Вильсон Ларю начал "Большой дренаж".
Наполовину ослепшие от извергаемых дизельными турбинами ядовитых отработанных паров, мы нашли укрытие в одном углу, где над головами у нас не было ничего, кроме потолка. Мы примерно представляли себе, чего можно ожидать: не впервой сражаться с ожившими домами. Но оживший военный корабль!.. С удовольствием отказался бы от столь ценного опыта. В эту минуту перевод на штабную работу показался мне не такой уж страшной перспективой. Динамик продолжал вещать об опасности, пока Минди не рассекла его мечом. Мы приподняли щитки шлемов и, радуясь передышке, стали отирать лица Носовыми платками. Надо, однако, уносить ноги, иначе нам грозит смерть от удушья – способ расправы с врагом грубый, но эффективный.
Самостоятельно открутившись, сверху свалилась тяжелая полка с инструментами и едва не раздавила Рауля, – к счастью, он успел увернуться. Лопнула какая-то труба и окатила жгучим паром спину Донахью – сутана превратилась в лохмотья. Майкл взвыл, но нательная броня спасла ему жизнь. Огненная змея попыталась задушить Джессику – моя малышка пустила в ход складной нож и разрубила ее на куски. Соскочившая с насоса пружина проткнула мой шлем. Покатившийся стул сильно ударил Минди по ноге – даже нательная броня лопнула. Внезапно распахнулась дверца шкафа и едва не раздавила Сандерса. Я всадил несколько пуль в подозрительно долго околачивавшийся поблизости мусорный бачок. Рауль силой магии запечатал деревянный ящик с инструментами: зачем нам бегающие по всему кораблю электропилы?
Турбины выпускали пар неравномерно, рывками, и мы всякий раз вздрагивали. Дым стал таким густым – хоть жуй. Откуда-то выплеснулось горючее, попало на защитную маску Рауля и пролилось в ствол его автомата. Донахью ловко промыл ствол святой водой. С пола запрыгали искры – у нас прямо волосы встали дыбом: как будто через пол пропустили не менее триллиона вольт. Хорошо, что у нас обувь со специальными подметками! Но попробуй один из нас до чего-нибудь дотронуться голыми руками: пуф – свежеиспеченный агент!
Нам хватило ума воздержаться от пальбы: пули только рикошетили бы от стальных стен и ускорили бы дело нашего уничтожения. У нас полно взрывчатки, оружия, боеприпасов – ну и что с того? Как, черт побери, убить взбесившийся военный корабль весом двести пятьдесят тысяч тонн? Заколоть Эйфелевой башней?
Гул вентиляторов слился с прерывистыми выбросами отработанных паров и газов, наводящими на мысль о затрудненном дыхании… Постойте… дыхание… если корабль – живое существо, у него должно быть сердце. Я окинул взглядом Турбины, двигатели: вполне возможно, это и есть… Ну конечно! Пульт управления – мозг; радар – глаза; топливные резервуары – желудок.
– Перчатки! – отрывисто крикнул я и тотчас принялся натягивать свои, замшевые, – эх, хороши!
Кен схватил с рабочего стола рукавицы механика. Джордж вытащил гигантские перчатки с изоляционным материалом в основе. Тина – бархатные: тот еще бархат; на самом-то деле они железные, их убойную силу мне однажды довелось наблюдать в действии. Вчетвером мы стащили крышку с теплообменника. В нормальных условиях этот механизм регулирует уровень отработанного пара, а если норма превышена, конденсирует пар и направляет в коллектор для повторного использования. Но сейчас меня интересует совсем другое…
Вложив дуло пистолета-разбрызгивателя в открывшееся отверстие, Джессика спустила курок. Через несколько секунд со всех сторон раздался грохот – двигатели изнемогали от перегрузок. Огни мигали как бешеные; корабль стал крениться то в одну, то в другую сторону, словно захваченный штормом в открытом океане. Нам с трудом удавалось удерживаться на ногах; Джессика потеряла было равновесие, но Минди рывком поставила ее на ноги. Еще один выстрел в отверстие трубы – завыли клаксоны, заголосили сирены. Люк то открывался, то закрывался; бешено вращались вентили; на приборной доске отчаянно мигали лампочки; кнопки то утопали, то выскакивали; все приборы зашкалило. Корабль – одна кубическая миля собственности Военно-морского флота – корчился в страшных судорогах. Раскалывалась палуба, трещали стены…
И вдруг все стихло: остановились двигатели; погас свет. Нас поглотили мрак и тишь… Секундой позже свет вспыхнул – это заработали запасные батареи. Чистая автоматика… Корабль мертв! Все, отдал концы! Сама по себе смесь MSG/DMSO не слишком опасна, но Джессика добавила туда столько всевозможных ядов, что их хватило бы отправить на тот свет батальон взбесившихся носорогов, – как раз оптимальная доза для спятившего авианосца. Так-то оно так, но что если он всего лишь в шоке?
– Рассредоточиться по трое! – приказал я шепотом. – Джордж и Сандерс – впереди, Донахью и Минди – замыкающие. Дистанция один метр. Осторожность и еще раз осторожность! Чуть что – стоп!
Команда построилась. Джессика выбросила в контейнер для мусора пустые баллоны. Пусть гремучую смесь использовали не по назначению, – она спасла нам жизнь: слава Богу, что взяли ее с собой. А у меня в запасе еще два варианта уничтожения корабля – один рискованнее другого. Вихревое движение воздуха тем временем ослабло, стало едва ощутимым. Наших магов так и водило из стороны в сторону – бедняги! Но я даже обрадовался: естественно, "Большой дренаж" не мог не сказаться на этих двух носителях магии, зато быстрее разыщем Ларю – Рауля и Тину как волной относило в его сторону. Только бы успеть!
Пробираясь по центральному коридору, Донахью бормотал что-то себе под нос, – очевидно, изгонял дьявола. Без толку, разумеется: либо Ларю слишком силен (но я в это не верю), либо алхимия дала ему в руки средство оживлять неживую материю. И перед силой, и перед алхимией наш католический священник, увы, одинаково беспомощен. Рауль и Тина прошли по грузовому трапу и свернули направо, мы за ними. Прикрывая друг друга, с "мастерсонами" наготове, Джордж и Сандерс мчались навстречу опасности.
Мы поднялись на этаж (здесь склад), потом еще на один; миновали арсенал – никого, вот черт! Взорвать бы этот корабль, взрывчатки хватило бы… Но я подавил в себе это страстное желание. Идем дальше… Вот спальный отсек… Внезапно Кен и Джордж замерли; их поднятые руки заставили и нас остановиться, а стиснутые кулаки – теснее прижаться друг к другу. Пробравшись на цыпочках вперед, я заглянул за угол и увидел то же, что они: сверкая серебром и прижав, на манер птицы, треугольные крылья к фюзеляжу, по коридору шествовал "харриер" – шасси то поджималось, то вытягивалось, имитируя ходьбу. Этот реактивный самолет английского производства заполнил собой почти весь проход. За ним следовали курносый "корсар" и полосатая, как тигр, "ведьма".
