Анализируемый правовой памятник впервые в истории развития Русского государства взял под охрану непосредственно государственную безопасность. Была предпринята попытка определения круга деяний террористической направленности, подчеркнувшая значимость законодательной охраны государственного строя. Причем причиной такой жестокой борьбы за политическую стабильность являлось классовое противостояние, которое усиливалось не только в сельской местности, но и в городе.
Следующий исторический этап развития российского уголовного законодательства был связан с разработкой и принятием Судебника 1550 г. В целом в его основу был положен Судебник 1497 г. Однако основной отличительной его чертой стало усиление ответственности за преступления, содержащие в себе признаки терроризма, по причине обострения классовой борьбы. В качестве основной идеи Судебник определял охрану феодального порядка и господствующего класса. На это указывают следующие признаки, закрепленные в статье 61 Судебника: «государьскому убойце…», «градскому здавцу…», «подметчику…», «коромольнику…»[22].
Полагаем, что в основу их криминализации были положены соответствующие мотивы и цели, которые могут быть вычленены исходя из специфики построения объективной стороны. Именно они непосредственно указывают, что посягательства происходят на интересы государственной власти. В отличие от ст. 9 Судебника 1497 г., в рамках анализируемой нормы криминализировались два новых деяния, включенных в вышеназванный перечень деяний. К ним относились «сдача города врагу» и «подмет»[23].
В рассматриваемый исторический период эта статья представляла собой универсальную, унифицированную норму, берущую под охрану государственную безопасность. В первую очередь об этом свидетельствует безальтернативное наказание, закрепленное в ней, – смертная казнь.
Об актуальности и целесообразности расширения репрессий в отношении лиц, совершающих преступления, содержащие в себе признаки террора, могут свидетельствовать ряд исторических фактов.
Яркий пример – введенная в 1564 г. опричнина Ивана IV. Поход опричников на Новгород в 1570 г. подорвал авторитет власти и создал благоприятные условия для посягательств со стороны противников, в результате чего началась война с Ливонией[24].
Проведенный анализ средневекового законодательства приводит к выводу об отсутствии четко сформированного антитеррористического законодательства по следующим причинам. Во-первых, инструменты юридической техники, используемые при разработке нормативных актов, в основной своей массе были построены на принципе унификации, а не систематизации деяний. Во-вторых, террор по своей сути был инструментом государственного управления[25] и поэтому в полном объеме не мог рассматриваться как противоправный.
В рамках Судебника 1589 г.[26], в целом сохранившего положения Судебника 1550 г., наметилась тенденция разделения деяний по признакам субъекта преступления. Это имело особое значение и при правовой оценке преступлений, содержащих в себе признаки террористической деятельности[27].
Следующим правовым памятником, устанавливающим ответственность за деяния террористической направленности, стало Соборное Уложение 1649 г. Анализируемый нормативный правовой акт можно назвать первым систематизированным источником права в России, включившим в себя главы, посвященные регулированию конкретных спектров общественных отношений. Перечень норм в нем имел системный характер.
В основу его построения была положена значимость регулируемых правоотношений[28]. При этом охране государственных интересов придавалось особое значение. Правовое регулирование обеспечения государственной безопасности закреплялось во второй главе Уложения. Так, статьи с первой по четвертую содержали составы государственных преступлений. Полагаем, что расположение норм в Уложении четко дает нам представление о характере и степени общественной опасности этих деяний. С учетом концепции, заложенной в главе 2 Уложения, уголовно-правовой охране были подвержены жизнь и здоровье государя[29].
О таком приоритете свидетельствовал и момент окончания преступления. В частности, преступным считалось обнаружение умысла на посягательство против жизни или здоровья государя[30].
Статья 2 Уложения включала в себя признаки преступлений, ранее закрепленных в ст. 9 Судебника 1497 г. и ст. 61 Судебника 1550 г. и в отличие от ранее действующих исторических памятников, по аналогии с первой статьей, деяние признавалось преступным на более ранних стадиях его совершения (обнаружения умысла и приготовления к преступлению).
Измена и сдача городов были самостоятельно криминализированы в ст. 3 Соборного Уложения. Поджог двора или города с целью сдачи неприятелю также выделен в отдельный состав преступления. В отличие от простого поджога[31], который нес лишь материальное взыскание, совершение вышеназванного деяния не влекло наложения экономических санкций.
Весьма интересна система наказаний за совершение преступлений, содержащих в себе признаки измены. Особые условия его назначения отдельно прописывались в ст. 5 и 6 анализируемого исторического памятника[32].
Во-первых, впервые в российском уголовном законодательстве деяния, содержащие в себе признаки террора, начали включать в себя и экономические санкции, например, поместье и имущество виновного в полном объеме изымалось в доход государства. При этом их применение стало обязательным, что переводило их в разряд безальтернативных.
Полагаем, что применение этого инструмента стало началом в области подрыва экономических основ преступности террористической направленности.
Во-вторых, в случае пассивного соучастия[33] близких родственников в совершении деяния они также подвергались смертной казни, вне зависимости от их возраста.
В целях усиления охраны государственного строя противоправным стало и недоносительство о готовящемся государственном преступлении, вне зависимости от наличия или отсутствия семейно-родственных связей (ст. 19 Уложения).
Все рассмотренные нормы в качестве наказания предусматривали лишь смертную казнь, что указывает на сохранение правовых традиций в области охраны государственной безопасности.
Для укрепления своих позиций власть пошла по пути создания и поощрительных норм. В частности, ст. 15 Уложения устанавливала вознаграждение за убийство или поимку государственного изменника[34]. Причем объем «жалования» в законе определен не был и устанавливался по усмотрению государя исходя из полученного имущества, изъятого у виновного.
Самостоятельно наказывались и посягательства на должностных лиц и органы государственного управления (ст. 21 Соборного Уложения).
Подводя итог исследованию Соборного Уложения 1649 г. в области регламентации ответственности за деяния террористического характера, хотелось бы подчеркнуть, что в нем впервые в российском законодательстве была разработана целостная система запретительных и поощрительных норм, направленных на противодействие таким преступлениям. Мы полностью разделяем мнение М. Ф. Мусаелян о том, что именно Соборное Уложение 1649 г. в Средневековье и заложило базу противодействия террористическим проявлениям[35]. Все вышеизложенное дает нам основание констатировать, что Соборное Уложение 1649 г. открыло новый этап развития российского уголовного законодательства в области противодействия терроризму.
