Промышленные предприятия Красногорска полностью перестроились на производство продукции для фронта. Завод им. В.И. Ленина увеличивал выпуск прицельных устройств для танков, артиллерии, стрелкового оружия. Павшинский завод переключился на производство бетонных корпусов фугасных авиабомб, противотанковых ежей, дотов, дзотов.

Заменяя ушедших на фронт рабочих, женщины становились к центробежным станкам, землесосам.

Бывшая грузчица О. Рогожина возглавила женскую команду на катере-тягаче, подвозившем песок и гравий.

Летом был эвакуирован детский сад, началась организованная эвакуация части жителей. В последний момент жители отказывались от эвакуации, заявляя: «Лучше будем умирать здесь. Завод – вторая наша Родина».

Красногорск стал другим. Фасады зданий для маскировки были выкрашены в грязные цвета, на стенах домов появились надписи «Бомбоубежище». На оконных стеклах были наклеены крест-накрест бумажные полосы для предохранения от взрывной волны. Окна на ночь прикрывались шторами из чёрной бумаги. Взрослые и дети ходили с зелёными противогазными сумками через плечо. С наступлением сумерек уличные фонари не включались, небо бороздили лучи прожекторов, и время от времени звучали сирены воздушной тревоги. По этому сигналу люди с чемоданчиками и узелками спешили в укрытия, где им, возможно, предстояло провести ночь. Через некоторое время слышался рокот немецких бомбардировщиков и разрывы зенитных снарядов, по крышам стучали осколки. В небе метались лучи прожекторов, иногда они скрещивались, поймав немецкий самолёт, были видны трассирующие пулемётные очереди. Вместе с зажигательными бомбами сбрасывались и ослепительные ракеты – становилось светло, как днём.

Волоколамское шоссе гудело и днём, и ночью – на запад двигалась военная техника. С наступлением осени главной задачей исполкома горсовета было: собрать урожай без потерь и заготовить топливо на зиму. Надеяться можно было только на себя, поэтому школьники копали картошку, выбирали морковь и свеклу. Но более главным было строительство оборонительных сооружений в районе и за его пределами. Например, строительство электризованного рубежа. Он представлял собою четыре параллельных ряда кольев с колючей проволокой, через которую пропускался электрический ток. Этот рубеж протянулся от Домодедово до Ленинградского шоссе.

Первый групповой массированный налёт на Москву был предпринят фашистами в ночь на 21 июля 1941 года и состоял из 200 самолётов, 22 июля ринулось 300 самолётов, 23 июля – 140 бомбардировщиков.

В Красногорье стояло 6 зенитных установок: в районе Аннино (сегодня это Изумрудные холмы), в Чернево, в районе Стандарт-бетон (ныне ЗАО «Бецема»), в Глухово, в районе Пятницкого холма (ныне Пятницкое кладбище), Митино.

В отражении первого налёта отличилась 6-я батарея Карасёва, расположенная в Глухове. Один из самолётов противника предпринял попытку нанести удар по боевой позиции батареи, были ранены командир батареи Карасёв, бойцы Енин и Тимофеев, но они не покинули своих мест и продолжали вести огонь, сбив два самолёта, один из которых в августе 1941 года был выставлен на обозрение москвичам на Театральной площади.

Рабочие не покидали предприятий во время налётов, укрываясь в противовоздушных щелях, вырытых по соседству с цехами. В июле на заводе им. В.И. Ленина от разрыва бомбы, угодившей в укрытие, погибло 27 рабочих, в том числе 6 подростков, учащихся ремесленного училища. Их похоронили на Красной Горке, где сейчас горит, как память о погибших, «Вечный огонь». Вот как об этом вспоминает Конюхов Николай, один из учеников ремесленного училища, житель Ново-Никольского, в своём дневнике, ставшим для нас достоянием в апреле 2020 года. «Не могу принять, что мои лучшие друзья – Ваня, Митя, Власик – никогда не пойдут со мной ни в училище, ни на завод, ни на стадион. На похоронах я поклялся не жалеть сил и своей жизни для разгрома ненавистного врага». И слово он своё сдержал. Рассказ о его дневниковых записях и о боях с врагом, дорогие читатели, будет чуть ниже.

На следующий день после начала войны люди стали запасаться продуктами и промтоварами. С прилавков магазинов быстро исчезли мука, крупы, макаронные изделия, сахар, соль, спички, обувь, тёплые вещи и многое другое. Начались перебои с хлебом. 18 июля 1941 года было принято постановление Совета народных комиссаров (СНК) СССР «О введении карточек на некоторые продовольственные и промышленные товары Москвы, Московской области, Ленинграда и Ленинградской области».

В соответствии с ним население делилось на четыре категории: рабочие и ИТР, служащие, иждивенцы (все неработающие), дети до 12 лет включительно. Нормы снабжения рабочих и служащих определялись в зависимости от важности работы для обороны страны, условий и характера труда. По первой категории дневная норма хлеба составляла 800 г, причём для рабочих, занятых на подземных и вредных работах, – один килограмм. По второй категории рабочие получали – 600 г, служащие – 500 г, иждивенцы и дети – 400 г.

Для тех, кто потерял карточку или её украли, положение было трагическим. Карточки повторно не выдавались.

Исполком райсовета постоянно рассматривал и разрешал проблемы с карточками на питание. Были заявления на выдачу валенок, одежды для детей, которые не могли посещать школу. Таких заявлений в горсовет приходило немало. Написанные чаще всего крупными неровными буквами, они были криком отчаяния. Одним из примеров может служить письмо Анны Козловой И.В. Сталину. Она пишет: «Дорогой товарищ Сталин! Прошу сообщить вам, что муж у меня в Красной Армии на фронте. Семья моя состоит из четырех человек. 3-е детей, сама я четвертая, в возрасте 1 год 6 месяцев. И до пяти лет. Живу в очень плохих условиях, хлеба даётся 400 г. черного на день, белого хлеба дети совершенно не видят, в истощении желудка дети заболевают и что же – эпидемии желудка. Дети не имеют обуви, одежды и негде взять её, дров нету, в лес пойдёшь – лесник из лесу прогоняет, дети сидят голодные и холодные. Сама я нахожусь без работы. Работы нет, получаю за мужа 50 рублей и не знаю куда их деть. Сама еле таскаю ноги. От своей пайки отрываю кусок хлеба и даю ребенку, дети такие – не таскают ноги. В столовую пойдёшь – принесёшь первое, а второго нет и то первое дают по абонементам. Мы считаем Вас т. Сталин как роднёй, отцом своим детям в СССР и надеемся на Вас, что вы не оставите нашей просьбы…»

Письмо, в конечном счете, попало в Красногорский горсовет. Анна Козлова получила работу, детям выдали талоны на питание.

Достаточно посмотреть на фасад главного дома усадьбы Поляковых Знаменское-Губайлово, где до некоторого времени висела табличка с надписью: «В этом здании в июле – августе 1941 года находился штаб формирования партизанского отряда Красногорского района. Его возглавил А.М. Гоголев. Отсюда 36 коммунистов отряда ушли на специальное задание».

«Мы сражались и побеждали, теряли товарищей, но вели глубокую подрывную деятельность в лесах под Волоколамском», – так пишет в своём письме А.М. Гоголев, командир партизанского отряда, который был создан согласно Постановления ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск» от 18 июля 1941 года.

Вчитайтесь, и станет понятно, что Красногорск и Красногорский район, как в исторических, так и современных границах, имеют непосредственное отношение к событиям в Великой Отечественной войне. Осенью и зимою эти места стали прифронтовыми. Линия фронта проходила в 18 км от Красногорска по Волоколамскому шоссе, которое стало одной из главных артерий войны. Здесь развернулись напряжённые и драматические события, вошедшие в историю под названием «Битва под Москвой».