Он ведет себя дерзко с девочками, которые неуверенные в себе. Он может сделать оскорбительное замечание по поводу одежды или внешности при всем классе. Совсем уже аля-улю. При этом не стесняется в выражениях и сравнениях.

Он испытывает брезгливое отношение к Нине, потому что она из многодетной семьи.

Они живут в старом общежитии. На здании много трещин, от времени разрушился фундамент. Жильцов срочно нужно расселять, но до этого никому нет дела. Поэтому людям приходится жить в сырости, холоде и делить свой кров с тараканами и мышами.

Они всегда пользуются дихлофосом, чтобы как то уменьшить их количество.

Этот запах въедается в одежду и волосы.

На общей кухне, стоят сломанные газовые печки, где работает всего три конфорки. Поэтому еда варится долго, там всегда толпится народ.

Все заглядывают друг другу в кастрюльки и даже в рот. К раковине тоже не пробиться, там постоянно, кто – то полощет свои тарелки. А жир по краям раковины никто мыть не хочет и отходы в сеточке убирать не желает. Получается свинарник.

Все хотят жить с комфортом, но поддерживать не имеют желания. Размышляют все примитивно, вот если бы это было мое, то я бы убрал, отмыл, а так это общее, пусть другой уберет. Каждый снимает с себя ответственность и перекладывает ее на соседа.

Окна в комнате столетней давности. Они состоят из рассохшегося дерева, ветер завывает, гуляет по подоконнику. Нине приходится с мамой заклеивать их ватой, чтобы не дуло, а на подоконник стелют шерстяное одеяло.

Также прибивают на окна новые штапики, для обновления и поддержки стекол. Иначе ветер может сделать хлопок, окно распахнется и произойдет стеклянный дождь.

Когда моют окна, тщательно натирают стекла газетой, тогда они становится девственно чистыми, и в комнате становится светлей.

Летом они красят конструкцию окна белой краской, чтобы скрыть старое, трухлявое дерево, после этого оно немного оживает и сохраняет свой вид.

В большой комнате проживает семь человек. Родители спят на раскладном диване. Этот уголок они отделили самодельной ширмой. Дети спят гуртом на полу, потому, что мебель на всех в комнате не помещается.

Нину все время опплевывают и смешивают с грязью окружающие. Ее стыдят за то, что ее родители плодят нищету. В ее адрес часто летят такие слова: уродина, побирушка.

Она чморимый член общества. Другие пытаются возвысить себя за счет нее.

У других людей наигранная жалость в глазах к ней, и к ее четырем сестрам. За глаза их называют церковными мышами. Потому что всем известно, что их мама не разрешает вечером чистить зубы, чтоб не тратили зубную пасту и воду. Они скромно питаются.

Мама готовит им только первое блюдо, например, борщ или гречневый суп на весь день, или манную кашу. Экономят буквально на всем. Достатка в элементарных вещах нет.

Младшие сестры донашивают вещи друг за другом. Иногда им жертвуют люди: еду и обувь. Нина стесняется носить эти вещи. Чувствует себя гадким утенком в семье.

Нина леворукая, и каждый урок она выслушивает от учителей, что надо учиться писать правой рукой. Это ненормально писать левой рукой. Надо быть как все. Теперь считает себя ущербной от того, что она единственная левша в классе.

Нина от постоянных придирок учителей в этом вопросе стала нервозной.

Барабанная дробь.

Меня просто колотит от того, что ей указывают, как жить, писать, как себя вести. Абсолютно чужие люди хотят, чтобы Нина делала все, чтобы получить от них одобрение. Зачем оно ей.

У нее папа работает слесарем-наладчиком. Там платят мало, а мама домохозяйка. Она хозяйка дома, но за воспитание детей, деньги не платят, стаж не начисляют, выходных нет, больничный не возьмешь, не отпросишься с работы, никто тебя не заменит. Многодетные матери просто превращают себя в вечный ресурс для обслуживания детей. У них нет отпуска, а есть круглосуточный нескончаемый поток работы. Ответственность сумасшедшая, которая давит на мозги день и ночь.

Почему то декретные дни рассчитывают только матери. Отец никогда не возьмет на себя такую ответственность, типа не мужское это дело. Быть 24 на 7 с ребенком, прерогатива женская.

Потом же начинается финансовый голод, и женщина начинает, выпрашивает себе на помаду. А ее потребности и труд все равно обесценят, либо муж, либо родственники.

Помимо всего этого, женщина переносит постоянную боль и дискомфорт от выщипывания бровей, бритья ног, и других интимных мест, после чего все дико чешется.

Терпит неудобства от ношения бюстгальтера, после остаются впечатанные следы от косточек и застежки, и от высоких каблуков ноют икры и ступни, немеют пальцы. Еще есть утягивающие трусы или корсет, от которых трудно вдохнуть и резиночки впиваются тебе до костей.

Еще завивка волос и покраска портят структуру волос. Потом приходится долго делать луковые или яичные настои, чтобы оживить их после этих дел. А ПМС – это отдельный вид мученичества. У каждой своя боль.

А потом вдруг беременность, которая может и добавляет радость, но омрачается растяжками на животе и ногах, возникают проблемы с венами. Появляется колкая боль в груди и ноющая в животе. И кому как везет по жизни. Одним достается тошнота в подарок, из-за нее не хочется видеть еду и чувствовать ароматы, потому что подкатывает или наоборот дикий жор, который приведет к отекам и страданиям в кабинете у врача.

Гормоны бурлят, затихают, потом опять превращают женщину в фурию.

Вывод:

Чтобы женщин принимали в обществе, приходится причинять себе много разных увечий или за тебя это уже сделала природа.

Нина симпатичная и отзывчивая девочка, несмотря на все жизненные перипетии.

Для меня ее человечность, дороже всякого богатства. У нее есть сострадание к ближнему своему.

Наверно, когда ребенок проходит страдания, лишения в жизни, он по – другому чувствует, он более глубокий, напитанный гуманностью и человеколюбием.

Однажды мы остались на перемене одни. У нее не было денег, чтобы идти в столовую, а дома тоже шаром покати.

Я разрезала линейкой свое яблоко, и поделилась с ней. В эту минуту у нее заблестели глаза.

«Я научилась плакать без слез. В большой семье жить трудно. Единственное пространство приходится делить на семерых. Вечером кто-то хочет спать, кто-то смотреть телевизор или читать. Младшие всегда просыпаются рано. И уже не поспишь.

Я обожаю делать уроки. Для меня это отдых, от многочисленных повседневных поручений и обязанностей, сесть за свои уроки – блаженство.

– У тебя есть рабочее место?

– Нет. Я делаю уроки за обеденным столом. Отодвигаю на край всю посуду, и пишу домашку. После меня садится за уроки Ритка.

Подстроиться под каждого невозможно. Тесно. У мамы сдают нервы. Мелких надо укладывать рано. Поэтому их диван она отгородила стульями. Мы начинаем шептаться и ходить на цыпочках. Еле живой горит ночничок. Сестренок жалко. Они как цыплятки спят на небольшом диване, а мы с Ритой на полу.

Я никогда не рожу детей. Хочу быть свободной. Быть мамой самая трудная и ответственная работа в мире.

Смотрю на свою маму, и вижу измученную, недовольную женщину. Она всегда хочет спать. Беременности и роды изуродовали ее тело. Она вечером садится на диван, мажет обезболивающим гелем больные варикозные ноги, ее живот висит как фартук. Она все время чем – то занята. Голова всегда неухоженная с пучком закрученных волос, руки натружены, а ей всего 45 лет.

Она ничего хорошего не видит, и нам не может дать.

Ее труд такой изматывающий и неоплачиваемый.

Папа работает на износ, чтобы нас прокормить. Он только ночевать приходит домой.

Зачем им столько детей? Ведь еды, одежды, мебели не хватает. Мы просто выживаем.

Мы знаем, что они нас любят, но я не хочу жить и перебиваться».

Она не ждала от меня ответа, наверно ей просто захотелось выговориться.