Вскоре послышались легкие шаги преподавателя и еще несколько пар тяжелых сапог, направленных прямо к ней. Эльвира на слух определила знакомую походку. Только один тео мог снять ограничитель с ее шеи. Горячие мозолистые руки осторожно коснулись тонкой кожи, и замок отщелкнул.

Свобода!

Сдерживаясь, чтобы не вскочить и убежать, Эльвира выдохнула, но не шевельнулась. Она покорна. Следует правилам и хорошо себя ведет, никто не должен ничего заподозрить.

Охотники во главе с Миодаем разошлись по углам, чтобы не мешать учащимся. Отчасти, новая группа недолюбливала Эпопееву именно по этой причине — каждый раз, когда она занимается, получается открытое показательное занятие, что не могло не нервировать студентов. Эльвира и сама была не в восторге, но кого это волновало?

Практика по рунической защите не давала воли воображению и экспериментам. Изгоняющая на каждую формулу, которую требовалось выучить, смело могла предложить десяток улучшенных версий. Но увы, от учеников требовали четкого выполнения инструкций.

Ведь никто не хочет рисковать своей жизнью и поплатиться за желание поиграть с магией.

Слушать о том, что Эльвира чувствует ее и уверена в каждой созданной формуле — никто не желал.

Ну и ладно.

В прошлый раз она с легкостью смогла указать на брешь в защитном кругу, подписав лишь один символ снаружи, который сломал всю схему.

И вместо того, чтобы обходить защиту стороной, местная грибонция, которую по плану занятий выпустили побегать по аудитории для поиска незащищенных изгоняющих, принялась яростно атаковать тео, что находился в кругу.

За эту выходку Эпопеевой влетело, но она обещала больше так не делать.

Так что большая часть учебного процесса казалась Эльвире лишенной смысла, неуклюжей и бесполезной. А вот уход за оружием и броней — этот предмет пришелся ей по душе и действительно смог научить чему-то новому.

Какие руны применять, чтобы донести шкуру чудища до мастерской в приемлемом состоянии, не испортив материал по дороге? Какие символы накладывать на лезвия, какие на рукояти мечей, а что подходит только для брони? Как сделать броню похожую на обычную одежду?

Наука оказалась действительно непростой, тесно переплетаясь с кожевенным и кузнечным делом.

Изгоняющий должен уметь создавать доспех из подручных материалов и выживать в любых условиях.

Это Эпопееву интересовало, и она даже смогла отвлечься от тяжелых мыслей, вытравливая на обратной стороне ремня портупеи руны соскальзывания.

После обеда и оставшихся пар, Эльвира прогулялась по леваде с Хурмой и, немного взбодрившись на свежем воздухе, вернулась в поместье под утро. Требовалось привести себя в порядок.

С одной стороны, она хотела быстрее со всем покончить, а с другой она боялась даже подступиться к неудобной части плана.

Никто не должен видеть ее страха! Она непоколебима и уверена в себе!

Это Эльвира говорила своей копии в запотевшем зеркале.

Отражение пропадало, покрываясь белой пеленой, и дао яростно проводила по стеклу рукой, снова и снова, возвращая четкость своему лицу. Она ведь не закончила.

«Я непоколебимая мощь! Абсолютная сила. Да!».

Это пока она одна, в просторной душевой, под струями практически кипятка, можно бояться, кусать губы и рвать на себе волосы.

Потом же, она должна излучать уверенность и абсолютное спокойствие. Слабые не выживают. Их сжирают заживо, и не важно, речь о дикой природе или обществе разумных существ.

Эльвира не хотела прогибаться под других, и становиться их кормом она тоже не собиралась.

Она могла стать еще сильнее, ломая хребты своим страхам и неуверенности.

Поэтому она высушила голову, оделась, и, сжав кулаки, направилась в комнату Миодая. Передумав на полпути, она решила прогуляться до хранилища и съесть чего-нибудь. Ведь Эльвира простояла в душе несколько часов, пропустив ужин.

В помещении хранилищ было холодно, и приходилось быстро соображать, что стоит взять с собой. Не придумав ничего лучше, Эльвира срезала тесаком несколько пластов сырого мяса и окунула ломти в соль, а затем в перец, и довольная вышла из огромного холодильника.

Время пролетело незаметно: за окном вовсю светило слепящее полуденное солнце, пробиваясь сквозь узорчатые шторы гостиной.

Эльвира остановилась в центре холла и стала жевать мясо, уставившись на пляшущего солнечного зайчика на стене.

— Госпожа?

Эльвира так и не привыкла к тому, что к ней во так подкрадываются, но дергаться от холодного внезапного голоса она стала меньше.

— Поли? Энни? С кем я говорю?

— Это не важно, — прищурилась горничная. Отчего-то Эльвира предположила, что это «плохая» горничная стоит перед ней, но догадку оставила при себе. — У вас все хорошо? Вы так странно стоите тут с куском мяса в зубах…

— Хочу и стою. Я думаю, не мешай.

— Как скажите, госпожа, — горничная поклонилась и засеменила к служебным помещениям.

Эльвира проводила ее взглядом и вернулась к своим мыслям.

Так, кажется, она шла наверх…

Дожевывая по пути оставшийся кусок, разрывая в лохмотья жесткие прожилки, она все-таки дошла до комнаты Миодая. Постучав и услышав, как отворяется автоматический засов, она толкнула дверь и заглянула в наполовину освещенную комнату, просторную и лишенную ненужных вещей. Массивный стол, тумба, грифоний череп на стене и шкаф. И больше ничего.

Луч света не доставал до широкой резной кровати с набалдашником, но хорошо выделял белым контуром массивную фигуру, сидящую на ней. Миодай уже ногами забрался под одеяло и готовился ко сну, но даже сейчас он выглядел грозно и величественно.

— Почему ты не пришла к ужину?

— Была не голодна, — пожала плечами Эльвира и шагнула к освещенной контуром фигуре в белой сорочке. Миодай пробежался по гостье угрюмым взглядом, видимо, оценивая угрозу, ведь под подолом длинной складчатой рубашки Эльвира могла прятать что-то колюще-режущее.

— И на мое занятие тоже не пришла.

— Были другие дела, — беспристрастно отозвалась изгоняющая и развела руками.

— Ты все-таки решилась и зашла в мою комнату? Ты тут ни разу не была.

— Да, стало любопытно посмотреть на твою обитель.

Эльвира сделала еще несколько неторопливых бесшумных шагов и встала напротив мужа. Признаков удивления он не подавал, но внимательных черных глаз от нее не отводил, даже не мигал.

— Моя обитель — твоя обитель. Прошу. — Миодай жестом указал на край кровати рядом с собой, и Эльвира кивнула, но осталась стоять на месте. Тео непонимающе вздернул бровь. — Что-то не так?

Эльвира сглотнула, сделала глубокий вдох, позволив себе секунду промедления. Затем резким движением сбросила с себя рубашку.

Нельзя показывать неуверенность, нельзя быть слабой. Эльвира расправила плечи и словно встала в боевую стойку, только без одежды. Демонстрация — тоже часть поединка.

— Пришла праздновать твою победу! Ты победил.

Миодай оставался неподвижен. Он недоумевал, разглядывая оголившуюся часть дао. Большая часть шрамов пришлась на верхнюю половину туловища: тео рассматривал многочисленные рваные следы от когтей и зубов, от пуль и консервной банки, от мечей и топора. И Эльвира не могла понять, что он чувствует. Отвращение? Любопытство? Впрочем, надо было осматривать ее целиком, прежде чем под венец тащить.

Родители говорили, что дао не должна быть ходячим пособием по видам урона, но разве ей было до этого дело? Теперь, правда, стало неловко за свое изувеченное тело.

Миодай хмурился, молчал, а Эльвира стояла перед ним, гордо вздернул подбородок.

— Что-то не устраивает? Обмену и возврату не подлежит.

Миодай спрятал лицо за ладонью, и, издав беззвучный стон, покачал головой.

— Дао должна быть осторожной. Гибкой и аккуратной. Что ты с собой сделала? Тебе и двух десятков нет еще. Боги… да у меня шрамов меньше.

— Отлично, показывай!

Эльвира сделала еще шаг и остановилась совсем близко, нависнув над тео.

— Это не повод для гордости.