© Богомолов С. Ю., 2018

© ООО «Проспект», 2018

Отсутствие в современном праве эффективных механизмов и методов противодействия финансированию терроризма порождает резкий всплеск как самого терроризма, так и деяний, сопряженных с ним, ставящих под угрозу не только безопасность конкретного государства, где они совершаются, но и всего мирового сообщества.

В настоящее время противодействие финансированию терроризма – это одна из наиболее актуальных стратегических задач, стоящих как перед Россией, так и перед всем цивилизованным миром.

Это подтверждается следующими факторами:

– во-первых, потребность активизации борьбы с финансированием терроризма закреплена в руководящих документах страны, определяющих стратегию дальнейшего развития государства и обеспечение безопасности Российской Федерации. Так, Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации, Стратегия национальной безопасности Российской Федерации, Послания Президента России Федеральному Собранию РФ ставят задачи по повышению качества противодействия финансированию террористической деятельности, что предопределяет потребность в научном осмыслении данной проблемы;

– во-вторых, изучение современных статистических данных о состоянии преступлений террористической направленности в целом и финансирования терроризма в частности показало существенный их прирост. Это позволяет сделать вывод о том, что эти деяния по своему количественному и качественному уровню принимают угрожающую форму;

– в-третьих, в процессе межгосударственного сотрудничества осознана потребность в консолидации усилий в области противодействия терроризму и его финансированию. Так, в ноябре 2015 г. под эгидой Российской Федерации создана коалиция в области противодействия экстремизму и терроризму на территории стран СНГ. Совершенствование сотрудничества в области предупреждения преступлений террористической направленности с зарубежными государствами, а также внутригосударственной системы свидетельствует о том, что угрозы этих деяний будут не только сохраняться, но и расти;

– в-четвертых, учитывая глубокую экономическую составляющую финансирования терроризма, актуализируется вопрос подрыва экономических основ организованной преступности террористической направленности;

– в-пятых, переход ряда международных террористических организаций (ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусра» и др.) на самофинансирование указывает на укрепление их позиций и одновременно выступает фактором, влекущим рост совершаемых ими деяний.

Еще одним веским аргументом, подтверждающим актуальность проведенного исследования, служат изменения, внесенные в ст. 205¹ УК РФ «Содействие террористической деятельности» Федеральным законом «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности», положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 3 ноября 2016 г. № 41 «О внесении изменений в постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 года № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» и от 28 июня 2011 года № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», а также принятый в 2016 году Федеральный закон «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации», заложившие новые признаки финансирования терроризма и механизмы противодействия ему.

Представленные выше факторы не являются исчерпывающими, однако именно они в большей степени и обусловливают потребность как в совершенствовании национальных механизмов уголовно-правового и криминологического противодействия финансированию террористической деятельности, так и практики применения положений Уголовного кодекса РФ в данной области, требующих глубокого доктринального обоснования.

Вышеизложенное доказывает актуальность заявленной темы и подтверждает необходимость проведения комплексного уголовно-правового и криминологического теоретико-прикладного исследования.

Монография включает в себя введение, три главы, объединяющие десять параграфов, а также заключение, список использованных источников, список иллюстративного материала и приложения[1].

§ 1. Гносеологические основы становления и развития ответственности за терроризм и его финансирование в России.[2]

Учитывая, что финансирование терроризма – это лишь составная часть террористической деятельности, которая не может существовать без самого террора, считаем целесообразным рассмотреть гносеологические предпосылки возникновения и развития ответственности за деяния, содержащие в себе признаки этого сверх общественно опасного явления. Изучение становления и развития права, доктрины в области противодействия преступности через призму исторического толкования выступает в качестве эффективного средства понимания современной правовой системы[3], что и подчеркивает необходимость проведения такого исследования. Выявление концептуальных признаков, раскрывающих сущность терроризма, на различных исторических этапах развития российской государственности позволит выработать направления по дальнейшему совершенствованию национального антитеррористического законодательства, в том числе и в вопросах борьбы с финансированием терроризма. Актуализирует необходимость проведения ретроспективного исследования и отсутствие в современной науке единого мнения о времени возникновения терроризма[4].

Первая группа ученых отождествляет этот момент с закреплением в национальном законодательстве однокоренных дефиниций[5]. Определяя дискуссионность такого подхода, полагаем, что он может ассоциироваться лишь с зарождением самостоятельного направления юридической техники, давшего начало использованию в нормотворчестве однокоренных с террором понятий. Например, в России понятие террора впервые было закреплено в Постановлении Совета Народных Комиссаров от 5 сентября «О красном терроре»[6]. Однако само рассматриваемое явление зародилось намного раньше, что и будет нами представлено, а также аргументировано в этом параграфе.

Согласно следующему подходу зарождение терроризма как самостоятельного феномена связано с Французской революцией 1793 года. В частности, представители якобинской диктатуры, установившейся на тот исторический момент во Франции, ввели в оборот слово «террор», употреблявшееся ими при характеристике публичного захвата власти[7].

Предлагаемая точка зрения интересна тем, что она открывает этап зарождения и использования понятия «террор» в мировой научной и законодательной практике. Однако, по нашему мнению, это лишь констатирует переход рассматриваемого явления на новый уровень, в рамках которого была предпринята попытка систематизировать его признаки и дать название.

Поскольку террористическая деятельность уходит своими корнями в глубокую древность, в доктрине сформировалось мнение о том, что терроризм выступает в качестве неотъемлемой части борьбы за власть, и поэтому его зарождение связывается с моментом появления института государственности[8]. Это наиболее распространенная точка зрения. Именно поэтому к ранним формам противоправной деятельности, содержащей в себе признаки терроризма, целесообразно относить деяния, направленные на свержение власти и убийство политических лидеров.