Светоч не хотел этого. Знал, что такая терапия подсадит его на всю жизнь на виртуальную иглу. Организм просто перестанет самостоятельно бороться и будет вынужден время от времени принимать подобные процедуры. В поисках решения он пришел к выводу, что надо искать ответы под городом. Возможно, Влас его пугал монстрами из подземелья, чтобы скрыть от него то, чего он знать не должен. Единственный вход, о котором он знал, находился в пищевом автомате.
Для своих целей Светоч заказал фонарь с хорошей батареей, прибор для безопасного катания на ховербордах. Он расширял возможности «клеща», регистрируя движения в определенном радиусе, и выводил информацию прямо в поле зрения. Выкрутил из стола тяжелую металлическую ножку, вместо оружия. Ничего умнее и полезнее он придумать не смог. Его затея обязательно повлияла бы на рейтинг. Он обезопасил себя тем, что уволился из музея и больше никуда не устраивался. Так выходило «дешевле», чем просто не выход на работу без объяснения причин.
На дело Светоч отправился ранним утром, когда город еще спал. Машину заказал к другому месту, а до автомата добрался пешком. На крышу поднялся с помощью вещи, которую утащил из музея. Ее аутентичное название — лассо. Накинул его на единственный видимый выступ, проектор голографической вывески и забрался по нему. Судя по всему, лассо являлось новоделом, хорошо изображающим предмет старины, как и многое другое в музее. Веревку затащил назад и взял с собой. Она могла пригодиться и дальше.
В свете яркого фонаря обстановка внутри автомата выглядела иначе. Потолки казались ниже, коридоры уже. Везде мерещились двигающиеся тени, которые он сам и создавал. В одиночку здесь было намного страшнее. Светоч спустился ниже и пошел той дорогой, которой его однажды провожал Юэн. Лязг механизмов пищевого автомата и шум вентиляторов остались позади. Его окутала тишина, прерываемая падением капель, свистом сквозняков в поворотах и непонятными звуками, вызывающими легкое волнение.
Воображение рисовало всякое. Роботов, спешащих на ремонт, отъевшихся крыс, не брезгующих человечиной, тех самых слуг МАКа, передвигающихся исключительно под землей и выходящих на поверхность через потайные каналы в зданиях. Однако прибор, регистрирующий движение, не показывал никакой активности в радиусе пятидесяти метров.
Светоч подошел к стене колодца, по которой выбирался в город. Под ногами лежала груда мокрых гниющих листьев. Этот проход являлся водоотводящим и вряд ли мог привести его в нужную сторону. Он осветил пространство фонарем и увидел, что чуть дальше по проходу имеется дверь прямо в стене. Подошел к ней и подождал, когда ментаграмма определит замок, но не дождался. Дверь открывалась механически, для чего сбоку от нее имелся спрятанный заподлицо рычаг. Он был длинным и крепким, рассчитанным на значительное усилие. Светоч решил, что дверь запиралась очень плотно, чтобы не пропускать идущую по коридору воду во время дождей или весеннего таяния снега.
Дверь открылась, подтвердив его предположения. Она оказалась толстостенной с герметичной эластичной окантовкой по краям, плотно приживающейся к косяку. Для закрытия двери, имелся подобный рычаг изнутри. Светоч запер ее и сразу ощутил, что здесь нет запаха сырости и затхлости присущего предыдущему коридору. Посмотрел под ноги, не остались ли здесь следы от обуви или от резиновых колес, чтобы определить, кто чаще пользовался этим коридором. На полу лежали черные высохшие листья, отлипшие от обуви, явно не его.
Сомнений не было, коридором пользовались этой осенью и вероятнее уже после того, как он выбрался из колодца в первый раз. Тогда листьев на полу не было. Видимо их все вымыло летними ливнями. Он хорошо помнил, как разносились по подземелью его шаги. А в этот раз он шел тихо, ступая по мягкому ковру преющей листвы. Хотелось верить, что наследили люди Власа, а не те, кто приходили за ними.
Светоч убавил свет фонаря на минимум, чтобы не выдать себя раньше времени. Он уже потерялся, в какую сторону от пищевого автомата ушел. Коридор извивался много раз, но еще ни разу не разветвлялся. Следов от обуви ему больше не попадалось, как и от резиновых колес роботов. Судя по тому, что тут не свистел сквозняк, коридор запечатывался с другой стороны аналогичной дверью. Никаких кабелей и труб по нему не проходило, но имелись вентиляционные отверстия наверху. Видимо его функция состояла в соединении подземных частей.
Светоч уперся в дверь. Она оказалась, как он и ожидал, точно такой же, как в начале тоннеля. Потянул рычаг на себя и открыл ее. В лицо ударил сквозняк и легкий запах, присущий машинам, смесь пластика и смазки. Вышел в коридор и сразу ощутил легкую звуковую вибрацию, как от гудящего трансформатора. Потушил фонарь и дождался, когда глаза привыкнут к темноте. Хотел, чтобы роботы-техники выдали себя раньше, чем обнаружат его. Когда Светоч был в плену, его много раз расспрашивали про камеры, про микрофоны, через которые МАК контролирует людей и были удивлены, что ничего этого нет. Однако когда Светоч узнал о подземной жизни, и о роботах, которые следят за поддержанием работоспособности города, то подумал, что каждый из них должен обладать зрением и что для МАКа это все равно, что собственные глаза. Попавшись такому роботу, у МАКа должна появиться куча вопросов к нему, относительно причин находиться в этом месте.
Усиленный слух и зрение не помогли. Светоч включил фонарь на минимальную мощность и посмотрел под ноги. Да, тут было полно следов, оставленных техникой. А еще заметил, что тоннели разветвлялись в этом месте. Выбрал крайний левый, ничем не отличающийся внешне от остальных и пошел по нему. Часто останавливался и прислушивался. Воображение подкидывало звуки жужжания электромоторов или шуршания колес по полу. Стоило прислушаться, и звуки пропадали.
Светоч вышел в широкий коридор, расположенный перпендикулярно. Ширина от стены до стены в нем была больше двух метров, и до потолка он дотягивался только вытянутой рукой. На полу чернели характерные следы от колес, наезженные за много лет, возможно десятков. В бетоне даже появилась колейность. Светоч пошел по широкому коридору. Еще до того, как он почувствовал усилившийся сквозняк в спину, понял, что коридор предназначен для машин, габариты которых почти равнялись его размерам. Потому и гнали они перед собой воздух, как поршень внутри цилиндра.
Светоч побежал со всех ног в надежде успеть найти в стене ответвление. Сквозняк становился все сильнее и уже ощутимо подталкивал в спину. До слуха донесся шум колес и гудение мотора. От сумасшедшего бега потемнело в глазах. Дыхания не хватало, ноги сделались ватными. Светоч понял, что сейчас его переедут, и он останется навсегда в подземелье Тулсы. Умрет, как крыса, о которой никто и никогда не вспомнит.
Справа в свете фонаря мелькнула искаженная тень. Светоч рывком нырнул в ее сторону и все равно получил удар в локоть. Упал на бетонный пол, уронил фонарь и дубинку. Ухватился за ушибленный локоть и взвыл от боли. Катался минуту по полу, пока боль не утихла. Метаграмма доложила, что сделала все возможное, чтобы ее утихомирить имеющимися у организма способностями. Впервые он был благодарен ей без всяких оговорок.
Поднял с пола фонарь и осмотрелся. Это тоже был тоннель, но с толстыми жгутами проводов. Потолок нависал над головой. Светоч не мог стоять в нем в полный рост и идти прямо, только боком. Снял куртку и осмотрел поврежденный локоть. Ничего серьезного с ним не случилось. Незначительное посинение, не идущее ни в какое сравнение с теми повреждениями, которые он получил на сбитом «птеродактиле».
Он отдышался и услышал шум, вначале принятый за шум крови в ушах. Звук разносился по тоннелю с той стороны, в которую ему предстояло идти. Назад в тоннель с грузовиками путь был закрыт. Снова потянуло сквозняком, и через несколько секунд проскочила другая машина. Разница между ними составила чуть больше трех минут. Если бы имелась карта тоннелей, можно было бы попытать счастья, но бегать по нему наугад чистое самоубийство.
