Откровения Надежды вселили Светочу сомнения. Он нашел в ее доводах подтверждение своим наблюдениям. Прежде он считал, что часть политики МАКа это такая игра, в которую необязательно верить до конца. И это не шло вразрез с его политикой в целом и не заставляло усомниться в верности основополагающих тезисов Устава Гармонии. Но теперь, когда он видел, что «дикие» вовсе не дикие, а где-то более просвещенные, глубокие и образованные, чем горожане, заявления МАКа казались откровенной ложью. А такая ложь имела далеко идущие последствия. Она не позволяла горожанам усомниться в своем светлом настоящем, в своем преимуществе перед отбросами человечества. Оправдывала агрессию. Закрывала глаза на случаи откровенных подстав с целью обрушения рейтинга и последующей манипуляции с целью набора рекрутов на войну. И вот уже МАК начал казаться не воплощением передовых идей, а злобной машиной, играющей человеческими жизнями ради запрограммированной цели.

Вскоре, чтобы показать степень доверия, Светоча вывели на прогулку, предварительно повесив на шею ранец, не позволяющий «клещу» подать сигнал или определить свое местоположение. Здание на поверхности, оказалось небольшим ничем не примечательным домиком. Все помещения находились под землей, так что даже местные могли не знать, что тут находится важный центр, отвечающий за безопасность.

Светоча сопровождали двое прикрепленных людей из службы безопасности. На людях они изображали из себя пару. Мужчину звали странным именем Евгений, девушку Татьяной, что тоже было непривычно слуху горожанина. Странно было называть людей ничего не значащими именами. Имя, по заверениям Устава Гармонии, тоже должно нести посыл в будущее.

Троица покинула территорию и вышла к облагороженному озеру. На дворе стоял конец сентября. Деревья пожелтели и укрыли берега ярким разноцветным одеялом из опавших листьев. На озере имелись деревянные причалы для лодок и катамаранов. Две лодки медленно рассекали водную гладь. Светоч воспользовался улучшенным зрением и рассмотрел молодые парочки. У всех имелись профессиональные переговорные устройства.

— Это тоже агенты? — спросил он у своих «выгуливателей».

— С чего ты взял? — Удивился Евгений.

— А тогда зачем им переговорные устройства, как у вас. — Светоч указал на наушник и антенну, выглядывающую из кармана.

— Блин, забыл, что ты глазастый. Да, это наши, на всякий случай. Хорошо, что ты спросил, теперь будем осторожнее.

— Это лишнее. Мне некуда бежать и незачем, особенно накануне того, как вы меня переправите в город. Кстати, не могу представить, как это у вас получится. Ведь нет ни одного легального способа объявить, вот он я, Светоч, вернулся. Все думают, что я давно уже мертв и надо будет как-то объяснить, что это не так.

— Думаю, теперь уже нет никакого смысла скрывать наш план. Тебя повезут на границу с ренегатами, где будет инсценировано нападение на машину. Отобьют у наших, так что ни одна проверка не придерется. Все будет выглядеть, как слив информации через внедренного шпиона. Ренегаты доложат МАКу о том, что ты освобожден.

— А как же «гнида», которая должна была меня убить?

— Ее вернут на место, но немного сломанной. Этот дефект и будет твоим оправданием.

— Умно. Я бы никогда до такого не додумался. А что мне нужно будет делать в городе?

— Эту информацию будешь знать только ты и очень небольшой круг лиц. Мы с Татьяной специалисты чисто по боевым операциям. Пострелять, пристрелить, отравить, соблазнить, обыграть в карты, записать компромат. Мы в основном действуем на границе.

— С ренегатами? — Догадался Светоч.

— С ними самыми. Продажные люди.

— Я не могу понять их парадоксального мышления. — Вступила в разговор Татьяна. — Они умирают за деньги, за вещи, но стремятся туда, где ничего из этого не ценят. У меня такое ощущение, что они лишены критического мышления. Это как копить деньги до самой старости, а потом взять и умереть.

— МАК научился держать их на коротком поводке, подогревая мечты о сладкой жизни и постоянно поддерживая миф о технологическом преимуществе. Он постоянно держит перед ними морковку, за которой они бегут. Смеются над нами, поддакивая МАКу, называют нас дикарями.

— Они тоже? — Удивился Светоч.

— Тоже. — Усмехнулся Евгений. — Дистанцируют себя от нас, чтобы МАК оценил их рвение. У ренегатов половина женских имен Гармония, а половина мужских оканчиваются или начинаются на «мак». Иванмак, Маклександр и прочий бред. А подумать, кому пытаются угодить, компьютеру. Ему до фени, как вы называетесь, потому что вы ресурс. Вам вообще имена не нужны, работайте и терпите, пока смерть не разлучит нас. — Он засмеялся. — Ладно, разошелся что-то. Нас просили устроить тебе расслабляющую прогулку на природе.

— А я слышал, что до начала Эры Гармонии мир делился на государства. Они еще остались? — Светоч не собирался расслабляться.

— Как таковых нет. Города заставили объединиться людей, не вошедших в число избранных. Теперь мы противостоим им сообща. Этнически, мы, конечно, не смешались, и до сих пор разговариваем на сотнях языков, не понимая друг друга, но ментально мы стали ближе, и никаких границ сейчас не существует. Езжай куда хочешь, только за кошельком присматривай и на рожон не лезь. Все присущие людям слабости никуда не делись. Что ни вокзал или аэропорт, то обязательно с карманниками или разводилами. Кстати, а как у вас с преступностью? Мы знаем, что ты работал полицейским перед тем, как провиниться перед МАКом.

— У нас мало преступлений. Они не могут остаться нераскрытыми, потому что МАК всевидящ и вездесущ благодаря «клещу». Людей это удерживает. Но первоочередную роль играет организация жизни. Нам просто незачем совершать преступления, потому что никакой корысти в этом нет. Нельзя присвоить чужое, нельзя оболгать, нельзя неправомочно пожаловаться ради снижения рейтинга из подлых соображений. Нет мотивов. Да, бывают спонтанные приступы ярости, переходящие в насилие. Но это сразу наказывается. Потом приходится долго выравнивать свой проступок или...

— Отправляться на войну. — Закончил за него Евгений.

— Да. Из всех преступлений, с которыми мы столкнулись в последнее время, это наркомания. Непонятно откуда подростки берут знания об изготовлении наркотических веществ. Сейчас, спустя время, мне кажется, что это спланированная акция, только непонятно кем.

— М-да, удивительно для такого места. Гниль начинает разъедать города и это не остановить. — Задумчиво произнесла Татьяна.

— Вы рады этому? — Спросил Светоч.

— Нет. Мы ведь отказались от уничтожения городов. А после твоего рассказа про отсутствие преступной мотивации, мне очень захотелось пожить в таком мире. Нет проблем со здоровьем, с преступностью, что еще надо нормальному человеку. Я бы при таком раскладе родила десятерых детей и не боялась за них. Пусть сами в школу ходят, из школы, и не надо встречать, переживать, не спать ночами. Цифровой рай.

— За это ты платишь полным отсутствием свободы и висишь на поводке у МАКа. — Евгений постучал себя в район шейных позвонков.

— Свобода нужна только тем, кому есть, что скрывать. Я бы променяла спокойную жизнь на свободу.

— Вот еще один кандидат в ренегаты. — Усмехнулся Евгений.

— О, нет, в ренегаты вряд ли, да и в горожане не попрошусь, раз они скоро потеряют свой рай. Помечтаю, помечтаю, да буду жить, как живу. Ведь люди, которые создали города, мечтали о том же, о чем и я.

— Горожане не мечтают заводить детей. Считается, что это очень сильно мешает гармоничной жизни. Если детьми не обзавелись раньше тридцати двух лет, то МАК делает это насильно. Каждая женщина обязана рожать, начиная с этого возраста, а мужчина обязан сдавать семя.

— Рожать, но не воспитывать? — Спросила Татьяна.

— Да, если мать не хочет этого, она может сдать ребенка в специальную службу, где его воспитают точно так же.

— Ну, как, всё еще хочется в город? — Иронично поинтересовался Евгений у напарницы.

— Уже не так. — Призналась она. — Забота породила инфантилов.