Он отмахнулся.

– Ты чего, даже не уговаривай. От меня тогда семья окончательно отречется. Нет-нет, вопрос закрыт.

– Можно подумать, семья отреклась, когда пиццерия сгорела. Или когда клиенты тебя по всему городу разыскивали, чтобы разобраться по душам. Никуда родичи не делись, смирились. Ты же у них один такой. Проблемный, но родной.

– Если я стану модным дизайнером – тогда точно финиш будет, – он откинул со лба отросшую рыжую челку. – Нет уж, я пока еще поищу себя. Может, лицензию восстановлю.

– Ну, как знаешь, некоторых бесполезно уговаривать. Так найдешь, кого я просила?

– Я же сказал, это элементарно.

– Учти, что в интернете я уже по номеру телефона искала.

– У меня другие методы. Жалко, что ты номер или хотя бы марку машины не заметила.

– Она серебристая такая была.

– Очень ценная информация.

– Правда?

– Шучу.

Он допил чай, поставил на столик чашку. Вроде бы нормально поставил, но чашка соскользнула на пол и разбилась на мелкие осколки.

– К счастью, – невозмутимо сказал Валера. – Ладно, как только что разузнаю, обязательно сообщу. Наверное, завтра уже позвоню. Можешь не благодарить.

И отбыл в прихожую.

Юнона осуждающе посмотрела ему вслед, но (как вы уже сами догадались) ничего не сказала.

*****

Остаток дня прошел тихо и спокойно. Я занималась гороскопами, которые отложила ради срочного заказа. Тут все было рутинно и довольно предсказуемо. Никаких странностей и зигзагов судьбы.

А на следующий день позвонил Валера, исполнил свое обещание. Правда голос у него был не такой самоуверенный, как обычно.

– Кое-что нарыл, но информация не радует. Тебе, случайно, Зампольский Виктор Игнатьевич не знаком?

– Впервые слышу. А что…

– Он умер шесть лет назад. Телефон Дианы на его имя был зарегистрирован.

Вот это действительно не радовало.

– Погоди, разве симка не блокируется, если владелец умер?

– А как оператор узнает, что владельца больше нет в живых? Раз за телефон продолжают платить, может кто угодно пользоваться. Если не платят и номер не активен, его потом другому абоненту передают. Но это другой случай.

– А если, например, родственники продолжают пользоваться номером?

– Об этом я тоже подумал, естественно. Хотя тут, вроде, глухо. Близких родственников у Зампольского почти не было. А те, что остались, под описание Дианы точно не подходят. Но я продолжу поиски.

– Насчет Кирилла тоже глухо? Эх, если бы он где-то в соцсети зарегился с датой рождения, тогда можно было бы отыскать… Но я уже пыталась ведь… бесполезно. Большинство дату не ставят. Свинство просто с их стороны. Вот бы через архивы…

– Я работаю в этом направлении, – важно произнес Валера. – Так что не вешай нос.

– А ты случайно не выяснил, кем был покойный Зампольский?

– Мелкий предприниматель какой-то. Вполне приличный человек. Ладно, пойду дальше копать. Задала ты мне задачку, Алиска! В общем, когда что-то прояснится, сразу свяжусь с тобой.

– Спасибо тебе огромное. Ты моя единственная надежда.

– Не подлизывайся. Мне уже и самому интересно стало.

*****

Дни сменяли один другой, но ничего нового не приносили. Поиски зашли в тупик, хотя Валера в этом и не признавался. А навязчивая тревога не отступала, даже усиливалась. Ведь до июньской даты, которая могла стать роковой, оставалось всего ничего. Почему я не могла отвлечься и вообще выкинуть из памяти проблемы постороннего человека? Но вот никак не получалось… От безысходности я даже раскинула на Кирилла карты. Те гадальные карты, которыми когда-то пользовалась бабушка. Из-за того, что карты были потрепанными, колода казалась рыхлой, не такой плотной, какой бывает стопочка новеньких карт. Не знаю, сколько лет назад их отпечатали… Помнила их с раннего детства. И уже тогда они были такими же старыми, с полинявшими рубашками и мягкими уголками. Лица дам и королей стали чуть размытыми и туманными, словно на старинных фресках. Краски их пышных нарядов потускнели. Этим старым картам пришлось перевидать и распутать столько человеческих судеб, что они уже ничему не удивлялись.

В детстве я любила наблюдать, как бабушка раскладывает их на столе. Порой мне даже слышалось: они шепотом рассказывают ей тайны других людей. Близких – кому она хотела помочь, или чужих, которые сами приходили за советом. Конечно, я многое переняла и усвоила, это происходило само собой, безо всяких усилий и поучений со стороны бабушки. Потом, когда я подросла, то увлеклась астрологией, которая вытеснила старые карты из моей жизни. Они так и лежали без дела в нижнем ящике шкафа вот уже много лет.

Теперь пришло время достать колоду старых карт в костяном футляре. Возможно, карты успокоят?..

Нет, они лишь подтвердили все опасения и повторили прогноз от звезд.

*****

Меня разбудил лунный луч, который пробрался в комнату. Спрятаться от его яркого света было невозможно. А еще даже спросонья было невозможно не понять, что он настойчиво зовет меня поскорей выйти из комнаты. Серебристая дорожка вела в темный коридор, мерцала и манила. Я быстро встала с кровати и оделась. Свернувшаяся клубочком Юнона на секунду подняла голову, внимательно посмотрела на меня и снова прикрыла глаза. Сон будто рукой сняло. Я вышла в коридор, потом оказалась в прихожей. Электричество включать не стала. На ощупь сняла с вешалки и накинула на себя вязаную кофту, нашарила возле коврика балетки. Отыскала ключи, открыла дверь и шагнула в спящий подъезд. Потом осторожно, стараясь на шуметь, спустилась по гладким широким ступеням, выбралась во двор, где не горел ни один фонарь. Все окна тоже были темными. Но ориентироваться хоть как-то можно было. Ведь лунный луч снова оказался рядом, правда, уже не такой яркий, а тусклый, едва заметный. Следуя за ним, я сделала пару десятков шагов. Двигалась медленно, стараясь не запнуться, сжимая пальцами спрятанные в кармане ключи. Воздух был прохладным и зябким, я куталась в кофту. Хотя вокруг царила почти полная темнота, с каждым шагом становилось очевидней: привычный, знакомый до мельчайших подробностей двор нынешней ночью изменился. Или, может, это был уже совсем другой двор? Очертания дома и деревьев стали иными, я их не узнавала. Очень хотелось развернуться и без оглядки добежать до подъезда, взлететь по лестницам и поскорей вернуться в уютную и безопасную квартиру. Хлопнуть дверью, отгородиться от неясного, странного и пугающего пространства. Однако я не могла этого сделать. А еще что-то подсказывало: никакого подъезда уже на прежнем месте нет.

Лунный луч окончательно исчез, дальше пришлось продвигаться наугад. Наконец впереди появился новый источник света. Крона и ствол большого дерева излучали холодное синеватое сияние. Стена дома за деревом тоже была освещена, только свет был теплым, желтоватого оттенка. Он не казался искусственным. И дерево, и стена будто светились сами по себе. На этом фоне четко выделялся абсолютно темный силуэт. Можно было разглядеть, что он принадлежал стройному, довольно высокому мужчине. Лица не было видно. В следующее мгновение стало уже не до разглядывания. Стена треснула, накренилась, раскололась, каменные блоки полетели прямо на того, кто стоял внизу. Я кричала, но он меня не слышал, оставался на прежнем месте. Да я и сама не услышала своего крика…

Когда я проснулась, в комнате было темно. На черном небе, которое виднелось между неплотно задернутыми шторами, даже звезды не проглядывали. До меня не сразу дошло, что все произошедшее во дворе, который превратился в совершенно незнакомую, пугающую территорию, оказалось всего лишь сном. Просто очень реалистичным. Рядом мирно спала Юнона, вокруг властвовала тишина. До рассвета было явно далеко, ночь не собиралась заканчиваться.

Потом я довольно долго пыталась уснуть, но это оказалось бесполезным. Стоило закрыть глаза – и снова мерещился темный двор… А дальше наверняка снова повторится жуткий эпизод, который я не смогла предотвратить во сне. Он будет повторяться снова и снова, потому что человек, которого я видела тогда, обречен. И с этим ничего нельзя поделать, судьбу не изменить, не обмануть, не подкупить.