Несмотря на дикую усталость, Рик решает именно сейчас рассказать о письме Яна Мирра. Стучится в комнату Кери. Бакстер оказывается рядом с ней. Отлично. Не придется звать его отдельно.

– Пойдемте, я должен вам что-то показать.

Рик разворачивается и проходит к себе в комнату, не тратя ни секунды. Во-первых, он чувствует, что прямо сейчас повалиться на пол от усталости, во-вторых, таким образом не дает возможности задать кучу ненужных вопросов. Кери с Бакстером с удивлением плетутся за ним.

Виктор вновь поднимает их этаж на уши и проклинает всех и вся. Когда же этот компьютер наконец-то сломается?

Вид у Рика крайне бледный, даже, можно сказать, болезненный.

Все ужасно плывет перед глазами. Стоит, наверное, отлежаться и хорошенько выспаться, но вместо этого Рик открывает корзину и начинает рыться в поисках письма.

Его нет.

Рик устало вздыхает. Если еще секунду он простоит на корточках, то свалится на бок.

– Бакстер, помоги, пожалуйста, иначе мне кранты.

– Почему ты так выглядишь?

– Не задавай лишних вопросов, просто найди в корзине письмо от Яна Мирра к Эмме Миллер и прочитай его вслух, – говорит и с легким пошатыванием поднимается на ноги, лавирует Бакстера и опирается на стол. Так отвратительно он не чувствовал себя никогда.

– О каком письме идет речь? Здесь только детские подделки.

– Поищи еще раз. Я точно помню, что положил именно туда.

– Тебе, наверное, это все приснилось. На тебе лица нет.

– Нет, оно, правда, было там. Ян Мирр в этом письме утверждает, что в него было вживлено какое-то опасное устройство.

Бакстер не слушает, берет за руку Рика и ведет прямо к постели. В любом другом случаи Рик бы накричал на него и вырвал запястье, но сейчас он понимает, что не продержится ни минуты. Ему действительно нужен отдых.

Бакстер укладывает его, как настоящего маленького ребенка. По крайней мере, Рик чувствует себя именно болезненным сопляком. Думает о сыне Бакстера. Наверное, это очень плачевно, когда ты имеешь заботливого отца, но в один момент его лишаешься. Очень больно, когда твой родной и любимый человек находится в тысячах километров от тебя и не понятно, встретишься ли ты с ним когда-нибудь или нет.

Рик скучает по родителям, но больше всего по маме. Она не считала, что он болен, когда отец соглашался с каждым словом с главой правительства, Грегером Гао, и был согласен на лечение.

Рик не понимал, куда увозит его Грегер Гао. Расставаться с родителями для него было очень тяжело. Они успокаивали его, что обязательно будут навещать, но по итогу появились в Доме Уродов всего лишь пару раз, и то, когда Рик сильно капризничал и устраивал целые горькие сцены. Его родители пропали. Очень сильно похоже на историю Бакстера с его женой, не правда ли?

Рик поднимает глаза на Кери. Она не сдвинулась с места ни на миллиметр, застыла в проеме, подобно статуи.

– Тебе необходим сон, – выдавливает из себя Бакстер с умным видом, словно не сказал очевидной вещи.

– Письмо не могло просто так пропасть. Оно правда было там, и…

– Спи! – с напором говорит Бакстер.

Рик прикрывает глаза. Слышатся шаги. Бакстер и Кери собираются уходить.

– Письмо действительно было. Поверь мне, Кери, – последнее, что срывается с губ, прежде чем Рик не проваливается в глубокий сон.

18:00 – ужин.

Звонок будит Рика. Он открывает глаза, но лишь на секунду. Вновь засыпает. Очень странно, что никто из сотрудников не стучится к нему в комнату и не пытается разбудить, чтобы он не пропустил прием пищи. Они словно знают, что он спит.

18:25 – окончание ужина.

18:30 – свободное время.

22:00 – отбой.

Слышится последний звонок за этот день, но сон Рика он не тревожит.

Рик просыпается после тринадцатичасового сна примерно за час до подъема и чувствует ужасную головную боль, словно кто-то перетягивает его затылок веревкой. Зудит и горит в ноздрях, но сегодня эти последствия от процедуры не доставляют такого большого неудобства, по сравнению со вчерашним днем. В животе урчит почти что огромный кит. Он пропустил вчерашний обед и ужин.

Рик садится на кровати и пытается вспомнить, что произошло вчера. Центр Здоровья, операционная, Тинн Фаллов, процедура, молодой Белый Человек и белая гусеница, которая любит лакомиться человеческими почками, Кери и Бакстер, сопливый болезненный сопляк и пропажа письма – всё это будто происходило во сне, но, к сожалению, это было наяву.

«Управимся до обеда». Тинн Фаллов его обманул. Простая чистка носовых каналов не длится так долго, но Рик не может утверждать, что Белые Люди не занимались этими «пленками» в ноздрях. Дышать стало намного легче. Белые Люди бы, наверняка, управились до обеда, если занимались только одной процедурой.

Неужели они что-то вживили в него? Что-то опасное и ужасное? По крайней мере, эта догадка объясняет тот факт, что был введен нелегкий наркоз. От него не бывает так плохо, да и он краткосрочный.

Рик проводит по лицу ладонями, вздыхает. Он ничего не мог сделать. Не мог отказаться от процедуры, не мог сопротивляться. Даже, если какое-то оружие и вживлено в его организм, которое способно убить его, он не откажется от задуманного побега. Лучше умереть, чем спокойно торчать в Доме Уродов.

Рик первым делом начинает везде рыться в поисках заветного письма. Не могла же бумажка, от которой зависит благополучная жизнь его и Кери, просто неожиданно исчезнуть магическим образом. Это письмо единственное доказательство, что сотрудники Дома Уродов – монстры, и что необходимо как можно скорей бежать.

Рик ищет в каждом уголке комнаты, переворачивает все выдвижные ящики, опрокидывает корзинку с подделками, рыщет в кучке грязных вещей, проверяет все книги и тетради со старыми конспектами, смотрит под матрасом и, наверное, раз десять заглядывает под кровать и под шкаф. Письма нигде нет. Этот чертов клочок бумаги, хранивший себе бесценную информацию, которая может перевернуть мировоззрение Кери, провалился сквозь землю.

И сейчас Рик, схватившись за голову, не понимает, кто мог пробраться в комнату и выкрасть письмо. Стрикен вне поле зрения. Замки заменены, входа в комнату нет. Если подумать логически, если один раз чужой ключ подошел к его замку, то почему это не может произойти вновь. Рик не сильно доверяет Адаму. Он мог сделать дубликат ключей и оставит себе.

Адам мог пробраться в комнату Рика, когда все постояльцы находились в Центре Здоровья. По крайней мере, это больше похоже на правду, потому что постояльцам это письмо абсолютно не нужно.

Но зачем Адам тайно зашел к нему? Неужели он знал о письме Яна Мирра? Скорей всего, он заметил его, когда заменял замки? Но почему не взял письмо в ту ночь, когда Рик крепко спал? Зачем Адаму такие трудности? Так много вопросов и так мало ответов. А точнее их совсем нет.

И вот не понятно, как Адаму удалось не оставит ни следа. Все вещи стоят на своих местах, даже небольшая пыль, что образовалась буквально за пару дней, не тронута. Никакого признака, что присутствовал чужак в его комнате. А это значит, что Адам точно знал, где хранится письмо.

Но как? Слежка в закрытой комнате?

Как это возможно?

Рик вздыхает, жмурит глаза, взаимодействует все «шестеренки» в голове, чтобы найти ответ на этот вопрос.

Камеры! Осознание резко приходит и поражает Рика молнией.

И что теперь делать? Рик чувствует себя загнанным раненным зверем, который все крепче и крепче сжимается в клубочек от безысходности. Он обыскал письмо везде и нигде не находил камер.

Может Адаму просто повезло, когда он открыл корзинку под столом и сразу же наткнулся на письмо?

Рик присаживается ни с чем на стул и одной рукой грубо массирует макушку головы. Черепная коробка сейчас взорвется от количества вопросов. А за окном происходит что-то очень волшебное. Солнце, не особо яркое и слабое, радует постояльцев своими нетеплыми, но все же приятными лучами. Комната Рика заливается бледно-золотыми оттенками рассвета.