— Выехал. Всем готовность.

В карантинных домах появились простенькие сигналы подтверждения — вывесили белую тряпку сушиться на перилах патио, поставили белую эмалированную кастрюлю на окно, задернули белую занавеску… Бойцы спокойно и без суеты разобрались по местам, проверили оружие и сектора, Вася последний раз посмотрел, хорошо ли навернут глушитель на кольт и защелкнул магазины.

— Дыхалку.

Все глубоко вдохнули, на счет четыре выдохнули, потом еще раз, и еще… Ровное дыхание и спокойствие никогда не помешают перед сшибкой.

Рация ожила снова — второй наблюдатель подтвердил, что машина получателя свернула с главной улицы в пригород.

— Полная готовность.

В конце улочки показался джип, поднимавший за собой столб пыли, за ним увязались ребятишки. Докатившись до «ящика» — мусорной кучи — автомобиль встал, из него неторопливо, поправляя портупею на толстом пузе выбрался «получатель». Разумеется, никто не стал рисковать настоящим подпольщиком, на дело втемную был послан прикормленный полицейский-взяточник, уж бабки-то забрать он подорвался почти мгновенно.

Стоя у края кучи, он величественно обозревал разнообразный сор и хлам, пока не разглядел искомое — мятую банку из-под консервированных бобов, внутри которой предполагались банкноты и, ругаясь под нос, полез ее доставать, к полному обалдению мальчишек.

Но еще больше они обалдели, когда полицейский взял грязную жестянку в руки и вернулся к машине — с криками «Стоять! Контрразведка! Руки вверх!» из трех ближайших домов высыпал десяток человек, размахивая пистолетами и жетонами.

«Слаба еще оперативная подготовка у местных, действуют кучей.»

Полицейский замер, прижимая к груди вожделенный контейнер с деньгами, только глаза его в ужасе метались от одного набегавшего к другому. А потом его скрутили, выдернули пистолет из кобуры и врезали под дых для сговорчивости. Двое побежали за оставленными на других улицах машинами, четверо попытались разогнать мгновенно собравшихся посмотреть на бесплатный цирк ребятишек — еще бы, не каждый день у них на глазах бьют полицейских, на шум высунулись хозяйки…

И тут у одного из державших арестованного под руки подогнулись ноги. Еще один, почти не слышный за общим гамом хлопок — и ноги подогнулись у второго. Два хлопка за углом — и вот уже никто никуда не бежит, а водителей из машин выдернули сразу же, как только все началось. Так что пока до оставшихся в живых контриков дошло, что происходит, троим уже тупо врезали рукоятками пистолетов по затылку.

И нет бы им, дуракам, спокойно сдаться — вдвоем против тридцати никак не вытянуть — но один, видимо, главный и потому более сообразительный, схватил подвернувшуюся под руку девчонку и приставил ей пистолет к голове.

— Все назад! Застрелю! Оружие на землю!

На истерические крики контрика и рев девочки из домов повалил народ. Габриэль выбежал на улицу — остановить, следом сорвался было боец с винтовкой, но касик вернул его к окну:

— Стреляй, как только он откроется. Я его отвлеку.

Вася выскочил наружу с криками «Назад! Все назад!» и внешне спокойно пошел к контрикам, хотя внутри все тряслось. Второй, оставшийся без живого щита, дергал пистолетом из стороны в сторону и таращил белые от ужаса глаза. Бойцы отходили к домам, утаскивая за собой рвавшихся вперед жителей, оставив на свободном пятачке три оглушенных тела, двух контриков и девочку-заложницу.

— Эй, отпусти ее! — крикнул Вася.

— Оружие на землю!!! — заорал доморощенный террорист.

— Хорошо-хорошо, вот, смотри, — Вася медленно вытащил пистолет, держа его двумя пальцами и вытянул руку вправо, понемногу смещаясь туда же.

Контрик поворачивался и следил за пистолетом, не забывая бросать быстрые взгляды по сторонам:

— На землю, я сказал! Считаю до трех! Раз!

— Все-все, кладу, — Вася дошел до стены дома, по прежнему держа пистолет в вытянутой руке и плавно начал опускать его.

Хлоп!

В правом виске контрика образовалась небольшая дырочка, следом зазвенело разбитое стекло, сквозь которое и пролетела пуля.

Второй нажал на спуск только один раз — его тут же пристрелили остальные бойцы, но успел попасть в Габриэля.

Игнасио Дуке закончил перевязку и собрал свое хозяйство в саквояж:

— Да, думал ли я тридцать лет назад, что все придется делать снова…

— Доктор, вы лучше скажите, что с Габриэлем.

— Частично раздроблена бедренная кость, часть осколков я вытащил, нужна операция по удалению оставшихся.

— Наши могут ее сделать?

— Без рентгена — нет.

На узкой кровати застонал и потянулся Габриэль, затем открыл глаза и первым же делом спросил:

— Живых взяли?

— Троих, утащили в горы, к Антонио на потрошение.

— Местные все целы?

— Да, все целы.

— Саури?

— Взяли, прямо в отряде.

— Наши как?

— Все в порядке, ты единственный раненый, но мы тебя вылечим…

— Поделом мне, — поморщился Габриэль, — сам дурак, не учел, что жителей много. Счастье, что дети не пострадали…

— Ты бы помолчал, старина, — положил ему руку на грудь Дуке. — Побереги силы.

Вася тяжело вздохнул. Пожалуй, он дал бы прострелить себе ногу, но не так лопухнуться с выбором командира. С чего вдруг Саури предал? Чем его купили?

* * *

Утренняя летучка в штабе прошла на удивление быстро, Вася даже ни разу не призвал к порядку и соблюдению регламента и порадовался, что сможет выкроить время на чтение, но его обломали.

— Ну что же, если это все, то собираемся и айда достраивать школу, — захлопнул блокнот Инти.

— Школу???

— Ну да. Школу имени касика Тупака Амару Третьего. В той же общине, где праздновали твой приезд.

Голый по пояс Че с закрученным вокруг шеи платком подсел под брус и вместе с остальными подал стропило на крышу. На стройку собрались полсотни партизан, гости из других общин, присутствовали даже специально отфильтрованные корреспонденты — один из кубинской Prensa Latina, приехавший из Перу нелегально, второй из Аргентины, по рекомендации самого Гевары. Работали дружно — увидев, что сам касик не брезгует вкалывать вместе со всеми, присоединились и гости, и солидные отцы семейств и даже малакку. Школу решили построить тут, с каждым днем учиться приходило все больше и больше детей, и старый маленький домик уже не вмещал всех желающих. Можно было растащить учеников по лагерям, но штаб решил построить полноценную школу. С точки зрения кечуа, разумеется — с родным трехэтажным зданием школы имени Эрнандеса на угло Столового и Ножевого переулков, которое ностальгически вспоминал Вася, возводимое никак было не сравнить. Здесь, по сути, строился малость благоустроенный одноэтажный сарай, но и это для Альтиплано немалое достижение — настоящие, полноценные школы в Боливии можно найти только в городах. Так что будет и где учиться, и где собираться общине. Еще бы больничку построить…

— Что там с Габриэлем? — дернул касик на перекуре Марио, кубинского врача из новеньких.

Люди все прибывали и прибывали, но как ни тряс Вася Гевару, до сих пор не было ни офицера-оператора, ни офицера-контрразведчика, может, ранение Габриэля подстегнет приезд так нужных людей. Не было бы счастья, как говорится.

— Все в порядке, команданте, — улыбнулся невысокий мулат, — заживление идет быстро, скоро сможет ходить. Пока с костылями, потом с палкой, а при хорошем раскладе через полгода и сам.

Габриэля они с Искаем привезли в указанную доктором Дуке больницу и без лишних разговоров продемонстрировали врачу два главных аргумента — Вася выложил на стол котлету денег, не доставшуюся полицейскому, а Искай глушитель. Добавлять пистолет не потребовалось.

— Я бы и рад помочь, — развел руками лекарь, — но у меня пленки почти нет, я не могу отменить запланированную рентгенографию!

— А если найдем? — совсем как гопник надавил Вася.

— В обрез! Буквально на пару снимков. Но что я потом буду делать с остальными пациентами, которым тоже жизненно нужен рентген?