхватила за плечи. Он замер, точно каменное изваяние, а затем расслабился и обнял Аврору в ответ.

Он положил голову ей на плечо и тяжело вздохнул.

– Я видел ее… в последние минуты…

На короткое мгновение неутихающая боль Авроры уступила место сочувствию. Все люди соболезновали ей и Уиллу, жалели только их двоих. Но никто, абсолютно никто, кроме нее, не знал, что вместе с уходом Анны разбилось в дребезги еще одно сердце.

Они простояли так несколько минут, прежде чем Тристан неловко отстранился.

– Спасибо, – тихо сказал он, прочистив горло. – Но ты ведь позвала меня не для того, чтобы выразить сочувствие?

– Не только. Мне надо связаться с Кристин.

– С Кристин? Зачем? – Тристан прошел к ближайшему столу и уселся прямо на него. Он стянул повязку, и густые черные волосы рассыпались по плечам.

– Я знаю, что она руководит гильдией «Черная роза», а мне нужны сведения.

Тристан удивленно выгнул бровь.

– Какие?

– Полная информация о всех кандидатах в мужья со стороны Вейланд. Я должна выбрать из них самого подходящего.

– Аврора, ты ведь понимаешь, что последнее слово будет за Аланом? Твое мнение не имеет значения, – произнес Тристан. – И, спешу тебя огорчить, сестрица, среди Вейландов не осталось благородных, честных и праведных мужчин, каким был твой муж…

– Я знаю, что у меня нет никаких прав и власти на Юге, – оборвала его Аврора. – Знаю, что король не позволит мне выйти замуж за одного из Корвинов, а это значит, что я сама должна предложить ему кандидатуру из Вейландов и убедить его благословить этот брак. – Аврора сделала шаг к Тристану. – И мне не нужен честный и праведный. Мне нужен тот, кем легко манипулировать, кого обманом и подкупом я смогу переманить на свою сторону. Кто не будет лезть в дела Ардена и передаст бразды правления Алистеру вплоть до совершеннолетия Райнера.

Выражение лица Тристана сильно позабавило бы Аврору, если бы она не сдерживала из последних сил бушующее внутри отчаяние.

– Кто ты такая и куда дела милую, но сумасбродную княжну?

– Я та, кто хочет защитить своего ребенка от козней двух великих домов. – На последних словах голос Авроры все-таки дрогнул.

– Почему ты рассказываешь это мне? Вдруг я пойду сейчас и выдам тебя Артуру?

Аврора не знала, что ответить. Ей просто хотелось довериться хоть кому-нибудь. Она неопределенно пожала плечами.

Тристан тяжело вздохнул и провел рукой по волосам, зачесывая их назад. Этот жест до боли напоминал ей Рэндалла, который точно так же убирал непокорные пряди со лба.

– Я ничего не расскажу Артуру, обещаю. И передам твое задание Кристин. Но впредь запомни мой урок, Аврора, не доверяй всем подряд.

– А тебе? Тебе я могу доверять? – спросила Аврора и в ожидании закусила губу.

Тристан сверлил ее тяжелым взглядом, в котором томилась беспроглядная, густая тьма. Тут его губы впервые за весь день тронула тень ухмылки.

– Можешь. Но не настолько, чтобы выбрать меня в качестве своего мужа, что, кстати, папенька воспринял бы с большим энтузиазмом. Я пусть и хороший любовник, но характер имею прескверный и могу сожрать и Алистера, и Нила, и тебя вместо завтрака.

Аврора неуверенно усмехнулась. Она не знала, где этот мужчина находил силы, чтобы шутить. Возможно, с годами она тоже обрастет толстой броней и научится справляться с собственным горем. Но сейчас оно душило ее изнутри.

Когда она наконец-то добралась до своих покоев и осталась одна, боль выплеснулась наружу, и Аврора, свернувшись в комочек в обнимку с рубашкой Рэндалла, разрыдалась как малое дитя.

Октябрь, 1135 г. со дня Разделения

Уилл никогда в жизни так сильно не напивался. Перед глазами все кружилось, будто он раскачивался на больших качелях. Он с трудом переставлял ноги и ковылял по темному коридору, придерживаясь за стену.

Ему хотелось забыться после похорон, утопить свое горе и не думать о смерти Анны хотя бы пять минут. Но даже во хмелю он не переставал вспоминать ее. Стоило только закрыть глаза, как в сознании всплывал образ бледной Анны, лежащей на окровавленных простынях и глядящей в окно пустым остекленевшим взглядом.

Наконец Уилл добрался до покоев и толкнул дверь. Вот только он оказался не в своей комнате, а в зале заседаний Совета. Покачиваясь, как соломинка на ветру, он прошел к массивному столу с закругленными углами и сел на него. Его взгляд упал на картины. Множество портретов, на которых были изображены мужчины из рода Корвин. Он не хотел этого делать, но глаза сами собой отыскали в полумраке изображение с до боли знакомым лицом. Хоть он и был Вейландом, арденийцы все равно считали его Корвином.

На портрете художник запечатлел совсем еще юного Рэндалла. Здесь ему было лет пятнадцать. Его лицо еще не утратило детскую нежность, а в глазах еще не было присущего взрослому Рэндаллу равнодушия и надменности.

Уилл помнил его таким, очень хорошо помнил.

Восемь лет назад…

Уилл шагал по одному из коридоров Голдкасла, насвистывая незатейливую мелодию. События последних часов не выходили из головы, и он едва сопротивлялся желанию вернуться в город и все повторить. Его сердце заполняло странное чувство гордости – какой-то полноценности и важности. Он это сделал!

Миновав последний поворот, Уилл толкнул ногой массивную дверь, и та отворилась с ужасным скрипом.

В библиотеке было темно, но в углу, у залитого лунным светом окна, на небольшом столике горела одинокая масляная лампа.

– Так и думал, что ты здесь пропадаешь, – сказал Уилл, подходя к брату. – Я искал тебя в твоих покоях.

Рэндалл сосредоточенно изучал пергамент и сверял написанное с текстом в раскрытой книге. Кивнув собственным мыслям, он закрыл книгу, вытащил из высоченной стопки другой фолиант и начал искать нужный параграф.

– Ну а ты где пропадал? – поинтересовался Рэндалл, не отрывая взгляда от книги и продолжая водить длинным пальцем по пожелтевшей странице с выцветшим от времени текстом.

Уилл всегда удивлялся, как Рэндаллу удается с такой легкостью разговаривать, читать и писать одновременно и ничего в своей голове не перепутать.

– Я был в городе. Ходил на свидание с Хеленой. Помнишь, я тебе про нее рассказывал?

– Дочь башмачника?

– Нет, то была Бриана, а это молодая вдова, что работает в пекарне на Ткацком переулке.

– И как прошло свидание? – Рэндалл улыбнулся уголками губ и принялся аккуратным почерком записывать нужный отрывок из книги.

Уилл занял стул рядом с братом и, не в силах сдержать самодовольную улыбку, заговорщическим тоном сказал:

– У меня сегодня было!

Рэндалл продолжал писать как ни в чем не бывало, но в следующую секунду замер. Уилл хотел было обрадоваться произведенному эффекту, однако заминка Рэндалла была вызвана отнюдь не удивлением. Он снова заглянул в учебник и сверил текст с написанным.

– Что было? – спросил он, вспомнив о присутствии Уилла.

– Ну то самое… с девушкой!

– А-а-а. – Рэндалл понимающе кивнул и наконец-то оторвался от писанины. – Ну и как прошло?