Не избежал подобной беседы и Леонид, несмотря на то, что, честно говоря, хотелось расслабиться, выдохнуть в кругу семьи. Работа – это прекрасно, он по большому счёту только ею жил, не представлял, что можно иначе, но иногда чертовски хотелось отвлечься, забыться, не спорить о методиках и протоколах.

Хоккеем что ли заняться, как Валерка, или лучше плаванием – для спины полезно и не травмоопасно, в раздевалке спортклуба вряд ли встретишь любителя поговорить об эмболизации мальформаций, соустий и фистул.

– Расскажи-ка мне подробней о своей методике, – подсел к нему дед, между делом ковыряя свежекопчёную рыбы – и плевать почтенному старцу на вред от канцерогенов. – Очень интересно, ты знаешь, я тут подумал…

Дальше началась небольшая конференция с выкладкой научных изысканий, тогда как Леониду смертельно хотелось абстрагироваться от всего, что касалось инновационного метода, над которым он работал несколько лет, достиг успеха, в итоге не хватило буквально пары лет, чтобы внедрить в постоянную практику. Скольким бы людям это улучшило качество жизни, некоторых буквально спасло, в самом прямом смысле. Политика – такая дрянь…

Не доработал, не смог, не успел. На родине неизвестно, будет ли возможность, оборудования именно такого, какое требовалось, не было точно и не предвиделось. Беседовать об этом, всё равно, что теребить незажившую рану. Больно!

– О, господи! – Лёка седьмым чувством ощутила, что брату нужна помощь. – Дедуль, вот как не вспомнить пошлый анекдот про токаря на пляже? Дай человеку отдохнуть. Лучше спроси внука… о личной жизни, например. Когда он собирается жениться? Нет, он вообще собирается жениться, когда-нибудь, в теории?

– Жениться? – дед, вырванный из своего мира, уставился на Леонида с крайне удивлённым выражением лица, будто про личную жизнь спрашивали не половозрелого холостого мужчину, а слона на верёвочке в цирке. – И всё-таки я поговорю с одним человечком, – и он назвал имя своего ученика, ныне жирного чиновника от Министерства здравоохранения. – Пойду, – встал из-за стола и поспешил к Валерию.

– Так что? – Лёка упёрла подбородок в ладонь и с нескрываемым удовольствием посмотрела на брата.

– Что «что»? – не понял Леонид.

– Что у тебя с личной жизнью? Вдруг ты в ближайшее время собираешься жениться на симпатичной фройляйн, а мы не знаем, салатики не стругаем?

– В Германии тебя бы распяли за пренебрежительное отношение к женщине, никаких фройляйн, запомни, Лёка, только фрау.

– Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу, – засмеялась сестра. – Нашлась какая-нибудь фрау?

– Нет, – Леонид с улыбкой покачал головой.

– Может, на работе есть симпатичная сестричка? – продолжила забавляться Лёка. – Служебный роман с медсестрой папа не одобрит, Генка и вовсе на нечистоты изойдёт, но тебе-то что? Ты у нас мужчина самостоятельный, на великое и могучее мнение семьи можешь положить фаллический прибор.

Ужасно захотелось ответить, прямо язык зачесался, что где-то рядом с его квартирой есть симпатичная блондинка, роман с которой не одобрит сам самостоятельный мужчина. Промолчал, ограничился замечанием, что полностью одобряет отца и Геннадия Борисовича в этом щепетильном вопросе. Незачем врачам крутить романы со средним медицинским персоналом, атмосфера в коллективе сразу идёт по одному месту, что неминуемо сказывается на качестве помощи пациентам.

– А знаешь что? – приободрилась Лёка. – У Насти сестра старшая не замужем, – назвала она имя невесты Валерия, – по слухам недавно рассталась. Умница и красавица, между прочим. Тридцать пять лет – прекрасный, фертильный возраст. Настя! – тут же крикнула в сторону стоящей невдалеке парочки.

– Настюша, – обратилась Лёка к подошедшей, пока Леонид откровенно забавлялся происходящем. – Маша сейчас свободна?

– В каком смысле? – Настя посмотрела на часы. – Через час выходит с работы, а что?

– В том смысле, она встречается сейчас с кем-нибудь? У нас жених нарисовался, – показным жестом Лёка указала на Леонида. – «Тот самый Один», если ты понимаешь, о чём я.

– О, – Настя внимательно посмотрела на Леонида, очевидно оценивая в новой для себя ипостаси. – Я поговорю с Машей, – засияла она, широко улыбнувшись.

– Не стоит, – Леониду пришлось остановить пышущую энтузиазмом девушку, знакомиться по знакомству он не горел желанием. В принципе не хотел впутывать в личную жизнь семью, как-нибудь сам справится, а нет – значит, нет. Умрёт холостым, вернее свободным. – Лёка неуместно шутит, – прибавил голосу строгости, будто говорил с одним из бестолковых ординаторов.

– Я не шучу! – пропела Лёка, недовольно зыркнув на брата. – Ты понимаешь, от чего отказываешься? Девушка занимается вирусологией, микробиологией, молекулярно-биологическими методами исследования. Настя, кстати, тоже.

– Рад за Настю и Машу, – с вежливой улыбкой проговорил Леонид. – Простите ещё раз, – посмотрел он на Валерину невесту. – Простите.

– Серьёзно, с твоим положением нужно что-то делать, – зашептала Лёка, когда Настя отошла от них. – Неприлично быть холостым в твоём возрасте, ты понимаешь это? В конце концов, воздержание пагубно влияет на мужское здоровье.

– Давай о своём здоровье, тем более мужском, я позабочусь сам, – отрубил Леонид.

– Ты позаботишься, конечно, – надулась Лёка. – Когда у тебя последний раз была женщина, а? Что ты сегодня ел на завтрак? Кого ты видишь, когда просыпаешься? Хоть кошку себе заведи, что ли!

– Лёк, у меня на женщин нет времени, а ты кошку, – засмеялся Леонид. – Предложи ещё орхидеи на балконе выращивать.

– Помяни моё слово, умрёшь в одиночестве, в окружении кактусов, потому что никакая орхидея тебя не вынесет, – припечатала сестрица. – И ешь, давай, мяска подкладывай, на овощи налегай, наверняка всю неделю сосисками с гречкой питался!

– Иногда я ем рис или макароны, а в среду купил какой-то салат из фасоли, баклажанов и добавок, идентичных натуральным, – засмеялся он, якобы утешил.

Утром следующего дня, стоит отметить, долгожданного выходного, Леонид заподозрил, что в одиночестве ему умереть не дадут. Не было и десяти утра, самый сладкий сон, особенно после плотного ужина и бокала вина, когда квартиру прорезал пронзительный звук дверного звонка.

– Здравствуйте! – провозгласила вчерашняя зачинщица безобразия на их этаже, когда Леонид открыл дверь.

А он почему-то ни капли не сомневался, что именно особа, способная с удобством устроить пикничок в пижаме, являлась зачинщицей, хотя бы потому что… Потому что!

– Я – фея. Ваша соседка. Это вам – девица протянула коробку в сторону всё ещё сонного Леонида. – Торт! – пояснила она.

Леонид отступил от двери, пропуская… фею. Гостья же так и сказала: «Фея»? Он не ослышался? Фея с тортом, какая прелесть! И девушка прелесть, и ситуация.

Прошёл на кухню, показывая дорогу, краем глаза увидел своё отражение. Прекрасно, он ещё и торсом голым, оказывается, сверкает. Спросонок не заметил, хорошо хоть штаны пижамные на нём, а не трусы, а то и вовсе – без.

Впрочем, представить, что возможно не заметить отсутствие трусов, даже в столь экстравагантной ситуации, когда поутру является не кто-нибудь, а фея, Леонид не мог.

– Располагайтесь, – буркнул он, сам ретировался переодеваться, заодно умыться.

Домашние треники и футболка спасли положение, более формальный наряд Леонид посчитал неуместным, к тому же в планах было выставить незваную гостью как можно быстрее и лечь досыпать. Законный выходной, единственный, между прочим, имеет полное право валяться хоть целый день.

– Кофе? – спросил он сухо, зайдя на кухню.

Фея сидела на стуле, закинув ногу на ногу, и преспокойно осматривала интерьер. Леонид огляделся следом, как-то до сего момента не обращал внимания на то, что его окружало в собственном доме.

Функционально всё устраивало: электрочайник, индукционная плита, микроволновая печь, какая-то штука, типа духового шкафа, точнее Леонид не мог идентифицировать, посудомоечная машина, кофеварка – необходимый набор, из которого он пользовался плитой, микроволновкой и по утрам варил кофе.