— Почти два года я езжу сюда каждый день. — Произнесла Коломбина с чувством. — Я уже видеть не могу это место.

— А я слышать. Мои чувствительные барабанные перепонки держаться на последнем издыхании. — Светоч ослабил с помощью ментаграммы слух.

— Дальше я не была. А вдруг моя «гнида» рабочая и я погибну. Что будешь делать? — спросила Коломбина со смехом.

— То же, что и собирался.

— И даже не останешься у моего тела лить слезы в неизбывном горе?

— А это мне поможет чем-нибудь? — Светоч решил подразнить подругу.

— Если ты такой бездушный, то можешь вообще не плакать. Переживу. — Надулась подруга в шутку.

Дальше дороги не было. Идти пришлось по высокой сухой траве, среди которой попадались колючки, цепляющиеся на одежду. Через сотню метров Светоч с Коломбиной сделались похожими на дикарей, занятых сборкой этих самых колючек. Чипы-ошейники никак не давали о себе знать. Светоч часто оборачивался, каждый раз реагируя на свет грузовиков, подъезжающих к разгрузке. Через час летающий грузовик медленно оторвался от земли и, сотрясая воздух низкочастотным гулом, улетел за барьер. Ночь сразу стала очень тихой. Время сверчков прошло. Слышался только легкий шелест гуляющего ветра по верхушкам сухой травы.

У МАКа все работало с максимальной эффективностью, и поэтому целина вскоре сменилась свежей пашней, идти по которой стало еще тяжелее, чем по траве.

— Надежды дойти до утра тают с каждой минутой. — Признался Светоч, в который раз споткнувшись через земляной гребень. К завтраку не поспеем.

— А мы грибами перекусим? Тут же должны быть леса, которые разделяют поля друг от друга. Наверняка там есть грибы. Меня одна девушка с работы учила собирать. Она из ваших краев.

— А что их можно есть без готовки? — Усомнился Светоч.

Для него понятие грибы являлось только предметом классификации живых существ, но никак не в гастрономическом смысле. Ни в каком городском меню они не фигурировали. Возможно, грибы предлагались только для людей с самыми высокими рейтингами, но Светоч об этом не слышал.

— Она угощала меня рыжиками. Они были потрясающими, но нужна соль, иначе на вкус, как мыло.

— Я никогда не ел мыло, и даже мыслей таких не было. — Признался Светоч.

— Так у вас и мыла никакого нет, только добавки в воду. У нас мыло кусками, так что я не могла удержаться.

— Ты права, у меня в плену было такое мыло, которое очень хорошо пахло. Но я не пытался пробовать его на вкус.

— Вообще не поньятно, как ты дожил до этих лет. Я бы давно умерла от скуки.

— Обещаю тебе, как только мыло попадет мне в руки, я обязательно попробую его, чтобы знать, какие на вкус грибы без соли.

— Сразу видно, кого воспитывали люди, а кого машина. — Усмехнулась Коломбина и чуть не упала, споткнувшись о кусок земли.

— А мне с моим зрением, улучшенным машиной, видно лучше, чем тебе. — Подразнил ее Светоч. — Попробуй возразить против такого преимущества.

— Это не преимущество, это компенсация за отсутствие нормальной жизни. — Парировала подруга. — И если тебе все так хорошо видно, то бери меня за руку и веди.

Светоч взял ее холодную ладонь в свою руку.

— Тут поднимай ноги выше. Тут ямка. Здесь бугорок. — Ему понравилась роль штурмана в их тандеме.

Вскоре они пересекли пашню, и пошли по свежей стерне. Защитный барьер как будто совсем не удалялся. Нависал над ними, словно они шли не от него, а вдоль. Светоч издалека услышал шум работающей техники, а потом увидел силуэт работающего трактора. Тот ездил в полностью автоматическом режиме по полю с плугом, переворачивая пласты почвы.

— Мы можем воспользоваться транспортом. — Предложила Коломбина.

— У него нет кабины. Это полностью роботизированная техника. В отличие от вас, внешних, у нас нет крестьянского населения, потому что работа на земле не способствует гармоничному восприятию жизни. — Пояснил Светоч.

— Какой бред, Светош. Ты можешь в это серьезно верить?

— Уже нет, но почему тогда в Тулсе полностью отсутствуют люди, занимающиеся сельским хозяйством?

— Да чтобы вы на их фоне не выглядели инфантильными бездельниками. Ваше возвышенно-бесполезное существование противоестественно человеческой природе. Посмотри, все люди, живущие за пределами городов, непрерывно участвуют в эволюционном процессе, совершенствуя технологии, мораль, социальные нормы и так далее. А у вас развивается только МАК, но не горожане. За двести лет в вашей жизни почти ничего не поменялось. Ни один горожанин не изобрел ничего нового за это время.

— Наша цель, вернее, цель, провозглашенная МАКом, это стремление к высшей точке гармонии, достигнув которую человек преображается, переходит на иной уровень восприятия мира, и его познания. — Зачитал Светоч выдержку из Устава.

— Ты веришь этому бреду?

— Когда-то верил. Согласись, человек зажат в стереотипах, мешающих ему взглянуть на жизнь под иным углом. Плоть слаба и она заставляет нас постоянно сбиваться на удовлетворение ее потребностей. Не дает шанса созерцательному образу жизни. Гармония, это же максимальное принятие мира. И это придумал не МАК, а люди. Они же знали, чего хотят, чтобы мы не отвлекались на мелочные дела. Может быть, что-то пошло не так и МАК по-своему их понял и потому его дела стали расходиться с тем, что он внушает. Я по-прежнему верю в основную идею городов, и даже те, кто дал мне задание, не хотят их уничтожать.

— А чего они хотят?

— Хотят знать, чего хочет МАК на самом деле. — Светоч не раскрыл ей всей правды.

Про внедрение кусков кода он решил промолчать еще и по той причине, что был неуверен в работоспособности клеща после того, как Красавина потыкала в него программатором.

— Мне это и так известно. Цель каждого МАКа, сохранить себья любым способом. Где-то в самом начале алгоритма древа команд у него есть первоначальный закон, говорящий о том, что он есть отправная точка, основа основ мирового порядка и забота о собственном существовании есть приоритьетная цель. Все поддается трансформации, кроме этого закона. Сольетесь вы с миром в гармонии, или нет, это на втором месте. Как и всякая система, она борется за свою жизнь, жертвуя тем, что можно восстановить. Для МАКа, по-моему, слияние с миром уже наступило.

— Ого. — Только и смог сказать Светоч в ответ на мощную тираду. — Ты успела это понять, живя на внешнем кольце, или этому тебе научили на внешке?

— Я наблюдательная. — Ответила Коломбина. — Кто занимался программированием, тот понимает, как работают команды.

— А зачем ему прописали этот закон?

— Наверное... — Коломбина задумалась, — Люди предполагали, что города не смогут вместить всех желающих еще долгое время, и появится возмущение этим фактом, поэтому они должны сами заботиться о собственной безопасности. Как видишь, их прогнозы сбылись.

Трактор, лязгая механизмами, остановился на краю поля, поднял плуг и начал разворот. Постоял немного, опустил плуг и поехал дальше, надрывно воя мощным электромотором.

— Чем дальше мы уходим от внешнего кольца, тем отчетливее я понимаю, что ты не совсем тот человек, которого я себе представлял. В тебе много такого, что ты ни разу передо мной не демонстрировала.

— А зачем дикарке корчить из себя слишком умную? Это же дисгармония.

— Ты права. Если бы ты повела подобные разговоры со мной до того, как я отправился в рейд, ни о каком продолжении отношений не могло быть и речи. Я бы испугался их крамольного содержания и решил, что ты опасна.

— И сдал бы МАКу?

— Непременно. — Светоч прижал ее к себе и поцеловал в холодную щеку. — Ты знаешь, что я сейчас чувствую?

— Что? Облегчение? — Предположила Коломбина.

— Мне кажется, что это не я иду разбираться с МАКом, а ты взяла меня в плен и ведешь. Что я жертва какого-то сложного и хитроумного плана, всю глубину замысла которого мне не постичь.

— Да брось, Светош. Просто решила выговориться. Девушке неприятно вести в паре. Мне просто не хочется тебя больше терять. Все мои разговоры, это пустая болтовня, заимствования чужих мыслей. Надо же менять твое отношение ко мне в лучшую сторону. Раз я могу связать пару мыслей в одну, почему бы и не похвастаться перед тобой. — Она засмеялась, побежала в сторону трактора, выделяющегося в темноте темным силуэтом, и бесстрашно заскочила на плуг. — Поехали, не бойся.