— Клан Фен будет благодарен вам за вашу милость, Ваше Высочество, — согласилась девушка поскучневшим голосом, — А сейчас прошу меня простить, мне нужно вернуться в поместье и переодеться перед предстоящей встречей.

Однако уже уходя, она обернулась и с совершенно иной интонацией заметила:

— Именно поэтому, мой принц. Именно поэтому.

С обаятельной улыбкой принц Сяолун проводил свою прекрасную гостью. Неспешно вернулся в свои покои.

И с силой запустил тростью в стену, будто копьем.

Сжав зубы, чтобы рвущийся гневный рык не было слышно в коридоре, второй принц смахнул со стола остатки явств и отшвырнул сам стол. Рванул простыню, представляя вместо неё платье этой самоуверенной красотки, смотревшей сверху вниз на него, — на принца!

Гнев, что он сдерживал на людях, вырвался наружу, стоило ему остаться одному. И принц вымещал злобу на всем, что попадалось под руку.

Наконец, выдохнув, Сяолун оперся лбом о прохладное дерево стены. Из глаз катились горючие слезы.

— Вы смеетесь надо мной, — прошептал он, — Вы все смеетесь надо мной. Только потому что я родился бракованным, вы смеетесь надо мной. Но я не выбирал родиться таким...

Нога отчаянно болела. Хоть и не может у заклинателя клана Шэнь болеть рана, нанесенная девять лет назад.

— Я покажу вам, — проговорил второй принц, — Я покажу вам всем. Ты слышишь меня, отец? Скоро, очень скоро я останусь единственным принцем этой страны. И у тебя не останется выбора, кроме как признать меня, бракованного, наследным принцем.

Он улыбнулся. Эта улыбка не имела ничего общего с той, какую видели большинство людей. Злая, жестокая и немного безумная, она не предвещала ничего хорошего.

Обычно тем, кто видел её, жить оставалось совсем недолго.

— Я стану наследным принцем, — повторил он, — А затем и королем. И я послушаю, что ты будешь говорить тогда, заклинательница Фен Сюин.

Что до самой Фен Сюин, то в этот самый момент она вообще не думала о том, что будет ему говорить. Сейчас у неё хватало более важных и более интересных тем для размышления. Интрига, задуманная Шэнь Сяолуном, наконец-то перешла в активную фазу. И теперь ей предстояло сыграть свою роль, — сыграть идеально, как и все, что она делала когда-либо.

Вернувшись в поместье, Сюин с порога подозвала к себе двух личных служанок, которым доверяла последние приготовления. Одной предстояло надеть на неё самый лучший наряд.

Другой — приготовить заранее выбранный яд.

Клан Фен, быть может, и утратил большую часть сильных заклинателей, но его отравители славились во все времена.

Выбирая кандидата в дворцовые врачи Чиньчжу, Дан подумал, что если бы это была дорама, то один из молодых лекарей непременно оказался бы неубедительно замаскированной девушкой. И если бы третий принц Лиминь был знаком с канонами дорам, то непременно носом бы рыл, но нашел среди кандидатов именно её.

К счастью, третий принц Лиминь не был знаком с канонами дорам, поэтому Дан не вызвал подозрений тем, что остановился на лекаре Бо, серьезном бородатом мужчине средних лет, показавшем при собеседовании наибольший уровень профессионализма и наименьший — средневекового мракобесия. Он даже понимал сущность и важность дезинфекции, что для местного технического уровня было весьма нетипично. Наказав вести себя прилично со служанками, Даниил выделил ему комнату и рабочий кабинет в западном крыле дворца.

Другим служащим-мужчиной стал мастер фейерверков по имени Гуангли. Дан надеялся, что это будет воспринято как причуда эксцентричного принца, занимательная, но бесполезная. Что никто не догадается раньше времени, что такого ценного в фейерверках.

Ведь, как и китайцы его мира, жители королевства Шэнь открыли порох гораздо раньше, чем осознали его истинный потенциал.

Также Дан, чуть подумав, позволил Вону набрать двойной штат вооруженных евнухов. В эту задачу он почти не вмешивался, позволив специалисту работать привычным образом. Но по крайней мере, теперь у стражей была возможность сменяться на постах, так что можно было прекратить прием эликсира Недремлющих, который действительно был очень вреден для нервной системы.

И вот, теперь Дан раздумывал о том, как быть с приглашением ремесленников во дворец, — в особенности кузнеца. В этом мире женщины могли унаследовать ремесло у мужа или отца, но лишь при отсутствии у того сына. Например, гончарную лавку почтенного Энлея после его смерти унаследует Куан, если с ним самим ничего не случится; а Ён будет его помощницей, пока не выйдет замуж и не перейдет в семью мужа. Соответственно, в большинстве случаев тот, кто хочет заполучить под свое крыло лучших специалистов, будет приглашать ремесленников-мужчин. Но было ли это достаточно убедительным аргументом для принца Лиминя? Точнее, даже так: сочтут ли те, кто его знал, что для Лиминя это могло стать достаточным аргументом? Не заподозрят ли, что если он даже наступил на горло собственным привычкам, значит, тут непременно что-то важное, и не начнут ли копать?

Именно над этим раздумывал Даниил, когда в его покои вошла служанка Лю.

— Молодой господин... Лиминь, — поправилась она, оглядевшись и убедившись, что они одни.

Называя его по имени, она до сих пор очаровательно краснела. Однако отменять свой приказ он точно не собирался.

Хоть и сильно жалел, что нет повода попросить её называть его настоящим именем.

— У ворот дворца посланник; он просит встречи с тобой.

— Надеюсь, это не заклинатель Лунь? — усмехнулся Дан, вспомнив сурового посланца короля.

Лю иронии не уловила.

— Это не заклинатель, — с уверенностью заявила она, — Это чей-то слуга. Скорее всего, из тех, кто прибыл вместе со своим хозяином и не живет постоянно в столице.

Посланник оказался худощавым юношей лет шестнадцати, одетым в лиловый халат с золотистым поясом и прямо-таки надувшимся от важности своей миссии.

При виде вышедшего Даниила он, однако, все-таки поклонился:

— Ваше Высочество, молодая госпожа Фен Сюин, наследница клана Фен, передает вам свое глубочайшее почтение и нижайше просит вас о личной встрече.

Говоря это, он протянул обеими руками свиток рисовой бумаги, изящно украшенный серебром. Сделав шаг вперед, Лю приняла его и передала Дану: по местным правилам этикета, заклинателям не полагалось принимать что-либо из рук посторонних.

Ну, по крайней мере, когда была возможность этого не делать.

— Почему несравненная Сюин не явилась лично? — осведомился Дан, не слишком, впрочем, надеясь на осмысленный ответ.

Пока слуга пафосно распинался о том, как его молодая госпожа направляет все свои помыслы и устремления на грядущий Отбор, отчаянно желая стать достойной невестой будущему наследному принцу, но несмотря на это, выражает третьему принцу свое несомненное уважение и крайне опечалена тем, что не смогла посетить его дворец, как прежде не смогла испытать его искусство...

В общем, где-то на середине речи Даниил перестал слушать и углубился в чтение послания. Благо, Сюин выражалась куда четче и конкретнее:

«Ваше Высочество третий принц Лиминь. Мне стыдно, что я связываюсь с вами подобным образом, и я готова впоследствии достойно искупить свою вину перед Вашим Высочеством, но сейчас обстоятельства не позволяют мне явиться лично. И все же, я вынуждена просить вас о встрече инкогнито на нейтральной территории. Это касается убийства лекаря Хо, произошедшего предыдущей ночью.

Я полагаю, что вам не хуже меня известны обстоятельства, из-за которых происшедшее должно интересовать вас, и у меня есть информация, которую Ваше Высочество сочтет ценной и полезной, и которую обязана передать вам в знак преданности клана Фен и поддержки вас в будущем назначении наследным принцем.

К сожалению, я не могу передать вам информацию открыто, из страха за свою жизнь, честь и свободу. Не могу я и написать имя убийцы в этом письме, поскольку передающий его слуга может быть перехвачен, и тогда убийца узнает, что я выдала его, и начнет охоту за мной. В чужом городе, под защитой лишь собственных сил и шести вооруженных слуг, я не смогу чувствовать себя в безопасности даже в поместье клана Фен. Все, на что я могу уповать, это ваша милость, ваша благосклонность и ваше покровительство, мой принц.